Надежда Попова - Natura bestiarum.

• Название: Natura bestiarum.
• Автор: Надежда Попова
• Жанр: Альтернативная история

Европа XIV века. История пошла другим путем. Одиозный "Молот ведьм" был создан на полтора века раньше, чем в реальной истории; Инквизиция появилась на сотню лет раньше, чем соответствующая организация в нашем мире. Раньше появились и ее противники, возмущенные методами и действиями насквозь коррумпированной и безжалостной системы. Однако существование людей, обладающих сверхъестественными способностями, является не вымыслом, а злободневным фактом, и наличие организации, препятствующей им использовать свои умения во зло, все-таки необходимо.

Германия, зима 1394 a.D. Следователь Конгрегации Курт Гессе и его помощник Бруно Хоффмайер, направленные к очередному месту прохождения службы, застигнуты метелью. Они вынуждены остановиться на ночлег в придорожном трактире. Разыгравшаяся метель делает дальнейший путь невозможным, и уже следующей же ночью становится ясно, что скука — еще не самая большая неприятность, свалившаяся на их головы.

Страница автора на СИ: http://samlib.ru/p/popowa_nadezhda_aleksandrowna/

Файл размещен в библиотеках Флибуста и Либрусек c согласия автора

---

— Так ведь вы же сказали, что черный ход защищен, — настороженно возразил торговец, и Хагнер тяжело усмехнулся, отходя от проемов:

— Просто он хочет, чтобы я ушел и не видел того, что вижу.

— Однако пойди и взгляни, — подтвердил Курт, пытаясь разглядеть шевеление в темноте и не видя ничего. — Все же мало ли. Только в окно не высовывайся.

— Парень в большей безопасности, чем все мы вместе взятые, — заметил охотник, когда тот ушел, и он кивнул:

— Знаю. Потому и отпустил его со спокойной душой.

— Сейчас он сиганет в это самое окно, — пробубнил Карл Штефан, — и только мы и видели наше прикрытие. И из всех наших преимуществ останется только ваша спокойная душа.

— Никуда он не денется, — осадил его Бруно. — Не болтай попусту.

— Почему тишина? — скосившись в темноту за бойницами, пробормотал Курт. — Времени прошло достаточно для того, чтобы перестроиться. У него под рукой, даже если не брать в расчет раненых, остались еще трое живых и здоровых. Почему не повторяет штурм?

— Испугались? — предположил фон Зайденберг. — Быть может, в эту минуту он пытается урезонить их, а они противятся.

— Они продолжали атаку, даже окруженные пламенем, — возразил охотник. — Стало быть, возражений в этой армии не принимается, и его они боятся больше, чем своего самого сильного страха. Больше похоже на то, что ему не понравилось вот так просто терять своих подручных, и теперь он замышляет какую-то гадость.

— У него нет иного варианта — только дверь, — с сомнением заметил Бруно. — Через крышу не проникнуть, окна слишком малы для них… Что бы ни пришло ему в голову, а идеи с тараном он не оставит…

— Я не дошел до окна, — оборвал его голос Хагнера, и тот почти выбежал из коридора на площадку лестницы, оглядываясь за спину и словно бы пытаясь услышать что-то за воем ветра. — Но там, позади, что-то происходит.

— Что именно и где? — уточнил Ван Аллен; тот неопределенно махнул рукой:

— Я не знаю. Но я что-то слышал — за стеной, под самой крышей.

— Под крышей? — переспросил рыцарь недоверчиво. — Ты не мог услышать что-то отсюда, через чердак.

— Мог, — возразил охотник, бросив взгляд за окно, и отступил назад, с сомнением косясь в сторону коридорного прохода. — Парень на взводе: обращение не состоялось, однако зверь в нем все же бодрствует, и кое-что, хочешь или нет, прорывается; слух же у волка не чета нашему. Что именно ты слышал?

— Не знаю. Словно кто-то шуршит по стене под кровлей… Но ведь это невозможно, — сам себя оспорил Хагнер. — Возможно, ветер просто, какая-нибудь ветка…

— Здесь нет деревьев, стоящих вплотную, — возразил Курт, кивнув рыцарю и помощнику. — Элиас, со мной, взглянем, что происходит. Бруно — останься.

— И все же мне кажется… — начал фон Зайденберг и подскочил на месте, когда снова раздался грохот, только теперь доносящийся не от дверей, а сверху, и в самом деле из-под самой крыши.

— Какого черта… — проронил Карл Штефан, попятившись. — Ваш помощник же сказал — через крышу не пробраться…

— Лестница! — ахнул трактирщик. — Лестница в дровянике! Она по самую крышу — я с нее туда и взбираюсь; если те твари двулапые по ней сумели вскарабкаться…

— За мной! — бросил Курт и метнулся бегом, не оглядываясь, дабы удостовериться в том, что рыцарь исполнил указание.

— Как это? — растерянно спросил тот, когда оба, наткнувшись на глухую стену, встали в дальней оконечности коридора, слыша треск разлетающейся на куски черепицы и удары в дерево кровли прямо над головой. — Неужто когтями? Быть того не может!

— Нет, — возразил Курт, озираясь. — Прислушайтесь, это металл. Думаю, в дровяном сарае, кроме лестницы, и топор тоже нашелся, и наверняка немаленький; у хозяина не хватило ума об этом сказать, ну, а у нас — этим поинтересоваться… За мной, — повторил он, развернувшись, и так же бегом устремился обратно в трапезный зал.

— Что там? — шагнув к нему навстречу, настороженно спросил Ван Аллен. — Они разгуливают в отдалении от двери, я их вижу, но они не нападают. Что он задумал?

