Наринэ Абгарян - Понаехавшая

• Название: Понаехавшая
• Автор: Наринэ Абгарян
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-17-074778-8, 978-5-9725-2089-3

Трагикомическая история одной гордой и юной девицы, приехавшей в шальные 90-е из маленькой горной республики покорять Москву.

У каждого понаехавшего своя Москва.

Моя Москва — это люди, с которыми свел меня этот безумный и прекрасный город. Они любят и оберегают меня, смыкают ладони над головой, когда идут дожди, водят по тайным тропам, о которых знают только местные, и никогда — приезжие.

Моя книга — о маленьком кусочке той, оборотной, «понаехавшей» жизни, о которой, быть может, не догадываются жители больших городов. Об очень смешном и немного горьком кусочке, благодаря которому я состоялась как понаехавшая и как москвичка.

В жизни всегда есть место подвигу. Один подвиг — решиться на эмиграцию. Второй — принять и полюбить свою новую родину такой, какая она есть, со всеми плюсами и минусами. И она тогда обязательно ответит вам взаимностью, обязательно.

Ибо не приучена оставлять пустыми протянутые ладони и сердца.

---

За окаймленным сувенирными лавочками зимним садом расположилось большое казино. В те времена игорные дома были в новинку, поэтому клиентура была весьма разнообразной — от простых обывателей и даже пенсионеров, пришедших разочек попытать счастья, до ценителей жанра и даже лудоманов. Работники «Интуриста» в казино не заглядывали — там творились странные дела, выигрыши случались крайне редко, а если и случались, то только крупные и у «крыши». По гостинице ходили систематические слухи, как «на той неделе буквально на минуточку заглянул некий криминальный авторитет, сделал минимальную ставку, сорвал банк в пятьдесят тысяч долларов и уехал прочь, а владелец казино ползал за ним чуть ли не на карачках и рвался подобострастно облобызать ему ботинки».

Особой достопримечательностью «Интуриста» считались жрицы любви (в гостинице их принято было называть «валютными девочками»). Если днем они старались не попадаться на глаза, то ближе к вечеру высыпали разномастными группками и, призывно вихляя бедрами и другими формами, прогуливались по фойе — предлагали встречным свои услуги. Верховодила ими крикливая хромоногая сутенерша Вера — она неустанно контролировала каждый шаг своих подопечных, строго следила, чтобы они не напивались до положения риз и не дебоширили.

По ходу рабочей ночи жрицы заметно теряли товарный вид — растоптанный макияж, пошатывающаяся полупьяная походка, квелые прелести. Наблюдать за ними было страшно и больно — это была та темная сторона жизни, от которой хотелось держаться как можно дальше.

Впрочем, своим образом жизни жрицы любви не особо тяготились и уходить из профессии если и планировали, то только вперед ногами.

Вот в такой нервозной обстановке и предстояло работать кассиршам обменника. Какое-то время, недели две, а может, и три, девочки находились в полной прострации — сцепив зубы, меняли валюту, стараясь не шибко ошибаться в расчетах. Спустя несколько часов сосредоточенной работы внимание притуплялось до такой степени, что все купюры казались на одно лицо. Сведение кассы выливалось в сплошную трагедию — девушки регулярно недосчитывались денег. Если иностранцы в незнакомых купюрах не разбирались, поэтому пересдач просто не замечали, то аборигены старались смыться до того, как нерадивая кассирша спохватится и поднимет вселенский вой.

По итогам первого месяца работы буквально все девочки из-за допущенных ошибок вышли в ноль, а некоторые умудрились остаться в должниках. Вот тут-то и произошел первый отсев: некоторые угнетенные недостачами кассирши позанимали денег, закрыли долги и уволились навсегда. Пришлось О. Ф. обновлять состав. Новым девочкам было проще — их посадили в пары со слегка поднаторевшими коллегами, они втягивались в работу постепенно, поэтому ошибок, которые случались на пути первого прямо-таки горе-состава, не совершали.

Интуристовские работники настороженно наблюдали за новичками, попыток сближения не предпринимали. Но потом, удостоверившись, что девочки обосновались в гостинице надолго, решили проверить их на вшивость и отправили к ним одного из носильщиков с кипой валютной мелочи. Кассирши безропотно обменяли двадцать однодолларовых ветхих купюр на одну новенькую и хрустящую, чем навсегда снискали расположение гостиничных коллег.

Таким нехитрым способом Рубикон был перейден, и «Интурист» повернулся к девочкам лицом.

Из письма Понаехавшей к подруге:

«Я иногда думаю, стоило ли столько лет убиваться на учебе, чтобы потом устроиться обычной кассиршей в обменный пункт? Стыдно и обидно, что моя профессия в новой жизни никак не пригодилась. Помнишь, как на просьбу Наралова поднять руку тем, кто читал джойсовского „Улисса“, со всего курса откликнулись только мы с тобой? Он тогда сказал, что делит своих студентов на две категории: рукопожатные и остальные. И что рукопожатные — это те, которые читали „Улисса“. А потом подошел и пожал нам руки. Мы чуть не лопнули от гордости, еще бы, нас похвалил сам Наралов — страх и ужас всего филологического факультета!

