Самия Шарифф - Паранджа страха

• Название: Паранджа страха
• Автор: Самия Шарифф
• Издательство: Книжный клуб семейного досуга
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008

Самия — третий ребенок в семье исповедующих ислам алжирцев, для которых рождение девочки — наказание, ниспосланное Аллахом! В шестнадцать лет ее насильно выдают замуж за религиозного фанатика. Ради своих детей, и прежде всего двух дочерей, Самия совершает невозможное: она бежит из Алжира — из мира, в котором женщина лишена всех прав, даже таких простых, как право любить и жить в мире.

---

— Иди ко мне, малыш. У меня есть к тебе вопрос.

Можешь рассказать мне, что произошло с тем злым бородачом в Алжире?

— Да, мсье. Этот человек был грязным и злым. У него был нож, который он приставил к моему горлу. Потом он сказал, что зарежет меня, как барашка.

— Вот как. А что было потом?

— А потом Элиас пришел меня спасти, потому что он сильнее. Мой брат настоящий Супермен! — сказал он, поглядев на Элиаса.

Услышав похвалу брата в свой адрес, Элиас поднялся и, ударив себя в грудь, заговорил. А почему нет, — наверное, рассудил он. Разве не он был настоящим героем истории?

— Мсье, это я его спас! Я дал бородачу пинка, а потом побежал за отцом, чтобы он помог нам и убил злого бородача.

— А что было дальше?

— Потом пришел мой отец. Он принес бомбу и кинул ее в бородача. Потом он кинул еще и еще. Семь бомб кинул, чтобы убить негодяя. Мой отец очень сильный. Он военный, у него есть оружие и бомбы.

Элиас выдумал собственную «правду». Я хотела вмешаться в рассказ сына, но судья дал мне знак молчать.

Слушая его версию, все более и более деформированную, я начала плакать. Я понимала, что, рассказывая свою историю, Элиас хотел только поддержать меня.

Может, он решил, что мы играем в новую игру? Но как отнесется к его выдумкам судья? Поймет ли он, что Элиас просто хочет, чтобы нас не выгоняли из страны?

Вместе со мной всхлипывали мои дочери, вызывая слезы у мадам Вантурелли и Каролины. Чтобы восстановить спокойствие в зале, судья попросил Каролину увести детей.

В дверях Риан остановился и поглядел на судью, к которому проникся доверием, может быть, потому, что тот был мужчиной, а Риану так не хватало отцовского тепла.

— Я хочу навсегда остаться в Канаде. С моими братьями, сестрами и мамой. Пожалуйста, мсье, не выгоняйте нас отсюда, — попросил он.

Он посмотрел на меня и последовал за братьями, ожидавшими его снаружи. На мгновение мне показалось, что судья расчувствовался от этой детской непосредственности, но партия еще не выиграна.

Судья снова приступил к расспросам. Спокойно, насколько могла, я отвечала. Судью сменила ассистентка.

Тоном обвинителя она просила назвать причины, по которым я не стала требовать защиты во Франции, а предпочла подвергнуться опасности сама и подвергнуть опасности своих детей, когда пересекала Атлантику с фальшивыми документами.

Она просто не понимала ситуации, в которой я оказалась во Франции. Прося защиты там, я рисковала: моих мальчиков могли вернуть их отцу, разделив мою семью навсегда. Неужели все, что я говорила с утра, не было услышано? Я натолкнулась на полное непонимание. Передо мной сидели двое бесчувственных людей, у которых вместо сердца был кодекс законов. Моя судьба ровным счетом ничего не значила. Усталость овладевала мною, делала уязвимой. Я уже не контролировала эмоции, поэтому говорила громко и не выбирая слов — я была уверена: терять мне нечего, Я не особо рассчитывала на понимание ими моего желания жить со своей семьей свободно, но умоляла принять во внимание мои страдания и особенно страдания моих детей. Подобно защищающей детенышей волчице, я выла от отчаяния и просила о милосердии. Если судья не пожелает сделать что-то для меня, пусть сделает это хотя бы для моих детей.

Судья объявил получасовой перерыв, чтобы дать мне время успокоиться. Опять пересохло горло, а под натиском нахлынувших эмоций я ощутила боль в груди.

Я ни о чем не жалела, я не считала, что сказала что-то лишнее, а просто чувствовала себя окончательно измотанной.

Медленно мы перешли в зал ожидания. Я чувствовала, что силы покидают меня. Во второй раз сыновья справились о решении судьи. Во второй раз я ответила, что пока еще ничего не известно. Каролина, подбадривая меня, просила держаться.

— Я держусь. Если даже решение судьи будет не в нашу пользу, я буду знать, что сделала все возможное. Если он откажет нам, то только потому, что он бесчувственный человек, либо потому, что я переоценила свои страдания. Может быть, другие эмигранты больше заслуживают жить здесь.

Чувствуя, что я теряю веру в победу, Каролина прижала меня к себе.

— Если кто-то этого и заслуживает, так это, конечно, ты, Самия!

