Джоди Пиколт - Чужое сердце

• Название: Чужое сердце
• Автор: Джоди Пиколт
• Издательство: Книжковий Клуб «Клуб Сімейного Дозвілля»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-966-14-0564-5

Шэй Борн, осужденный за двойное умышленное убийство, более десяти лет ожидает исполнения приговора – казни посредством смертельной инъекции. У дочери убитого им полицейского, Клэр, тяжелейшее заболевание сердца, и спасти ее может только трансплантация. Шэй готов умереть на виселице, чтобы стать донором для девочки. Примет ли семья сердце убийцы? И что движет преступником: страх смерти, раскаяние, религиозный порыв?…

---

Как только судья удалился к себе в кабинет, за Шэем пришли двое приставов.

– Мэгги, – сказал он, вставая, – спасибо тебе.

– Ребята, – обратилась я к судебным приставам, – вы могли бы оставить нас наедине буквально на одну минуту?

– Только быстро, – сказал пристав, и я кивнула.

– Что скажешь? – спросил отец Майкл, не поднимаясь с кресла. – Шансы есть?

Я достала из кармана записку, переданную приставом, и протянула ее Майклу.

– Будем надеяться, – сказала я. – Потому что губернатор отказал ему в отсрочке.

Он лежал на металлических нарах, закрыв глаза рукой.

– Шэй, – позвала я, остановившись у решетки. – Отец Майкл рассказал мне, что случилось в ту ночь.

– Это неважно.

– Это важно, – возразила я. – Губернатор отказался отсрочить твою казнь, а значит, мы в тупике. Сейчас для пересмотра приговоров очень часто используют анализ ДНК. На суде говорили о сексуальном насилии, не так ли? Если нам удастся найти образец семенной жидкости, его можно исследовать, проверить на сочетаемость с Куртом… Мне просто нужно выяснить кое-какие детали, чтобы запустить этот механизм.

Шэй встал и, приблизившись ко мне, взялся за прутья решетки.

– Я не могу.

– Но почему? Ты что, соврал отцу Майклу?

– Нет.

Глаза его горели лихорадочным блеском.

Я не могу объяснить, почему я ему поверила. Возможно, я, не имея достаточного опыта, была слишком наивна. Возможно, я понимала, что обреченному на смерть человеку терять нечего. Но когда наши взгляды пересеклись, я уже знала, что он говорит правду. И что казнить невиновного – это еще хуже, чем казнить преступника, если такое в принципе возможно. В голове у меня роилось множество вариантов.

– Ты говорил отцу Майклу, что первый адвокат не хотел тебя слушать. Я же готова выслушать. Поговори со мною, Шэй. Скажи мне хоть что-то, что поможет мне убедить судью в твоей невиновности. Тогда я смогу составить запрос на анализ ДНК, тебе нужно будет лишь поставить подпись…

– Нет.

– Но я не справлюсь сама! – взорвалась я. – Шэй, ты вообще понимаешь, что речь идет об отмене приговора? О возможности уйти отсюда, возможности обрести свободу!

– Я понимаю, Мэгги.

– И чем пытаться восстановить справедливость, ты лучше умрешь за преступление, которого не совершал? Так ты хочешь поступить?

Он смерил меня долгим взглядом, после чего кивнул.

– Я же сразу сказал тебе: я не хочу, чтобы ты спасала меня. Я хочу, чтобы ты спасла мое сердце.

– Почему? – Я была ошарашена. Слова давались ему с большим трудом.

– Все равно я виноват. Я пытался спасти ее – и не смог. Я опоздал. Курт Нилон мне никогда не нравился, я избегал его, чтобы не ловить на себе его взгляд. – Но Джун… Джун была очень хорошая. От нее пахло яблоками, и она готовила мне тунца на обед, разрешала сидеть с ними за столом, как будто я член семьи. А после того как Элизабет… после всего… Джун и так потеряла их обоих. Я не хотел, чтобы она потеряла еще и прошлое. Семья – это не люди, это место, – тихо сказал Шэй. – Место, где хранятся воспоминания.

Значит, он взял на себя преступление Курта Нилона, чтобы безутешная вдова могла вспоминать о нем с гордостью, а не со стыдом. Насколько тяжелее было бы ее горе, если бы анализ ДНК показал, что насиловал Элизабет не Шэй, а Курт?

– Если ты опять примешься искать улики, ей придется заново пережить тот кошмар. А так – это конец. Это все.

В горле у меня встал ком сдавленного плача.

– А если однажды Джун все же узнает? И поймет, что тебя казнили ни за что?

