Этторе Биокка - Яноама

• Название: Яноама
• Автор: Этторе Биокка
• Издательство: Издательство Мысль
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1972

---

В ответ донеслось громкое: «Каминья саматари... (я — саматари). Тот самый саматари, которого вы так боитесь». Голос умолк, и в шапуно стало совсем тихо.

Мы снова выстроились в ряд и хотели бежать. Но едва мы выскочили, стрела вонзилась сыну вождя в грудь. И все вернулись в шапуно. Только я одна осталась снаружи, спрятавшись за ствол большого дерева. Трое воинов увидели меня, и один из них сказал: «Там за деревом прячется враг». Второй натянул тетину. Тогда я крикнула: «Не стреляйте. Я не кохорошиветари и не караветари, я чужая». Двое воинов подбежали ко мне, схватили меня за руки и поволокли к шапуно. Тем временем саматари во главе со своим вождем уже ворвались в шапуно. Из его защитников старый вождь был убит, рядом лежал мертвый арамамисетери. В углу, уткнувшись лицом в землю, лежала девочка, «Притворяется»,— сказал один из саматари и перевернул ее на спину. Стрелы не было видно. Оказалось, что стрела вонзилась девочке чуть ниже соска и сломалась. Из раны сочилась желтая жидкость. Стрела была отравленной, и девочка сразу умерла. Тогда саматари сказали: «Она по-настоящему мертвая». Неподалеку лежала убитая женщина, а возле нее — сын вождя. Бежать удалось лишь сыну Арамамисетери, другому сыну вождя и тому караветари, который пришел в шапуно после нас. В отца Хохотами каким-то чудом не попало ни одной стрелы, но оба его сына были ранены: один в грудь, другой в ногу. У первого из раны в груди текла алая кровь и пена.

Отец Хохотами сказал вождю саматари: «Брат, за что ты ранил моих сыновей?» Рохариве, так звали вождя племени саматари, посмотрел на него и приказал своим: «Больше не стреляйте». Потом сказал: «Зачем ты сюда пришел, караветари? Мои воины ранили твоих сыновей нечаянно. Зачем ты мешал нам сражаться? Я пошел войной на моих врагов. И ты знал про это. В том, что твои сыновья ранены, моей вины нет». Он взял острую бамбуковую стрелу и надрезал ею кожу раненного в грудь юноши, чтобы вытащить наконечник. Подозвал одного из своих воинов и сказал ему: «Вынь наконечник из раны». И опять стал упрекать старика: «Когда выпускаешь стрелу, разве знаешь, в кого она попадет? Уходи и больше сюда не возвращайся». Старик ответил: «Меня позвали в гости на реахо[18]».

Наконец воину саматари удалось вытащить наконечник отравленной стрелы.

Тогда Рохариве сказал раненому: «Теперь можешь спокойно отлежаться в гамаке. Когда тебе станет лучше, уходите всей семьей и больше сюда не возвращайтесь».

Двое воинов по-прежнему держали меня за руки. Другие схватили Хохотами. Воины саматари искали женщин, которые попрятались около стен огромного шапуно. За двойной изгородью из пальмовых листьев сидели «на карантине» перед обрядом посвящения в женщину две молоденькие девушки. Старая женщина из племени хекураветари умоляла: «Не трогайте мою внучку. Она всего три дня как «на карантине». Если вы ее заберете, гром вас убьет». Девушка заплакала, но старуха строго приказала ей: «Не плачь. Кто плачет «в карантине», тот скоро умрет». Саматари не испугались грома и вытащили обеих девушек. Они увели с собой и одну из дочек Хекураве, убитого вождя. Девушка была пышнотелая, красивая. Ее взял себе племянник Рохариве. Потом Рохариве увидел ее и спросил: «Кто взял эту девушку?» «Твой племянник»,— ответили ему. «Она будет моей»,— объявил Рохариве.

Тем временем несколько воинов саматари начали выстраивать пленниц в ряд.

Другие обшаривали шапуно, и все, что находили: бананы, пупунье, глиняные горшки — клали в большие корзины, затем передавали эти корзины женщинам, чтобы те их несли. Из мужчин селения в живых остались лишь отец и двое братьев Хохотами. Мать Хохотами, плача, говорила вождю Рохариве: «Я пришла сюда со своими сыновьями в гости, а ты их чуть не убил». Старухи сказали воинам саматари: «Уходите, скоро вернутся наши охотники». Они говорили так, чтобы саматари поскорее ушли и можно было бы поискать детей, которых удалось спрятать возле шапуно.

Женщины рыдали, одна старуха крикнула: «Ты, тушауа, смел, когда нет наших воинов. Беззащитных женщин убивать легко. Но ничего, я еще дождусь того дня, когда тебя самого убьют».

«Меня? Нет, старая, я не умру. И еще наведаюсь к вам в шапуно. Может, когда я стану беспомощным стариком, меня и убьют. Но не сейчас. А пока оплакивай своих мертвых сыновей, своего мертвого мужа». Саматари оставили в шапуно всех старух и пожилых женщин, а с собой увели молодых женщин и девушек.

