Владимир Контровский - Мы вращаем Землю! Остановившие Зло

• Название: Мы вращаем Землю! Остановившие Зло
• Автор: Владимир Контровский
• Издательство: Литагент «Яуза»9382d88b-b5b7-102b-be5d-990e772e7ff5
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38324-5

Великую Отечественную войну не зря нарекли Священной. Фронтовики знают: заглянув в глаза смерти, трудно остаться материалистом. В горниле войны, когда ворота в Рай и Ад распахнуты настежь, а реальность и чудо образуют невероятные сплавы, каждый твой выстрел отзывается в Вечности, павшие встают плечом к плечу с живыми, за оскалом эсэсовских «мертвых голов» и паучьими лапами свастики клубится нездешнее Зло, а огненные трассы «катюш» подобны божественному мечу, прорубающему путь Свету.

Небо держится на твоих плечах, солдат. И Солнце восходит лишь потому, что русская пехота, истекая кровью, рвется на Запад и гусеницы наших танков вращают Землю…

Самый неожиданный, самый поразительный и яркий роман о Великой Отечественной войне! Больше, чем «военная проза». Больше, чем боевая фантастика. Удивительный сплав жестокой «окопной правды» и славянской мистики. МАГИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ Второй Мировой.

---

– Не тяни, капитан, – настаивал комиссар, – а то это плохо кончится! Соображаешь, что будет, если немцы прорвутся к нашим машинам?

Сообразить было нетрудно, к тому же Павел знал, что немцы за уничтожение или захват «катюши» дают железный крест. Дементьев прекрасно понимал всю свалившуюся на него ответственность и все-таки колебался. Связываться с Гиленковым было уже некогда – дорога каждая минута, – и Павел скрепя сердце согласился.

– Под вашу личную ответственность, товарищ майор, – сказал он, – вы здесь старший по званию. Но не всем дивизионом, а только одной машиной, этого хватит.

После залпа в лесу мигом все стихло, а через некоторое время оттуда стали выходить мотострелки родной бригады, прочесывавшие лес. Глядя на них, Дементьев испытал острое желание придушить на месте чересчур ретивого политрука и клял себя за мягкотелость. К счастью, реактивные мины легли в стороне – потерь среди пехотинцев не было. А вторым плюсом было то, что Прошкин никогда больше не вмешивался в распоряжения начальника штаба дивизиона, предпочитая не брать на себя чужую ответственность.

* * *

Разрушительная мощь «РС» была куда большей, чем у дивизионных пушек «ЗИС-3», и поэтому Павел всякий раз предельно тщательно готовил данные для стрельбы. А стрелять приходилось часто: Дремов то и дело пускал в ход свой излюбленный «резерв», сокрушая «катюшами» очередной крепкий орешек немецкой обороны. Методика была отлаженной: Гиленков неотлучно находился при штабе Дремова, куда стекалась вся свежая информация о положении дел в полосе наступления корпуса, и стоило только танкистам или мотострелкам где-то споткнуться, как Дремов тут же требовал от Юрия удара «РС». Гиленков связывался с Дементьевым, ставил задачу, сообщал координаты и характеристику цели, советовал, откуда лучше произвести залп и сколькими установками. Он же отслеживал и расположение наших частей и немедленно наносил его на карту во избежание удара по своим. Осторожность была совсем не лишней: стремительно наступавшая армия Катукова оставляла за собой «слоеный пирог», в котором наши части перемешались с отступавшими немецкими частями.

Все остальное делал Дементьев: отмечал на карте заданную цель, готовил исходные данные для стрельбы – буссоль, уровень, прицел, – и сообщал их командирам батарей. «БМ» уже стояли в готовности к выходу на позиции; их водители-виртуозы, в большинстве своем имевшие по два-три ордена, ждали только приказа, и как только Дементьев садился в свою легковую машину, вся колонна следовала за ним. По прибытии на место боевые расчеты и командиры батарей в считаные секунды наводили установки на цель, Дементьев по радио докладывал Гиленкову о готовности дивизиона к стрельбе, а тот, в свою очередь, докладывал Дремову. И только после этого следовала команда «Огонь!»

Залп дивизиона «катюш» – зрелище завораживающее. Каждый раз, следя за потоком огненных стрел, Павел испытывал щемящий восторг. Однако любоваться этим феерическим зрелищем было некогда: последние мины еще рвались у цели, а «БМ» уже срывались с места и на полном газу уносились прочь. Немецкая авиация не зевала, а засечь «РС» было проще простого по густому шлейфу дыма и пыли, поднятому реактивными струями на месте пуска.

Результаты стрельбы узнавали уже «на бегу» – от Гиленкова. Иногда он благодарил, иногда просто давал оценку, а иногда шутил – мол, фрицы сыграли отходную, а кто остался жив, смазали пятки.

Вся эта процедура скоро стала для Дементьева привычной, почти рутинной, и поэтому он насторожился, когда однажды, поставив задачу, Юрий вскоре снова вышел на связь и спросил у него, правильно ли Павел все рассчитал. До сих пор у Гиленкова не было повода сомневаться в компетентности друга, и Дементьев удивился, хотя и не придал этому особого значения – мало ли что могло случиться на КП у непредсказуемого Дремова.