Мы ведь были лучшими — всегда. Самые начитанные, самые старательные, самые умненькие. Нас часто ставили в пример.

Теперь я сижу за кассой и наблюдаю жизнь в обменниково окошко. Неужели это все, к чему я стремилась?

Сначала мне было невероятно горько. А потом я успокоилась. Знаешь, что я тебе скажу? Нужно относиться ко всему проще. Не получается сейчас, получится потом. Обязательно получится. Главное, не унывать и не сомневаться.

По большому счету, неважно, где ты работаешь.

Всюду жизнь».

Люда

Однажды в обменнике работала девушка Люда. За время работы к ней прилепилась стойкая кличка Бедовая. Потому что, где Люда — там и беда. Если в «Интуристе» переклинивали парадные двери, то никто не сомневался, чья голова застряла между створками.

Если по какой-то причине в обменнике отключалось электричество, то не надо уточнять, кому приходилось вслепую пересчитывать пачки денег, чтобы как-то запечатать инкассаторскую сумку.

Если Люда шла в туалет, то одна из кассирш обязательно сопровождала ее — Людины шансы заработать какой-нибудь гемор на маршруте обменник-туалет-обменник были несказанно высоки. Вспомнить хотя бы историю, как заклинило дверь ее кабины, и Люда проревела в туалете бесконечные двадцать минут, пока не явилась уборщица и по душераздирающим звукам, доносящимся с третьего унитаза, не вычислила поломку. На вопрос, почему она не стала звать на помощь, Люда ответила, что как назло в туалет заходили одни иностранки, а по-иностранному объяснить, что сломалась дверь, она не умеет.

Только однажды Люде удалось без сопровождения и без видимых телесных повреждений сходить в туалет, но и здесь она сумела отличиться — на обратном пути попала в толпу активных лесбиянок из Америки и вернулась в плотном кольце ухажерок.

— Тут мне по-английски что-то говорят, а я ни бельмеса не понимаю, переведешь? — вызвала она Понаехавшую из обменника.

— I wanna fuck her![1] — страстно обратилась к девушке жилистая женщина-гренадер в ковбойской шляпе и галстуке-шнурке на закаленной техасскими штормами вые.

— Чего это она? — счастливо улыбнулась Люда.

— Just a moment![2] — каркнула Понаехавшая и сделала круглые глаза Люде: — Уходим!!!

А далее случилось вот что: Люда молниеносно сгруппировалась, в один прыжок преодолела расстояние до обменника и надежно забаррикадировалась дверью, оставив на растерзание боевым американским лесбиянкам свою понаехавшую из маленькой горной республики коллегу.

Предупреждение: устроившись на работу в гостиницу, первым делом выучите на семи иностранных языках фразу: «Очень сожалею, но я не лесбиянка». Или, на худой конец: «Все люди — сестры».

И снова О. Ф.

История с боевыми лесбиянками — просто какая-то ерунда по сравнению с тем, что однажды пришлось пережить О. Ф.

В тот злосчастный день совершенно опрометчиво случилось Восьмое марта, и доведенная до нужной кондиции О. Ф. рыскала по «Интуристу» в поисках очередного высокопоставленного ребра.

— Пшла вон! — ругала она бродившую следом понаехавшую подчиненную. — Кому сказано, отъебись? Уволю на хер!

Понаехавшая пугалась, но не уходила, потому что чувствовала ответственность за свое непредсказуемое начальство.

О. Ф. поняла, что так просто от позорного эскорта не отделаться, и сделала попытку оторваться. Она рванула за угол и совершенно неожиданно для себя влетела головой в группу высоких грудастых тетенек, впоследствии оказавшихся делегацией голландских транссексуалов, приехавших в Москву на какой-то международный транссексуальный слет.

— Я пошарила рукой, чтобы за что-то зацепиться, ну и нашарила чьи-то яйца, — рассказывала потом О. Ф., запивая пережитый шок водкой. — Не, ну ваще охуели, бляди, сверху — сиськи, а внизу — елда!

Совет: и заодно выучите на нидерландском фразу: «Извините, пожалуйста, она просто хотела поздороваться с вами за руку!»

Карьерный рост

— Пойдем завтра покупать тебе одежду, заодно в парикмахерскую сходим, — огорошила Понаехавшую О. Ф.

Понаехавшая испугалась. Во-первых, О. Ф. была женщиной несколько рискованного вкуса — предпочитала люрекс, опять же боа или, на худой конец, бешено вьющийся по фасаду волан. А во-вторых, моментально воспламенялась, если ей перечили. Поэтому отказывать О. Ф. нужно было с большой осторожностью.

— У меня на новый гардероб денег нет, — нашлась Понаехавшая и убедительно закручинилась лицом.

— Не бзди. Я дам тебе денег. Вернешь, когда сможешь. А то ходишь в этой бурке, как неприкаянная.