Владимир Контровский - Мы вращаем Землю! Остановившие Зло

• Название: Мы вращаем Землю! Остановившие Зло
• Автор: Владимир Контровский
• Издательство: Литагент «Яуза»9382d88b-b5b7-102b-be5d-990e772e7ff5
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38324-5

Великую Отечественную войну не зря нарекли Священной. Фронтовики знают: заглянув в глаза смерти, трудно остаться материалистом. В горниле войны, когда ворота в Рай и Ад распахнуты настежь, а реальность и чудо образуют невероятные сплавы, каждый твой выстрел отзывается в Вечности, павшие встают плечом к плечу с живыми, за оскалом эсэсовских «мертвых голов» и паучьими лапами свастики клубится нездешнее Зло, а огненные трассы «катюш» подобны божественному мечу, прорубающему путь Свету.

Небо держится на твоих плечах, солдат. И Солнце восходит лишь потому, что русская пехота, истекая кровью, рвется на Запад и гусеницы наших танков вращают Землю…

Самый неожиданный, самый поразительный и яркий роман о Великой Отечественной войне! Больше, чем «военная проза». Больше, чем боевая фантастика. Удивительный сплав жестокой «окопной правды» и славянской мистики. МАГИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ Второй Мировой.

---

…Саша погибла в марте сорок пятого года, когда Павел Дементьев уже командовал дивизионом «катюш» в другой армии и даже в составе другого фронта. Он узнал о ее гибели уже после окончания войны, случайно встретив в Берлине комиссара Прошкина.

Погибла Саша нелепо – на войне вообще многое случается нелепо, как нелепой бывает и сама война. Первая танковая армия вместе с другими нашими частями добивала немецкую группу армий «Висла», и 405-й гвардейский минометный дивизион совершал ночной марш следом за танками 1-й бригады, в состав которой входил батальон Бочковского. В ночной темноте и при слабом свете дорогу было видно плохо, а немцы начали обстрел походной колонны. Александра сидела с другими бойцами на танке, и когда начали рваться немецкие снаряды, она кошкой спрыгнула с танка на землю и пошла рядом с ним, прикрываясь его бронированной тушей от летящих осколков. Неожиданно танк стал разворачиваться, его водитель-механик не заметил идущих людей, и стальная махина смяла хрупкое женское тело – под гусеницы попала только Саша.

Ехавший сзади Прошкин увидел на дороге в свете фар раздавленную человеческую фигуру и с удивлением и ужасом узнал в ней Сашу Самусенко. Она была еще жива, и последними ее словами были: «Георгий Николаевич, передайте Юре, что я его очень люблю…».

Много лет спустя Юра Гиленков скажет Павлу, оставшись с ним наедине: «А ведь я ее помню, Сашу. Помню и никогда не забуду. Она была главной любовью всей моей жизни – такую женщину я больше не встречал и никогда уже не встречу…»

…Люди поколения рожденных в двадцатые годы века двадцатого, они были такими же людьми, как и люди любого другого поколения рожденных на планете Земля, на Третьей планете системы Желтой звезды. Они жили, дружили, любили, но молодость их и любовь были обожжены самой страшной войной из всех бушевавших дотоле в этом Мире.

Глава семнадцатая Воины и мародеры (осень 1944 года)

…Испытание победой может оказаться более трудным, чем испытание поражением. Когда вопрос стоит «или-или», жить или умереть, – и тебе, и твоей стране, – все остальное отходит на задний план и прячется в темных закоулках души человеческой, а когда хмель побед кружит головы, тут-то и вылезает из тьмы на свет гаденькое и подленькое, до времени таившееся…

* * *

С комиссаром Дементьев вскоре нашел общий язык – Прошкин оказался неплохим мужиком. На гражданке он был инженером-строителем и как политработник справлялся со своими обязанностями. Грыз его, правда, мелкий червячок самолюбия – хотелось ему быть не помполитом, а командиром дивизиона или хотя бы начальником штаба (потому-то и встретил он Дементьева не слишком ласково), но этому мешало отсутствие артиллерийского образования. Однако, как человек неглупый, он понимал, что уж кто-то, а Павел не виноват в сложившемся положении вещей, и перестал смотреть на него как на врага народа. И поэтому Дементьев с чистой совестью попросил комиссара, когда тот с группой солдат собирался за трофеями, привезти для штаба писчую бумагу, кое-какие канцелярские принадлежности и печатную машинку.

В результате боев на Сандомирском и Магнушевском плацдармах армия Катукова захватила огромные трофеи, в том числе и военные склады города Дембица, обеспечивавшие вермахт всем необходимым – от боеприпасов и горючего до сигарет и пипифакса. Об этих складах в Первой танковой ходили легенды, и число «полномочных представителей» от всех частей и соединений армии, желавших навестить Дембицкие склады, росло в геометрической прогрессии. И Прошкин во главе группы вооруженных «добровольцев» направился туда на полуторке, прихватив «для солидности» «катюшу» и машину с крупнокалиберным пулеметом ДШК.

