Элизабет Редферн - Музыка сфер

• Название: Музыка сфер
• Автор: Элизабет Редферн
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-050210-3

Лондон, 1795 год.

Таинственный убийца снова и снова выходит на охоту в темные переулки, где торгуют собой «падшие женщины» столицы.

Снова и снова находят на улицах тела рыжеволосых девушек… но кому есть, в сущности, дело до этих «погибших созданий»?

Но почему одной из жертв загадочного «охотника» оказалась не жалкая уличная девчонка, а роскошная актриса-куртизанка, дочь знатного эмигранта из революционной Франции?

Почему в кулачке другой зажаты французские золотые монеты?

Возможно, речь идет вовсе не об опасном безумце, а о хладнокровном, умном преступнике, играющем в тонкую политическую игру?

К расследованию подключаются секретные службы Империи. Поиски убийцы поручают Джонатану Эбси — одному из лучших агентов контрразведки…

---

Джошуа Уиткомб, разговорчивый хозяин «Голубого колокольчика», где прежде работала Присс, обильно облегчался у стены в темном проулке за своим трактиром, когда к нему подошли двое мужчин. Приближались они неторопливо, но целенаправленно. И не походили на искателей легких забав. Они стояли и ждали, пока янтарная струя Джошуа не кончила орошать булыжник.

Джошуа, оставивший трактир в надежных руках супруги часика на полтора-два и пропустивший несколько добрых пинт в заведении миссис Ламберт на Стрэнде, вдобавок ублажив ее, внезапно ощутил, как приятное благодушие покидает его. Стараясь застегнуть ширинку штанов и на миг с мимолетным сожалением вспомнив, как часом раньше то, что она скрывала, вызвало лестное восклицание восхищения у пышнотелой миссис Ламберт, он торопливо обернулся к выходу из проулка и приветливому фонарю, висевшему над облупившейся вывеской «Голубого колокольчика».

Однако они настигли его заметно раньше, чем он успел добраться до крыльца, ухватили его и рывком повернули, будто он был всего лишь хлипким мальчишкой, а не настоящим быком, как сладостно назвала его миссис Ламберт в судорогах наслаждения. Джош размахнулся и ударил левого из нападавших, но в ответ твердый, как сталь, кулак вспенил весь эль в его брюхе и отправил сладкие мысли о миссис Ламберт на небеса.

Иисусе! Он глотал ртом воздух.

— У меня денег нет, — прохрипел он, — если вы их ищете. Отстаньте от меня, не то я кликну стражников.

Как они захохотали! И внезапно при взгляде на их худые подлые лица, на их черную солидную одежду Джошуа пришло в голову, что, пожалуй, они сами с Боу-стрит. И он призадумался еще больше, когда увидел третьего, который среди теней ждал и наблюдал усталыми голубыми глазами.

Тот, который его ударил, сказал:

— Слушай меня! Мы здесь, чтобы задать тебе несколько вопросов, и мы ждем честных ответов на них. Ты понял?

Джошуа боялся, что они прознали про краденые вещи, которые он сбывал для Тобиаса Гринуэя из Севен-Дайлс или о фальшивых монетах, которые прошлой весной он поспособствовал отправить дальше. Он взял себя в руки, одернул помятый сюртук и буркнул:

— Мне скрывать нечего.

И вот тут третий вышел из теней.

— Одна девушка, — сказал он, — работала на тебя. Ее звали Присцилла, и ее убили две недели назад всего в нескольких шагах отсюда.

Джошуа пожал плечами, испытав почти облегчение, что его опять всего только спрашивают о Присс.

— Да. Смазливая была девчонка. Разве что слишком уж легко услужала.

Тот вдруг шагнул вперед, и Джошуа вздрогнул, так сильно он сжал его подбородок.

— И тебе ее услуги были по вкусу, трактирщик Джошуа? Так? Кое-кто шепчет, что это ты вышел потихоньку и задушил ее вот этими большими лапами.

Джошуа побледнел.

— Нет. Это неправда. Да как вы могли такое подумать?

— Но ты часто с ней забавлялся? — Голос стал еще суровее. — Наливал пинты, а в промежутках тешился с ней? Мы слышали, что она начала много себе позволять, требовала, чтобы ты выгнал свою жену, а ее сделал госпожой «Голубого колокольчика»? И это тоже ложь?

— Да, — прохрипел Джошуа, собираясь с силами. — Ложь и ничего больше… — Он снова попытался вырваться, но один из помощников допросчика так заломил ему руку за спину, что словно бы сломал кость. В ноздри ему не переставая бил запах мочи от лужи у его ног — теплый и тошнотный. Он почувствовал, как его яички съеживаются, поднимаются в живот, и стиснул зубы. Джошуа Уиткомба внезапно поразила мысль, что они намерены убить его здесь, во тьме проулка. В такой близости от спасительной двери, как было и с Присс…

— Скажи нам, — негромко сказал человек с бледно-голубыми глазами. — Скажи нам, что ты помнишь о том вечере. Эта девушка, Присс, она ведь ушла с французом, верно? Так она сказала тебе. А что еще она сказала про него?

Джошуа боролся со жгучей болью, пока его руку медленно загибали вверх на его спине.

