Этторе Биокка - Яноама

• Название: Яноама
• Автор: Этторе Биокка
• Издательство: Издательство Мысль
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1972

---

Я подошла к огромной змее: на голове у нее зияла большая рана и вокруг летали мухи. Я смотрела на змею, а она на меня. Вдруг она высунула громадный язык. Я бросилась бежать. Женщины колотили по воде ветками, чтобы загнать рыбу в узкую ловушку. А там уже стояли мужчины с луками наготове. Я подбежала к ним и крикнула: «Змея еще жива, она на меня посмотрела и высунула язык». Они сказали: «Ты все выдумала». Один из воинов подошел к анаконде и ударил ее луком по голове — змея даже не пошевелилась. Тогда он ткнул ее в бок стрелой — змея дернулась и высунула язык. Мужчина отскочил и поскользнулся. Все засмеялись, но сами поспешно вылезли из воды: лежавшая в грязи змея была огромной.

Мужчины сказали: «Убьем ее». Они стали бить анаконду по голове концами луков и колоть стрелами. Змея извивалась, изо рта у нее вылезали непереваренные куски оленьего мяса. Мужчины связали лианы и накинули множество петель змее на шею. Затем все вместе, мужчины и женщины, стали тянуть анаконду из воды. Змея цеплялась хвостом за деревья, но все же ее удалось вытащить на берег. Только не всю. Почти половина туловища осталась в речном иле. Тогда мужчины сказали: «Змея длинная, надо ее разрезать на куски и мясо прокоптить». Они привязали лианы к ветвям высокого дерева и начали тянуть змею наверх. Потом принялись резать змею, начав с хвоста. Своими остро отточенными бамбуковыми лезвиями мужчины нарезали семь больших кусков и наконец добрались до кишок змеи. «Вот он жир!» — воскликнули женщины. Вдруг анаконда снова дернулась, вся сжалась, отчаянно рванулась, порвала лиановые петли и шлепнулась в реку. Вода забурлила и стала кроваво-красного цвета. Тут же караветари побросали отрезанные куски змеи, пойманных рыб и убежали в лес.

Пять-шесть дней спустя один из воинов отважился вернуться за стрелами, которые оставил, спасаясь бегством. Он взобрался на дерево и посмотрел: вода была чистой, а возле берега плавала анаконда. Воин вернулся в селение и сказал: «Змей жив, это племянник рахары[15]. Все хекура сказали, что нельзя возвращаться к тому месту реки и что отрезанные куски хвоста соединились». Я видела потом в этом игарапе и в тех озерах много змей, но такой громадной больше не встречала.

...В шапуно заболела женщина. Старый шаман вначале пытался вылечить ее своими песнями. Он объявил, что нохотипе, душа женщины, покинула ее, поэтому женщина и заболела. Лечение песнями женщине не помогло, она по-прежнему стонала и охала. Тогда на площадке возле шапуно мужчины соорудили огромную клетку высотой с метр. Они врыли в землю столбы и обвязали их лианами. Это было гнездо птицы гарпии. Несколько мужчин разрисовали себе черной краской рот, глаза, грудь, ноги, связали листья пальмы ассай и надели на голову этот своеобразный птичий хохолок — это они изображали гарпий. Другие мужчины покрасили черной краской только рот, глаза и ноги — эти мужчины изображали обезьян.

После полудня почти все селение отправилось на поиски души — нохотипе. Мужчины-гарпии тонко, по птичьи кричали: «фьо, фьо, фьо» —и, словно крыльями, хлопали руками. Больная вместе с несколькими детьми и старухами осталась в шапуно. У крайней хижины стояла женщина и отвечала на крики тех, кто пошел в лес. Она же звала назад душу: «Лети сюда, наш дом здесь». Мужчины, изображавшие обезьян, вопили, кричали, размахивая ветками, которые держали в руках. Дети тоже пошли вслед за взрослыми — они изображали соколят. Вождь сказал: «Соколы пусть ищут душу сверху, они все видят своими глазищами, а обезьяны пусть ищут ее среди ветвей». Женщины обрывали ветки и клали их на землю. Они думали, что по этим веткам душа вернется в шапуно. Многие женщины несли на руках малышей — боялись, что, если оставить детей в селении, они тоже потеряют свою душу — нохотипе. Обойдя все места, где, по их представлениям, могла прятаться душа, мужчины и женщины вернулись в селение. По дороге они обходили все очаги и ветками подметали землю под гамаками и в углах шапуно рассыпали головешки — может, там лежит душа. После этого все снова покинули шапуно, обошли его вокруг и вернулись. Главный шаман сказал: «Душа плачет в том месте, где мы только что были». Все опять бросились к лесу.

