А Мец - Предисловие к книге Владимир Шилейко, Пометки на полях, Стихи

• Название: Предисловие к книге Владимир Шилейко, Пометки на полях, Стихи
• Автор: А Мец
• Жанр: Публицистика

---

тиды, Аршакиды). См. у Ахматовой в одной из автобиографических заметок: "Этот Ахмат, как известно, был чингизидом" (Ахматова А. Сочинения: В 2 т. М., 1987. Т. 2. С. 240). Греческие и латинские корни в фамилии Ахматовой искали и за пределами упомянутого тесного дружеского круга, см.: Пяст В. Встречи. С. 111. Фиолентская - от названия мыса Фиолент (под Херсонесом), упоминающегося в поэме "У самого моря" (М. Мейлах в цитированной работе дал несколько иной перевод - "Фиолентинка").

{51} Подразумевается "царевич" из поэмы "У самого моря"; авторы "перевода" не воспользовались эквивалентами этого слова в латинском, и мы предполагаем у них интенцию обыграть основное значение слова "принцепс" первый , при созвучии "принцепс" - "принц".

{52} Почтовая карточка, адресована в редакцию "Аполлона" (Разъезжая, 8). Питаюсь от алтаря. Не ясно, подразумевает Шилейко реальные обстоятельства своей армейской жизни или обыгрывает выражение "алтарь отечества".

Месаксуди. Здесь - в качестве марки курительного табака, от фамилии владельца табачной фабрики в Керчи и магазина в Петербурге (Невский, 72) К. И. Месаксуди. Апокопированное - от апокопа, что означает усечение (отпадение) звуков в конце слова, например "чтоб" вместо "чтобы". "Не судите... будете" - Мф, VII. В целом в этих фразах, по-видимому, обыгрывается созвучие слов месаксуди и не судите, при том, что в первом слове "приставка" ме по звучанию совпадает с отрицанием

при повелительной форме глагола (в этой форме "не судите") "ме" в древнегреч. языке, а "окончание" те мыслится "апокопированным".

Claudite iam rivos, pueri! Sat prata biberunt. - Закрывайте канавы, мальчики! Луга уже напоены вдосталь (лат.) (Вергилий, Буколики, экл. 3, а. 111).

De sollicitudine cordis - о тревоге сердца (или "от тревоги сердца") (лат.), фраза отсылает к названию "книги" в "Белой стае" в латинском "переводе", приведенном в тексте предисловия. Ежели русский ворон будет выходить. Шилейко

подразумевает себя (см. самохарактеристику в дарственной надписи

на оттиске из "Аполлона": "ворон, рядящийся в белые одежды", наст, изд., с. 12) и свою книгу, см. ответное письмо Лозинского и примеч. к нему.

Не de musa - не от музы (или "не о музе") (лат.), ср. название "книги" в "Белой стае" в латинском "переводе" в тексте предисловия). Впротчем... благосклонным. Фразеологически оформленная концовка писем (от вышестоящего лица к нижестоящему) XVIII века.

{53} Местоимение женского рода множественного числа замещает здесь, вероятно, Columbae, см. в ответном письме Лозинского.

{54} Почтовая карточка, адресована в редакцию "Аполлона". Помета Лозинского: "Получено 24.VII." Человек (здесь и в ответном письме Лозинского) - Ахматова; беспокойство Шилейко было вызвано состоянием ее здоровья (в 1915 году у нее обнаружился туберкулез) - из ответа Лозинского явствует, что Ахматова уже в Слепнево.

{55} Прочти их, / Ведь не микенской рукой писано это письмо (цитата из "Героид" Овидия, 5, 1-2, у автора письма с неточностями; приведенный перевод исправного текста - С. А. Ошерова).

{56} В это письмо (с описью вложений) были вложены два портрета В. К. Шилейко работы его жены - эффигии, от греч. effigies - портрет, изображение, и автограф стихотворения "В простосердечии на воздухе целебном...". На обороте портрета в профиль Шилейко пометил: "подлежит возврату"; на обороте портрета в три четверти - "возврату не подлежит". Письмо было адресовано в редакцию "Аполлона". Обратный адрес: Псков. Запсковье. Постников ул. д Красавина, от Софии Александр. Шилейко. Почтовый штемпель: Псков 13.7.17.

{57} До востребования (фр.).

{58} Автограф - РНБ. ф. 1073. Ед. хр. 1899. Запечатленнейший - игра словами "запечатанный" (ценное письмо было запечатано пятью массивными сургучными печатями) и "запечатленный" (относится к двум портретам Шилейко работы его жены, см. примеч. 56). На Софье Александровне Краевской Шилейко был женат первым

браком, они были повенчаны 9 июня 1913 года (свидетельство в Университетском деле, л. 46). Сведений о ней удалось собрать мало: училась в Академии художеств, с 1904 (?) преподавала рисование и чистописание, преимущественно в Василеостровской и Коломенской женских гимназиях. В 1914-1915 годах "Весь Петербург" указывает ее адрес: "Васильевский Остров, 5 линия, д. 10", совпадающий с Шилейко, - он уже приводился нами выше. В 1916-1917 годах справочник дает адрес: "Лермонтовский пр., 10". Этот брачный союз, по-видимому, играл малую роль в жизни Шилейко; Ахматова сообщала Лукницкому интимные сведения об этом браке (Лукницкий П. Н. Acumiana. Т. 2. С. 182-183). Т.Б.Лозинская в уже цитированных воспоминаниях писала: "Неожиданно для своих друзей Шилейко женился на женщине много старше его. Н.С.Гумилев шутил, что он женился в благодарность за то, что она воспитала его мать. Конечно, такой брак не сулил ничего хорошего". С. А. Краевской было посвящено стихотворение "Глаза, не видя, смотрят вдаль...", см. наст, изд., с. 95. Columbarum. Речь идет, несомненно, о сборнике стихов B.К.Шилейко, корректуру которого он просил выслать в письме от 26 июня. Лозинский называет его книгу Columbae (Голубки) - так же, как названа в вышеприведенном латинском "переводе" "Белая стая"; может быть, это название мыслилось в их дружеском общении как универсальное для книги стихов вообще.