— Я же сказал им, — прошептал он. — Констеблям… я сказал им все чертовы подробности, какие мог вспомнить.

— Ну так скажите их теперь и нам, мастер Уиткомб.

— Он был француз, — просипел Джошуа. — Ничего больше я не знаю…

— Его возраст она не упомянула?

— Нет. Не упомянула. Но она подумала… подумала, что ему было плохо, что он бормотал невесть что, от чего-то покрепче пива.

— И о чем он бормотал?

— О звездах. Она сказала, что он говорил про звезды.

— Ну-ну. Так ты сказал раньше мастеру Бентхему в караульне на Ганновер-стрит в ночь ее смерти. Но нам, думаю, требуется еще что-то. Попробуйте-ка еще, мастер Уиткомб. Не то ваше прекрасное заведение могут скоро навестить кое-какие интересные посетители, подозревающие, что ваше уютное зальце — это гнездо воров.

— Нет… О-ох… — Джошуа Уиткомб снова попытался вырваться, но его руку выкрутили только сильнее, и он чуть не лишился сознания от боли. Он сглотнул и, белый как мел, сказал: — Да что еще тут может быть, черт бы вас побрал? Она сказала, что он бормотал про звезды и словно бы принимал ее за кого-то еще…

— За кого?

— Да не помню. Странное такое иностранное имечко… Господи Иисусе… — Его лоб покрылся бусинами пота. — Селена. Да, Селена…

Допросчик словно окаменел, потом шагнул ближе.

— Что еще?

— Он… он дал ей монету, золотую, французскую. Она мне ее показала, и засмеялась, и спросила, что бы я сказал, если бы она сказала мне, что он дал ей целый мешочек этого добра.

Голубоглазый сказал медленно:

— Мешочек? Ты думаешь, она говорила серьезно?

— Нет, конечно, нет. Она меня поддразнивала. Ей нравилось меня поддразнивать. Помахала этим золотом у меня под носом…

— Ты его разглядел? Увидел, что на нем изображено?

— Нет. Она тут же отдернула монету и поцеловала ее и побежала обслуживать новых посетителей, а через час была уже убита…

У него вырвалось рыдание. Голубоглазый нетерпеливо кивнул своим подручным, и они выпустили Джошуа Уиткомба. Он откинулся к отсыревшей стене, совсем ослабев от боли и страха. Рука болела так, словно подлецы ее сломали, а они, все трое, уже скрылись во мраке Мейден-лейн так же быстро, как и появились.

На высокой стене взвыл кот, потешаясь над ним. А он совсем протрезвел, и его тошнило.

Джонатан отпустил своих людей и пошел домой пешком, еле держась на ногах от усталости и догадок. Селена. Бормотание о звездах. Рыжие волосы. И монеты, золотые монеты в уплату и Присс, и Джорджиане. Роза тоже их получила? Роза с ее детским телом в синяках и улыбкой опытной женщины… Как старательно она избегала его взгляда, когда сказала про шиллинг в уплату? Она ему солгала?

Он медленно прошагал мимо игорных домов Лейстер-Филдс, раздумывая о французе, рыскающем по Лондону в поисках рыжих шлюх, одиноких и беззащитных на темных улицах столицы. Оплаченных золотом. Убитых человеком с английским голосом после того, как больной молодой француз, называвший каждую Селеной, покинул их одних.

На углу Принсиз-стрит собралась толпа и глазела на труппу итальянских жонглеров со смуглой кожей, в одежде, расшитой блестками, ярко сверкавшими в лучах факелов, которые несли итальянцы. Джонатан не стал проталкиваться и стоял, засунув руки в карманы, размышляя. Их заставляли умолкнуть навсегда, этих девушек, но почему? Потому что Гаю де Монпелье не полагалось выходить из дома? Потому что кто-то не хотел, чтобы он выбалтывал тайны Монпелье?

Но какие тайны? Или, как Джонатан уже подозревал, Ротье тайно служит Роялистскому Агентству и отправляет планы своих английских хозяев графу д’Артуа в Париж? Или же он, Джонатан, попросту ошибся, решив, будто письмо содержит зашифрованные сообщения?

Итальянские жонглеры удалялись, их факелы оставляли шлейфы искр в темном небе. Толпа начала расходиться. Джонатан пошел дальше домой, низко опустив голову, а добравшись до Брюер-стрит, поднялся в свои комнаты, снял плащ и поискал письмо со списком звезд, потом сообразил, что оставил его у себя в кабинете запертым в ящике. Он отправил письмо старому ушедшему на покой дешифровальщику Джону Морроу, чьим протеже когда-то был. Но в ответ получил краткую отповедь: здоровье Морроу очень плохо, и он не может его принять. Еще одна неудача вдобавок ко многим другим в стараниях выследить убийцу его дочери. И все же он, должно быть, день за днем, час за часом приближается к своей цели в поисках отмщения.

Он как раз зажигал новые свечи, когда явился Лакит с сообщением о поездке Александра.

— Как давно? — рявкнул Джонатан.

— Ваш брат уехал два часа назад, сэр. Я дожидался вас.

Джонатан стряхнул с мозга паутину усталости, сбежал по лестнице, на ходу надевая плащ. Он отправится в Кларкенуэлл и будет ждать возвращения Александра, пусть до утра.