Милая Каролина, она всегда была рядом в нужный момент! Пока мы разговаривали, Соня сидела в углу и тоже плакала. Она не понаслышке знала о подобных процедурах, и несколько лет назад она сама прошла через подобное испытание.

Ко мне подошли дочери.

— Что бы ни случилось, я горжусь тобой, — сказала Мелисса. — Я восхищаюсь твоей силой и храбростью.

Ты моя мать, и я горжусь, что я твоя дочь!

Нора смотрела на меня улыбаясь и кивала, подтверждая согласие с тем, что сказала сестра. Потом настала очередь адвоката.

— Самия, я настроена скорее оптимистически! Полагаю, судья согласится с вашими доводами.

Эти слова обрадовали меня, но я не спешила взлетать в небо от счастья — не хотела обнадеживаться.

В три часа сорок пять минут (я помню это, словно все случилось вчера) нас позвали в зал. Судья пригласил нас сесть.

— Мадам, я даю вам две минуты, чтобы высказаться в свою защиту и убедить меня. Я вас слушаю!

Итак, скоро все решится. Мои дочери не сводили с меня глаз. Они верили в меня и верили в нашу удачу, так же как и сыновья. Я еще раз глубоко вздохнула и начала:

— Мсье судья, все, что я рассказывала вам с самого начала, к сожалению, чистая правда. Если бы меня опять поставили в те же условия, перед тем же выбором, я поступила бы точно так же, поскольку убеждена, что это было лучшее решение, чтобы обрести свободу для себя и своих детей.

Судья повернулся к Мелиссе.

— Вы, Мелисса, можете что-то добавить?

— Да, мсье. Я прошу вас понять, для чего мы это сделали, и поверить моей маме. Она сказала вам правду! — сказала она и расплакалась.

— Теперь вы, Нора.

— Я… — Слезы медленно стекали по ее щекам, мешая ей говорить. — Я скажу… скажу, что обычно просят Бога быть милостивым… но сегодня я прошу быть милостивым вас. Потому что именно вы сейчас держите в руках наши жизни. Я не прошу вас жалеть мою мать, мою сестру и меня. Пожалейте моих троих братишек.

Они еще маленькие, но уже знают, что такое страдание.

Мы, включая адвоката, плакали.

Несколько секунд судья молча смотрел на меня.

— Мадам, большая часть вашего рассказа кажется мне правдивой, но к некоторым деталям я отнесся скептически. И тем не менее я уверен, что ваша жизнь была полна невзгод.

Он замолчал. В течение нескольких минут стояла тишина, и наконец торжественным голосом он огласил решение:

— Принимая во внимание выпавшие вам лишения, я наделяю вас правом остаться у нас. Добро пожаловать в Квебек, мадам. Вам и вашим детям!

Я не поверила своим ушам. Мои дочери подскочили от радости. Я повернулась к своему адвокату — та плакала от радости.

Инстинктивно я бросилась на шею судье и поцеловала его. То же сделали и мои дочери. Потом настала очередь ассистентки судьи, на которую я теперь смотрела другими глазами. Я любила этих людей, только что изменивших нашу жизнь. Я благодарила адвоката, которая столько для меня сделала. Я плакала, но это были первые подлинные слезы радости в моей жизни. Перед тем как уйти, я еще раз поблагодарила судью, заметив шутливым тоном:

— Мсье судья, не забудьте стереть следы губной помады, а то у вас будут проблемы, когда вы вернетесь домой.

— Я знаю одну алжирку, которая мне их сотрет, — с улыбкой парировал он.

Мы все засмеялись.

Мы поспешили в зал ожидания, чтобы объявить новость. Но в этом не было необходимости. Каролина с Соней сразу догадались, что мы победили.

— Я это знала, Самия! — воскликнула Каролина. — Судья должен был дать добро такому человеку, как ты!

Счастья тебе и твоим детям! Шесть будущих канадцев, от которых стране станет только лучше!

Наш смех и возгласы никого не оставили равнодушным. Люди, ожидавшие своей очереди, тоже принялись поздравлять нас. Лишь парочка завистников хранила молчание.

Мы пожелали всем удачи и посоветовали не терять надежды. Ничто не могло омрачить мое счастье. 10 октября стало днем моего второго рождения и навсегда останется важнейшим днем в моей жизни. Адвокат сказала, что следует еще получить все официальные бумаги, но, честно говоря, мне очень хотелось поскорее покинуть это место и вместе с детьми вернуться домой.

Да, теперь я могла сказать: вернуться домой, вернуться к себе, это моя страна… Эти слова согревали мое сердце. Я никому больше не завидовала. Мне не нужно было бояться, что меня вышвырнут из страны, которую я так обожала! Как хорошо было чувствовать себя дома!

Все сотрудники центра вышли поздравить меня. Поднявшись на лестничную площадку, я увидела большой плакат, повешенный над дверью, на котором по-французски было написано: Добро пожаловать ко мне, в Канаду! Я счастлива, что теперь ты одна из моих граждан!