Часов в десять саматари построили нас в ряд и повели в расположенное неподалеку старое, заброшенное шапуно. Тушауа Рохариве спросил у пленниц сколько всего мужчин было в шапуно. Женщины отвечали, что всех их саматари убили или ранили. Из воинов же саматари ни один не был даже ранен.

Саматари увели и Хохотами. Она стояла рядом со мной и горько плакала. Мать велела ей все время быть со мной. Воин спросил: «А эти двое чьи дочки?» Пленницы ответили: «Одна — дочка караветари, которого вы ранили». «А другая?» — «Другая, говорят, белая». «Ее мы не возьмем,— сказали воины.— Она слишком худая и не выдержит трудного пути. Нам придется идти безостановочно день и ночь, ведь мы убили много врагов». «Да, она очень худая,— согласился и тушауа Рохариве.— Отправлю ее назад к старухам. Слишком она слабая». Услышав такие слова, я сильно обрадовалась. Тем временем нас снова начали выстраивать в ряд. Тушауа сказал: «Пусть встанет, хочу посмотреть, какое у нее тело». Я сидела вместе с Хохотами и ничего не поняла. Тогда молодая, красивая женщина, которую тушауа взял себе, сказала мне: «Вставай, вставай». Я поднялась, и женщина сказала: «Она не худая, просто у нее такое тело». Тушауа спросил: «Кто захватил ее?» «Мы вдвоем»,— ответили два воина. «Значит, вы ее берете?» Один ответил: «Мне нужна не девочка, а женщина, круглая, крепкая. Она и ходить-то быстро не может. Пусть лучше остается со старухами».

Тут тушауа увидел шурина своего брата и сказал ему: «Возьми ее. Твоя жена добрая. Она позаботится об этой девочке, а потом та поможет твоей жене присматривать за малышами. А ведь их у тебя много». «Боюсь я дочерей белых,— ответил тот.— Была бы она дочкой одного из хекураветари, я бы ее взял».

Брат тушауа показал мне на своего шурина и сказал: «Ты пойдешь с ним». «Возьми ее,— повторил тушауа.— Когда она станет женщиной, то народит тебе детей. Хочу, чтобы в нашем племени были дети от белой».

Я плакала и все другие женщины тоже.

Воины саматари увели и двух девушек, сидевших «на карантине». Их мать, грузная, толстая женщина, подошла к тушауа и сказала: «Я пойду с вами. Хочу быть вместе со своими дочками. Они еще слишком юные, и без меня им будет трудно».

Эта женщина говорила неправду — просто она надеялась, что с ее помощью девушкам легче будет убежать. Воины саматари сказали ей: «Возвращайся-ка, старая, в свою хижину. Не то мы убьем тебя стрелой». «Нет, не вернусь,— твердо ответила женщина.— Я пойду с вами». И добилась своего.

ВОИНЫ-УНУКАЙ

Воины саматари хриплыми голосами затянули свое «ау, ау, ау», и наш путь начался. Мы шли и шли по лесу, пока не стемнело. Вдруг между нами, женщинами, и воинами, которые шли сзади, упала стрела. Воины громко закричали: «Пей хав, пей хав», чтобы предупредить тех, кто шел впереди. Они подняли стрелу. Пленницы осмотрели ее и сказали: «Это стрела Хириве». Они узнали ее владельца, потому что у наконечника были нарисованы змея и три полосы, а так метил стрелы один лишь Хириве. Значит, в шапуно вернулись охотники хекураветари. Но только Хириве бросился в погоню за врагами, потому что саматари увели его жену. Остальные, как видно, остались, чтобы сжечь мертвецов. Пленницы сказали: «Хириве выстрелил из лука, чтобы жена знала, куда бежать. Если бы он хотел убить, то выстрелил бы врагам в спину». Все остановились и стали ждать, не упадут ли другие стелы. Но больше никто не стрелял.

Ночью, когда все спали, сбежала одна из пленниц. Весь следующий день мы шли по лесу, и никому не удалось сбежать. На третий день мать двух девушек «из карантина» бежала вместе со своими дочками.

В этой части леса было много деревьев хайу, у которых вкусные красные плоды. Почти все отправились полакомиться ими. Остались только унукай — воины, убившие в битве врага. Они могли есть одни лишь бананы. У индейцев такое поверье: если унукай будут есть мясо или другие плоды, кроме бананов, то непременно заболеют. Поэтому они «постятся». Брат тушауа Рохариве сказал: «Пока мы будем собирать плоды хайу, идите на поле, где растут бананы». Одна из пленниц сказала воину, захватившему ее: «Я тоже пойду собирать хайу». В рощу отправилось много мужчин, и воин согласился. Женщина вначале шла сзади, а потом метнулась в сторону, и ее и след простыл.

Тогда тушауа сказал: «Кто охраняет пленницу, тот должен повсюду идти за ней. Если она заберется в чащу, он должен идти за ней, если идет по тропе — идти за ней. Ты оставил ее одну, и она убежала. И хорошо сделала. Теперь она вернулась в свое шапуно, и я не дам ее преследовать. Быть может, враги крадутся за нами следом. Если вы поодиночке или вдвоем углубитесь в лес, враги вас убьют».