Уехали они рано утром, рассчитывая вернуться через пару часов, но даже к полудню «трофейная экспедиция» еще не вернулась. Дементьев уже не на шутку беспокоился – мало ли что могло случиться, – когда нагруженные трофеями машины наконец прибыли. Однако особой радости на лицах «мародеров» капитан не заметил, не было среди них и доблестного замполита.

– Где комиссар? – насел Дементьев на командира взвода, участвовавшего в «налете», и тот, виновато переминаясь с ноги на ногу, не особо внятно доложил, что «товарищ майор остался на складах, приказав нам пробиваться с боем». Эта формулировка повергла Павла в шок – почему, с каким боем? – но тут, к счастью, появился и сам Прошкин. Его физиономия сияла, как начищенный медный самовар, и весь облик политрука мог бы служить красочной иллюстрацией к известному высказыванию «Жизнь прекрасна и удивительна». И поведал он Дементьеву трагикомическую историю, достойную подвигов бравого солдата Швейка.

Оказалось, что попасть на территорию Дембицких складов не так-то просто: она была обнесена высоченным забором, а возле единственных ворот уже стояла вооруженная охрана. Возле этих ворот собралась внушительная толпа «представителей», однако охрана никого не пропускала. Страсти понемногу накалялись; «эрэсники» тихо стояли в сторонке и наблюдали – давать залп реактивными минами по воротам Прошкин счел не самым разумным выходом из положения. Переговоры жаждущих «подтрофеить» с охраной кончились ничем, и тогда к воротам, взрыкивая двигателем, направился танк, номер которого был предусмотрительно прикрыт брезентом для сохранения инкогнито. Из приоткрывшегося башенного люка высунулась чумазая физиономия, перемазанная до полной невозможности узнавания, и на матерном русском потребовала немедленно открыть ворота во избежание нежелательных последствий. В ответ на эту эскападу охрана молча взяла автоматы на изготовку.

Чумазая голова скрылась в люке, но зашевелился ствол танковой пушки и уставился прямо на ворота. Автоматчики охраны заколебались и, не располагая противотанковыми средствами, подались в стороны: ребята в башнях слыли (и частенько были) «безбашенными парнями». А «тридцатьчетверка», развернув башню задом наперед, медленно наехала на ворота и выдавила их. Оборона была прорвана танками, и в прорыв пошла воодушевленная пехота. Чуть выждав, Прошкин со всей своей «зондеркомандой» подъехал к проломленным воротам и объяснил опешившей охране, что ему надо немедленно дать залп по прячущемуся в лесу противнику, а расчетная точка залпа находится здесь, на территории складов. Охрана ожидала чего угодно, но только не появления «катюши» со снарядами на направляющих, и беспрепятственно пропустила все три машины.

А внутри уже вовсю резвилась разгульная русская душа – зрелище напоминало то ли последний день Помпеи, то ли первый день свободы. Более хозяйственные волокли ящики и бутылки, а самые нетерпеливые уже праздновали. Спиртного на складах было море, причем в самой разнообразной упаковке. Бочки простреливали автоматными очередями, под струи вина и коньяка подставляли кружки и котелки, а то и просто ловили их ртом. На земле тут и там блестели ароматные лужи, вино стекало в подвалы – кое-где его набралось по колено. Между складами бродили пьяные, некоторые из них пели песни – победители веселились.

Прошкин оказался на высоте, да и его бойцы считали, что праздновать лучше дома, в дивизионе, в спокойной обстановке. Выяснив расположение складов, «добытчики» быстро и оперативно загрузили свои машины ящиками со шнапсом, упаковками галет, коробками шоколада, банками консервов, мешками сахара; не забыли и канцелярский заказ начальника штаба. Операция завершилась, Прошкин скомандовал отход, и машины направились назад, к воротам. И вот тут-то веселая комедия едва не превратилась в самую настоящую трагедию.

На территории Дембицких складов появился взбешенный генерал Попель, член Военного совета и самый главный политработник армии, в сопровождении красномордых автоматчиков своей личной охраны. «Лучше бы это был батальон эсэсовцев» – такой была мысль, появившаяся в голове Прошкина, а затем его душа стремительно эвакуировалась в район пяток.

– Мародеры! Подлецы! Изменники Родины! – орал Попель на пьяных солдат, грозно потрясая маузером. Ощущения майора Прошкина нетрудно было понять – генерал не только потрясал своим любимым оружием, но и стрелял, причем не только в воздух.

Путь к отступлению был отрезан, однако боевой комиссар дивизиона «катюш» не растерялся – замечено, что в экстремальных ситуациях сообразительность резко обостряется (правда, не у всех). Оценив обстановку, он приказал командиру взвода отогнать машины на противоположный конец складов, затаиться и ждать дальнейшего развития ситуации. Если же, паче чаяния, ситуация будет развиваться в неблагоприятном направлении – выбираться любым способом, вплоть до подрыва стены. Подрывать стену было чем – на всех «катюшах» имелись ящики взрывчатки для самоподрыва при угрозе захвата машины противником. Это и имел в виду взводный, докладывая Дементьеву о получении приказа «прорываться с боем».