Павел Комарницкий - Всё исправить

• Название: Всё исправить
• Автор: Павел Комарницкий
• Жанр: Научная Фантастика

Этот мир несовершенен. Была ли на то воля Создателя, изначально допустившего существование Зла, или тут вмешались иные силы?

Ответ на этот вопрос получить невозможно.

Но можно попробовать всё исправить.

---

– Слушаю, – хриплым со сна голосом произнес Алексей в трубку.

– Квартира Чекаловых? – голос в трубке мужской, молодой и напористый. – Мне нужен Чекалов Алексей Борисович.

– Да, это я, – Алексей подобрался. Юля, проснувшись, хлопала глазами, в которых сонную поволоку стремительно сменяла тревога.

– Вам знаком Белоглазов Владимир Сергеевич?

– Естественно. Что произошло? – Чекалов сел на диване, чувствуя, что нахальная ящерка, вчера вечером резвившаяся на спине, теперь добралась до сердца.

– Произошло убийство, – голос в трубке профессионально-ровен. – Гражданин Белоглазов убит. Я попрошу вас подъехать по адресу… адрес вам известен? Хорошо… Желательно прямо сейчас.

И все, и короткие гудки. Алексей опустил трубку, беспомощно оглянулся на жену, судорожно прижимавшую одеяло к груди.

– Володька… убит, – он все-таки смог произнести это слово чужим, деревянным голосом. Юля молча зажала ладошкой рот, глядя на мужа огромными, отчаянными глазами. – Я поеду, Юль.

Пластмассовая сова на стене таращилась стеклянными глазами, в глубине которых горели зеленые цифры – 07-13. Семь часов тринадцать минут, восьмой час утра… В памяти немедленно всплыло вчерашнее Юлькино: «час, когда Зло властвует над землей безраздельно»… Теперь, похоже, Зло не намерено ограничивать себя определенными часами.

– Я с тобой, – Юля принялась решительно одеваться.

– Тебе на работу…

– Там видно будет. Леша, я с тобой.

– Юль…

– Все, я сказала!

Таким тоном Юля говорила крайне редко. Как опытный психолог-профессионал, она твердо знала: если не хочешь превратить родного мужа в домашнего кота, день-деньской валяющегося на диване, мужчина в доме должен быть голова. Ее вполне устраивала скромная роль шеи, умело направляющей ту самую голову.

На улице дул неровный, порывистый ветер, свистевший в голых ветвях тополей и кленов. Февральский рассвет занимался неохотно, окрашивая небо в грязно-серый цвет, с серых фасадов домов таращились квадратные желтые глаза окон. И снова где-то на грани ощутимости послышался Чекалову мерзкий шипящий смех злобной реальности. «Сдавайся, человечек. Сопротивление бесполезно».

Юля, плотно сжав губы, уцепилась за его рукав, точно утопающий за спасательный круг. Ни единой слезинки не было в сухих, огромных глазах – только огонь и боль. Алексей попробовал изобразить на лице некое подобие ободряющей улыбки, но рот предательски задергался, и Юля чуть качнула головой – не надо, не сейчас…

Извозчика удалось поймать почти сразу – какой-то частник-«бомбила», активно работающий в утренние часы, распахнул дверцу «копейки».

– Вам куда?

– Поехали, – Чекалов ввалился на заднее сиденье, втащив за собой жену. – Поехали… Я плачу, – ему все-таки удалось правильно поставить ударение на последнем слове.

Возле крайнего подъезда дома, где обитал в последнее время Володька, стоял милицейский УАЗик, водитель-сержант лениво курил, опустив боковое стекло. Он проводил супружескую чету взглядом, ничего не сказав.

На лестнице пахло мочой и еще чем-то непередаваемо мерзким. Алексей толкнул ногой ободранную дверь, ведущую в недра коммунальной квартиры, и очутился в мрачном коридоре, загроможденном какой-то рухлядью – от велосипедной рамы до оцинкованного корыта с изрядной пробоиной в днище. И встал как вкопанный. На полу, залитому чем-то темным, неровной меловой чертой был обведен контур лежащего человека. Юля издала сдавленный горловой звук.

– Чекалов Алексей Борисович, насколько я понимаю? – следователь, молодой лобастый лейтенант сидел на колченогом стуле, держа на коленях раскрытый планшет. – А вы?.. Представьтесь, пожалуйста.

– Чекалова Юлия Семеновна, – ровным деревянным голосом произнесла молодая женщина, остановившимся взглядом разглядывая страшную лужу и меловой контур.

– А… Ага, – милиционер принялся записывать в блокнот. – Я следователь райотдела МВД Сазонов, Николай Михайлович. Очень хорошо, что вы подъехали. Давайте будем разбираться.

Следователь принялся задавать какие-то вопросы, Алексей механически отвечал. На какие-то вопросы отвечала Юля… он не вникал. Перед глазами стояла темная, полузасохшая уже лужа и меловой контур.

– Простите, что? – очнулся Алексей.

– Я спрашиваю, сколько примерно выпил покойный?

– Четыре рюмки. Белого десертного вина. Не примерно, а точно… Простите, какое это имеет значение?

– Прямое. Четыре… а в граммах?