— Один из его подручных долбит крышу — судя по всему, с той самой лестницы. Удручает то, что место выбрано удачно — поблизости нет окон, из которых мы могли бы его увидеть, а чердачное и вовсе в другой стороне.

— То есть, мы ничего не сможем сделать, пока они не прорубят дыру в крыше и не хлынут сюда? — уточнил торговец. — Быть может, стоило бы господину охотнику с луком подняться на чердак и отстреливать их?

— Дурная идея, — не дав Ван Аллену ответить, возразил рыцарь. — Чердак не лучшее место для такой обороны, и если хоть один из них сумеет пробиться, мы обречены. Думаю, майстер инквизитор, пришла пора для вашего замысла. Откроем, наконец, дверь и дадим им бой.

— А вам всё лишь бы в драку, — буркнул Карл Штефан, не зная, от чего пятиться теперь — от порога или от лестницы. — Кулаки чешутся?

— Он прав, — осек его Курт. — Выбора не осталось.

— Господи… — прошептала Мария Дишер, глядя на дверь с ужасом. — Неужели иного выхода нет? Совсем никакого?

— Довольно, — подытожил Ван Аллен решительно и, подобрав связку стрел, сбежал по лестнице вниз. — Пока мы здесь треплемся, эта тварь разносит нашу крышу. Отставить споры.

— Может, все-таки обсудим? — попытался возразить Карл, и Курт повысил голос, не дав охотнику разразиться долгой и явно нецензурной тирадой:

— На готовность десять секунд. Все по местам. Женщины — на кухню.

— Наверное, стоило бы кому-нибудь за ними присмотреть? — предложил отставной возлюбленный, медленно отступая следом за Бертой Велле. — Мало ли что, и оставлять их одних…

— Замри, — повелел он холодно, и тот застыл на месте, окончательно сравнявшись по цвету со скопившимися у порога сугробами. — Займи свое место и соберись. Макс, ты понял, что ты должен делать и чего не должен?

— Должен стоять за вашими спинами, чтобы меня можно было увидеть в дверь. Должен уйти на кухню, когда все начнется. Не должен вмешиваться. Хотя лично я полагаю, что пренебрегать мною…

— Не обсуждается, — оборвал Курт, на миг обернувшись к лестнице. — Время вышло. Готовы?

— Нет, — тоскливо отозвался Карл Штефан, и он кивнул:

— Начали.

— Вот теперь, — с нездоровым весельем сообщил Ван Аллен, обнажив клинок и сдвинув засов в сторону, — молиться могут все желающие. Не возражаю.

— Fiat voluntas Tua[40], — с готовностью отозвался фон Зайденберг, на миг зажмурясь, когда из распахнувшейся двери навстречу рванулось студеное дыхание ветра.

— Думаешь, сработает? — спросил Бруно напряженно, и охотник уверенно отозвался:

— Он зол и спешит. Сдадут нервы. Просто будьте готовы.

Ему никто не ответил — возражения не имели уже смысла, согласие ничего не меняло, и конечный рубеж в любом случае был уже в действии.

То, что Курт назвал «последним штрихом» в обороне осажденных, представляло собою довольно приближенное подобие баррикады — участок в несколько шагов перед дверью был огражден тремя опрокинутыми набок столами, упроченными мешками с зерном из трактирных кладовых. Сейчас за столешницами, съежившись, дабы не быть увиденными в открытую дверь, на полу сидели Альфред Велле и сам Курт, готовясь распрямиться по сигналу охотника. Их оружием были длинные толстые жерди, с помощью отчищенных от ржавчины и заточенных кос превращенные в пики — в случае верного стечения всех обстоятельств на это произведение оружейного мастерства должны были, не успев увернуться, напороться как минимум первые двое, ворвавшиеся в раскрытую дверь. Рядом, попросту выложенное на пол, покоилось все железное добро из найденного в повозке скарба, которое обладало хоть малой возможностью быть использованным как колющее, режущее или рубящее.

Поддержкой пикинерам были фон Зайденберг и Бруно, стоящие сейчас далеко по сторонам баррикады, не видимые сквозь дверной проем. Две комнатные двери, снятые с петель, превратились в огромные щиты, утыканные всевозможными обломками длиной с ладонь, наточенными, насколько это позволили само железо и время. При все том же нужном совпадении факторов в этих своеобразных щитах должны оказаться зажатыми те, кто сорвется с пики либо сумеет от нее увернуться. На Хагнера выпадала не более чем роль приманки, которая должна будет исчезнуть с началом боя; что бы ни говорил Ван Ален или сам Курт, все же оставалась малая, но допустимая вероятность того, что вожак, отчаявшись заполучить своего отпрыска, попытается убить его — не став одним из стаи, парень будет нежелательным свидетелем для него и желанной добычей для Конгрегации.

Принесенное из дровяного сарая бревно Ван Аллен, поколдовав с двумя веревками, подвесил под галереей у бойниц. Третья, протянутая к противоположной стене, удерживала его, и, отпущенное Карлом с этой крепи, массивное сосновое чудище должно будет смести того, кто появится на пороге. Феликс стоял на галерее с двумя ведрами кипятка, предназначенными для явившихся внизу; идея использовать кипящее масло было отринута, ибо никто не мог предположить, как станут развиваться события и не придется ли обороняющимся впоследствии вступить в рукопашную схватку именно здесь, у двери, и наличие скользкой субстанции под ногами в этом случае было бы крайне некстати. И, наконец, последним оружием осажденных был сам охотник с его железным клинком, стоящий сейчас чуть впереди, за возведенной против двери баррикадой.