Больной так и не стало лучше. Тогда мужчины взвалили ее на плечи и все вместе отправились на поиски пропавшей души. Потом все вернулись в селение. Один из мужчин вспрыгнул на огромную клетку гарпий, за ним второй, третий, четвертый... Больную поставили у клетки и начали бить ее ветками по лицу. Они думали, что так нохотипе легче вернуться в тело. Люди-обезьяны прыгали возле клетки и громко кричали: «эй, эй, эй», а люди-гарпии отвечали: «фьо, фьо, фьо» — и хлопали руками-крыльями. Женщины и дети, возвращаясь, кидали на огромную клетку ветки. По поверью индейцев караветари, клетка, обсыпанная сверху ветками, и есть гнездо гарпий. Потом больную подняли на руках и люди-гарпии стали бить ее по телу, громко приговаривая: «бам, бам, бам». Это они убивали воображаемых муравьев, которые забрались в нохотипе, когда она лежала в лесу.

Немного спустя одна женщина принесла в куйе воды и несколько листьев, от которых исходил сильный, терпкий запах. Эти листья на языке яноама называются куна-куна. Женщина размочила листья куна-куны в воде, а затем принялась энергично растирать ими тело и голову больной. Постепенно больной стало легче, у нее больше не шла пена изо рта, и она уже не стонала целыми днями.

Караветари верят, что душа человека переселяется в тело гарпии. Когда кто-нибудь из племени заболевает, остальные говорят: «Наверное, гарпия упала из гнезда и не может больше летать».

Однажды старуха сказала мне и Хохотами: «Сходите за водой». Мы отправились к игарапе, не зная, что там, у берега, враги. Я наполнила свою куйю; вода, стекая в нее, тихо журчала: «пин, пин, пин». Потом я заткнула куйю затычкой из листьев, повесила ее на ветку и пошла купаться. Хохотами тоже вошла в воду и стала растирать тело листьями.

Во время купания я оглянулась и увидела на холме много воинов, раскрашенных в черный цвет. Один из них знаком велел мне молчать. Я нырнула под воду и тут же выскочила на берег. .Хохотами тоже увидела чужих воинов и крикнула им: «Не стреляйте из луков, нас всего две женщины». Она выбралась на берег и с криком «Враги, враги!» помчалась к селению. Я побежала за ней. Мужчины схватили луки и стрелы и тоже громко закричали: «Враги, на нас напали враги. Нам приятно сразиться с врагами!»

В шапуно старуха спросила меня: «Ты сама их видела? Это кохорошиветари?» Воины выскочили из шапуно и бросились к лесу, но врагов там не оказалось. Они нашли только следы множества людей, которые сидели на корточках.

«Да, я видела много черных людей»,— ответила я. Старуха подумала и сказала: «Хохотами тоже видела. Значит, это правда».

Однажды вечером в шапуно пришел старик по имени Шоамоа. Один глаз у него ничего не видел. Старик сказал: «Я пришел, чтобы позвать вас в гости к хекураветари. У них созрела пупунье, и они вас приглашают на пир». Все это он говорил нараспев, как принято у индейцев, когда передаешь приглашение. Вождь караветари ответил: «Сейчас не могу. Я только недавно обновил крышу шапуно, бананы, висящие у потолка, еще не созрели, а пупунье вот-вот созреет. Если мы пойдем к вам, тут все сгниет. Да еще могут нагрянуть кохорошиветари и срубить все банановые стволы. Лучше встретить их здесь, в шапуно. Мы убили немало кохорошиветари, взяли в плен много их жен. Они наверняка нападут на нас. И если не найдут меня в шапуно, скажут, что я трусливо сбежал. Лучше встретить врагов здесь, а не на тропе. Ведь в пути хуже сражаться, потому что сзади идут женщины. А в шапуно женщин и детей мы оставляем у очагов, а сами выходим на бой».

Тогда Шоамоа пошел к отцу Хохотами и сказал ему: «Раз тушауа[16] не хочет, может, ты пойдешь к хекураветари». Отец Хохотами ответил: «Я пойду. Мне бананов не жаль. Пусть их, когда созреют, съедят другие. И пупунье тоже».

Согласился идти в гости только отец Хохотами. Остальные отказались еще и потому, что от самого Шоамоа узнали, что на хекураветари собираются напасть грозные саматари.

ВОИНСТВЕННЫЕ САМАТАРИ

Старик Шоамоа отправился в обратный путь утром следующего дня. Отец и мать Хохотами, сама Хохотами, два ее старших брата, старшая и младшая сестры и я вышли из шапуно немного позже. Первую ночь мы провели в лесу, а к вечеру пришли в рощу, где росли дикие ореховые деревья. Сами деревья были низкие, и на каждом висело по три-четыре ореха. До них можно было дотянуться с земли. Эти дикие орехи были вкусные, сочные, не хуже, чем у тех ореховых деревьев, которые выращивают яноама. Рядом высились скалы. Утром мы разбили орехи о камни. Я была еще слабой, и Хохотами разбивала орехи и для меня.

На третью ночь мы подошли к игарапе у шапуно хекураветари. «Из этого игарапе они берут воду. Они всегда селятся возле игарапе»,— сказал отец Хохотами.