– Ну… там по пятьдесят грамм, или шестьдесят…

Следователь, склонив голову набок, внимательно рассматривал Чекалова. Как экспонат краеведческого музея. Очевидно, сам факт, что здоровые молодые мужики за ужином вместо стакана питательной и вкусной водки употребляют по каплям десертное вино, рекомендованное для детских дошкольных учреждений, был для лейтенанта чем-то сродни явлению снежного человека… или марсиан.

– Юлия Семеновна, вы подтверждаете показания вашего супруга?

– Да. Подтверждаю.

– Ладно… – следователь, вздохнув, заканчивал строчить в бумагах. – Давайте будем подписывать протокол. Прочтите и вот тут, на каждом листе…

Почерк у лейтенанта оказался что надо – ровные, четкие, почти печатные буквы. «Около 5-00 утра гр. Чушмо А. В., находясь в нетрезвом состоянии, затеял бытовую ссору с гр. Белоглазовым В. С., также находившимся под воздействием спиртного. В ходе конфликта гр. Чушмо А. В. нанес гр. Белоглазову В. С. ножевое ранение в область живота, от которого гр. Белоглазов В. С. скончался спустя примерно 10 мин. Бригада «скорой помощи», прибывшая на место происшествия одновременно с оперативным нарядом, зафиксировала смерть пострадавшего… Показания гражданина Чекалова А. Б…»

– Простите, вы уверены, что формулировка верна? – Алексею теперь казалось, что вместо него говорит кто-то, имеющий к гражданину Чекалову А. Б. весьма косвенное отношение. – Я имею в виду воздействие спиртных напитков…

– Разве я неверно отразил ваши показания? – лейтенант удивленно поднял бровь.

– Двести грамм белого десертного…

– Ну то есть вино не является спиртным напитком, вы хотите сказать?

– Является.

– Тогда в чем дело? Заметьте, я не употребил выражение «в нетрезвом состоянии».

Больше не споря, Алексей подписал протокол. Возразить лейтенанту было нечем. Все правильно, все верно… Для него это самоочевидная бытовуха, пьяная драка между соседями по коммуналке. Один, находящийся под воздействием спиртного несколько более, зарезал другого… Эка невидаль…

– Какой светильник Разума угас… – медленно, будто в трансе, произнесла Юля. – Родителям его надо сообщить…

– Так кто будет забирать тело? – милиционер застегивал свой планшет. – Родители? Или бывшая жена его? Ваше мнение…

– Жена… – Алексей криво усмехнулся. – Вот это вряд ли. Она его сюда, собственно, и определила. Квартиру оттяпав.

– Ясно… – впервые в глазах следователя протаяло нормальное человеческое сочувствие. – Родители, значит… Далековато старикам ехать.

– Похоронами займемся мы, – твердо сказал Алексей. – Это возможно?

– Возможно, если будет письменное согласие родителей его… раз он в разводе и все такое…

– Одна просьба, лейтенант, – медленно, ровно произнес Алексей. – Могу я увидеть этого подонка? Мне ничего не надо, просто взглянуть в глаза…

– В глаза, говорите… – следователь потер лицо рукой. – Я бы и сам не прочь, чтобы не тянуть с этим делом… Только, боюсь, раньше обеда он не прочухается. Буен оказался гражданин Чушмо, оказал активное вооруженное сопротивление работникам правоохранительных органов… Так что слегка наваляли ему ребята. Ну и принял он внутрь, я так полагаю, не меньше литра… гм… белого пшеничного вина. Так что увидеть его вы сможете разве что на суде.

На улице по-прежнему дул резкий, порывистый ветер. Хмурый февральский рассвет все-таки одолел тьму, но окружающий мир от этого так и не стал цветным. Серый, грязный асфальт, серый, грязный снег… Вот только желтые немигающие глаза окон погасли, и теперь фасады домов пялились на мужчину и женщину, стоявших на обочине, темными пустыми провалами.

– Мне заехать надо бы на работу, Леша… – жена, казалось, намертво приросла к его руке, вцепившись в локоть словно сведенными судорогой пальцами. – Клиентов обижать нельзя, не виноватые они ни в чем.

– Работать будешь сегодня?

– Я же психолог… – Юля улыбнулась одним уголком рта. – Похожа я сейчас на психолога? Так что какая работа… Нет, просто надо все делать по-человечьи, не по телефону…

– Ну, тогда я с тобой, – вздохнул Чекалов, прижимая ладонью к рукаву узкую кисть жены. – Мне на пост к восьми вечера только…

– Спасибо, Лешик… – она вновь чуть улыбнулась, одним уголком рта. – Ты прав. Не надо нам сейчас расставаться. Нехорошо, неправильно…

Обратно они возвращались на общественном транспорте, поскольку спешить было некуда, да и расходы на такси не были предусмотрены в негустом бюджете семьи Чекаловых. Алексей вспомнил милицейский УАЗ, дежуривший возле володькиного дома… бывшего… Вообще-то мог бы товарищ лейтенант и любезность оказать, доставить свидетелей туда и обратно на служебном транспорте, поскольку, не явись они пред очи, пришлось бы ему самому кататься для съема показаний… Не доставил. Бензин экономят, не иначе – потому и оперативная машина на месте стоит, не отъезжает…