"Белая стая", состоит из разделов ("книг"). Человеком Лозинский здесь называет Ахматову (так же Шилейко называет ее в письме от 26 июня). Неназываемый журнал. Речь идет, возможно, об издании, проектировавшемся В. М. Жирмунским, см.: Кофейня разбитых сердец: Коллективная шуточная пьеса в стихах при участии

О. Э. Мандельштама. Stanford, 1997 (Stanford Slavic Studies. Vol. 12). C. 9. Два стихотворения Гумилева - возможно, "Стокгольм" и "Так вот и вся она, природа...", посланные Ахматовой при письме от июня 1917 года (Книги и рукописи в собрании М. С. Лесмана. С. 371, примеч. 12). Брат - Григорий Леонидович Лозинский. Таблетки - глиняные таблички с клинописными текстами (подразумеваются переводы этих текстов, над которыми работал Шилейко).

{59} ОР Гос. Эрмитажа. Ф. 1. Оп. 13. Ед. хр. 949. Л. 2.

{60} Семейный архив Шилейко; здесь имеются августовские письма и других корреспондентов.

{61} Шапорина Л. В. "Хочу записывать дела наших дней..."/Публ. В. Ф. Петровой // Рукописные памятники [Российской национальной библиотеки]. СПб, 1996. Вып. 1. С. 130-131. Шилейко был в "Привале комедиантов", как и ранее в "Бродячей собаке", своим человеком; он находился в "Привале" в ночь на 25 октября, когда посетители услышали залп "Авроры", см.: Рыков А. Мои встречи с Мейерхольдом // Художник и зрелище. М., 1990. С 327.

{62} По черновику письма Шилейко к Е. Б. Шереметевой, цит. в указанной статье И. Г. Кравцовой (С. 212). Из этого письма также следует, что Шилейко был приглашен на штатную должность в Музей императора Александра III в Москве.

{63} Частное собрание, С.-Петербург; в этот экземпляр В. К. Шилейко вписал латинский текст, о чем упоминалось в предисловии выше. В нем содержатся и другие записи и пометы Шилейко.

{64} Книги и рукописи в собрании М. С. Лесмана. С. 186. Согласно мемуарам Е. А. Грековой "Пережитое" (см. примеч. 22), Шилейко познакомился с Розановым в доме Грековых: "Однажды этот молодой ассириолог встретился у нас с В. В. Розановым, писавшим тогда об Египте. Розанов очень обрадовался этой встрече. Оказывается, он давно мечтал о ней. Разговор этих двух людей был настолько учен, что некоторые из присутствовавших потихоньку удалились в другую комнату, утомленные этой премудрой беседой. Когда Розанов ушел, Шилейко сказал: "Василий Васильевич по обыкновению своеобразно интересен, в высшей степени оригинален, но ничего не

знает о Египте"".

{65} В.К.Шилейко дал здесь свой перевод помещенного выше текста на арабском языке; с этой фразы начинаются все суры Корана.

{66} Фраза на иврите и ее перевод на русский язык.

{67} Письмо вложено в конверт с адресом: Румянцевская площадь, д. 1, кв. 7 - вероятно, от более раннего письма.

В архиве Лозинского сохранилась недатированная записка, примыкающая, вероятно, к теме последней части письма:

"Получил чеком на В-Камский банк, сегодня взять не могу, приходится завтра. Мне стало хуже. Уезжаю (благодаря Вам) 23-го наверное.

Ваш Вл. Шилейко.

P.S. Простите за краткость, я совсем расстроен. Переводы возьму сам, или передайте принесшему это.

Вл. Ш."

{68} Лукницкий П.Н. Acumiana. Т. 1. С. 144. Воспоминания В. С. Срезневской о знакомстве с В. К. Шилейко, пришедшемся на это время, см.: Искусство Ленинграда. 1989. No 2. С. 54-55. Тесно связан с Шилейко цикл Ахматовой "Черный сон", вошедший в "Anno Domini", и некоторые смежные стихотворения тех лет. Созвучны мотивам этих стихов сведения, записанные П. Лукницким со слов Ахматовой в

дневник, в том числе о теневых и интимных сторонах жизни Шилейко. Одно из стихотворений, "Как мог ты, сильный и свободный...", в первой публикации (1922) было посвящено В. К. Шилейко. Другое, "Косноязычно славивший меня..." (1913), принятое Шилейко на свой счет, было ему, возможно, лишь переадресовано, см.: Тименчик Р. Анна Ахматова: тринадцать строчек // De Visu. 1994. No 5-6. С. 66.

{69} Согласно сведениям, приведенным в решении Народного суда Хамовнического района Москвы об их разводе (8 июня 1926 года), брак был зарегистрирован в нотариате Литейной части Петрограда в декабре 1918 года (семейный архив Шилейко). От В. К. Шилейко Ахматова ушла к А. С. Лурье приблизительно в конце 1920 года.