Но когда Гиленков через какое-то время догнал дивизион на марше, Павел понял по выражению его лица: случилось что-то серьезное.

– По своим пальнули, – ответил Юра на его немой вопрос, – по приказу Дремова.

Оказалось, что по просьбе одного из комбригов Дремов приказал дать залп по одному упорно огрызавшемуся немецкому опорному пункту. Дотошный и опытный Гиленков тут же сверился с картой – по его данным, туда уже подходили наши части. О своих опасениях он доложил Дремову, но генерал вошел в раж и приказал немедленно открыть огонь. Однако Юрий проявил твердость, беспокоясь не столько за себя, сколько за русских солдат, которые могли попасть под его снаряды, и потребовал письменного распоряжения. Этого генерал никак не ожидал и схватился за палку, но Гиленков упрямо стоял на своем: хоть под трибунал пойду, а без письменного приказа стрелять не буду. Осатаневший Дремов, недолго думая, приказал начальнику штаба корпуса, полковнику Воронченко, выдать «упертому майору» требуемый документ с печатью.

К сожалению, на этом позитивная часть события закончилась, и пошел сплошной негатив: как и следовало ожидать, снаряды разорвались в расположении наших войск, были убитые и раненые.

– Так что, Павел Михайлович, жди теперь гостей, – закончил свой невеселый рассказ Гиленков. – Война, брат, не все списывает…

И гости не замедлили явиться: на следующий же день в дивизион прибыл армейский прокурор. Дементьев подробно рассказал ему, как все было, и показал письменный приказ Дремова, полученный от Гиленкова. Прокурор хотел забрать с собой этот маленький листок бумаги, но у Павла хватило ума оставить у себя эту «охранную грамоту» и выдать вместо нее копию, заверенную печатью дивизиона.

Как удалось Дремову замять эту историю, ни Дементьев, ни Гиленков не узнали, но он остался командовать корпусом, и никаких карательных мер по отношению к нему так и не последовало. По завершении работы комиссии армейский прокурор сказал Гиленкову, что в случившемся нет его вины и что они с капитаном Дементьевым действовали правильно, но Павел подумал, что не будь на руках у Юры клочка бумаги с печатью и подписью Дремова, «его превосходительство» (несмотря на то что Гиленков ходил у него в любимчиках) ради сбережения своего генеральского реноме сдал бы их обоих – и Гиленкова, и Дементьева, – со всеми потрохами.

* * *

За годы войны Павел Дементьев много раз форсировал разные реки, и почти всегда под огнем. Не стала исключением из этого правила и Висла конца июля сорок четвертого, которую 405-й дивизион переходил по понтонному мосту, переправляясь на Сандомирский плацдарм.

…Понтоны качались вверх-вниз под тяжестью идущих по мосту машин, а вокруг то и дело вставали столбы вспененной воды: немецкая авиация бомбила переправу. Надрывались тридцатисемимиллиметровые зенитки, прошивавшие дымное небо с обоих берегов Вислы, русские истребители сбивали пикировщиков одного за другим, но «юнкерсы» заходили на цель снова и снова, стремясь во что бы то ни стало разрушить понтонный мост.

Голова колонны «катюш» была на середине реки, когда пара «юнкерсов» прорвалась к переправе. Дементьев, стоя на подножке «студебеккера», видел, как они приближаются, завывая и вытягивая вперед хлесткие щупальца пулеметных трасс. Один из них задымил и отвалил в сторону, заваливаясь на крыло и теряя высоту, но второй падал прямо на Павла, с каждой секундой увеличиваясь в размерах. И Павел ощутил тягучее чувство приговоренного к смерти, над головой которого уже занесен топор палача.

– Жми без оглядки! Не останавливайся! – крикнул он водителю.

У края моста взметнулась вверх стена воды, пронизанная огнем и дымом. Дементьев машинально вытер рукавом брызги, окатившие его с ног до головы, и тут его будто толкнула в спину чья-то невидимая ладонь. И показалось ему почему-то, что ладонь эта была хоть и сильной, но женской. Подчиняясь этому внезапному толчку, он соскочил с подножки, а в следующую секунду железо подножки вспучилось, взрытое врезавшимися в нее пулями. Они ударили сверху вниз, почти вертикально, и если бы на их пути оказалось тело человека по имени Павел Дементьев…

«Юнкерс», не выходя из пике, рухнул в реку, а Павел снова вскочил на изувеченную подножку, чувствуя подошвами сапог острые края пробоин. Машина с ревом вырвалась на твердую землю, где вовсю кипел бой, а он смотрел прямо перед собой невидящими глазами, все еще не веря в то, что остался в живых. И на самом краю сознания своего он разобрал еле слышное: «Ты будешь жить, воин…» и узнал голос кареглазой колдуньи Анюты.

…Бои на Сандомирском плацдарме были жестокими. Здесь сложил свою буйную голову лихой разведчик Володя Подгорбунский, и здесь же погибли сотни и тысячи других русских воинов. Не всех, далеко не всех оберегала невидимая рука хранящая…

Глава шестнадцатая Женский лик войны (осень 1944 года)

Этой должности нет на листах боевых расписаний,