– Тогда, – сказал Шэй, и губы его расплылись в счастливой улыбке, – она вспомнит обо мне.

Взявшись за это дело, я уже отдавала себе отчет в том, что мы с Шэем преследуем разные цели. Я пыталась убедить его, что изменение приговора – это повод для радости, даже если донорство пришлось бы отложить на неопределенный срок. Но Шэй был готов умереть, Шэй хотел умереть. Он дарил будущее не только Клэр Нилон, но и ее матери. Он, в отличие от меня, не собирался спасать весь мир. Только одну жизнь – и именно поэтому борьба была такой ожесточенной.

Он коснулся моей руки, сжимавшей решетку.

– Ничего страшного, Мэгги. Я в жизни не сделал ничего значительного. Я не нашел лекарство от рака, не справился с глобальным потеплением и не получил Нобелевской премии. Всю жизнь я занимался лишь тем, что причинял боль любимым людям. Но смерть… Смертью я распоряжусь иначе.

– Как?

– Я покажу, что жизнь стоит того, чтобы жить.

Я понимала, что не забуду Шэя Борна еще очень долго, – независимо от того, казнят его или помилуют.

– Человек с такими убеждениями, – сказала я, – не заслуживает смерти. Шэй, я умоляю: помоги мне помочь тебе. Ты не обязан играть в героя.

– Мэгги, – ответил он, – ты тоже.

Джун

– Экстренная ситуация, – сказала медсестра.

Палату Клэр заполнили врачи и медсестры. Одна начала закрытый массаж сердца.

– Пульс не прощупывается.

– Вводим дыхательную трубку.

– Начинайте закрытый массаж сердца.

– Можно подключить капельницу?…

– Какой ритм?

– Нужен электрошок… Накладывайте пластырь.

– Разряд в двести джоулей.

– Готово… Разряд!

– Остановка массажа…

– Пульса нет.

– Эпи. Лидокаин. Бикарбонат.

– Проверьте пульс…

Доктор By влетел в палату.

– Уведите мать! – скомандовал он, и медсестра схватила меня за плечи.

– Пройдемте со мной, – сказала она, и я кивнула, но ноги отказывались повиноваться. Кто-то опять поднес дефибриллятор к груди Клэр. Последним, что я увидела, прежде чем меня вытащили в коридор, было ее крохотное тело, подброшенное над кроватью электрическим разрядом.

Я видела, как линия на мониторе стала прямой. Я побежала к дежурной медсестре. И я сидела рядом с ней, когда состояние нормализовалось и сердце Клэр – истрепанное, искалеченное – забилось вновь. Глядя на множество экранов, изучая холмистую местность ее сердечного ритма, я боялась даже моргнуть, нарушив наш хрупкий мир.

Клэр тихонько заплакала и заметалась на подушке. В свете мониторов ее кожа казалось зеленой, как у инопланетянки.

– Детка, – прошептала я, придвинувшись ближе. – Не пытайся говорить. Трубку еще не вытащили.

Она несмело приоткрыла глаза – в них читалась немая мольба. Слабым жестом она попросила ручку.

Я протянула ей белую дощечку, выданную доктором By. Трубку снимут только на следующее утро, а до тех пор общаться мы могли посредством этой доски. Почерк у нее был неровный, с острыми концами букв.

«ЧТО СЛУЧИЛОСЬ?»

– Сердце, – вымолвила я, сморгнув слезы, – немного сбилось.

«МАМА, ПОМОГИ МНЕ».

– Все, что угодно, солнышко.

«ОТПУСТИ МЕНЯ».

Я опустила глаза. Я к ней даже не притрагивалась.

Клэр обвела надпись в крут – и я поняла ее.

Я вдруг вспомнила, как однажды Курт сказал мне: спасти можно лишь тех, кто сам хочет спастись. Иначе вы погибнете оба. Я посмотрела на Клэр, но она уже заснула, не выпустив маркер из пальцев.

Две слезинки сбежали по щекам и упали на больничное одеяло.

– Клэр… Прости меня, – прошептала я.

Прости меня за то, что я сделала.

Прости за то, что я обязана сделать.

Люсиус

Стоило кашлянуть – и меня выворачивало наизнанку. Я чувствовал, как на коже вздуваются жилы как жар в голове просачивается каплями пота на подушку. Если мне на язык положить ледышку она растает прежде чем я успею ее проглотить странно что вспоминаешь казалось бы забытое например этот урок школьной химии. Испарения вот как это называется когда становишься тем чем думал никогда не станешь.

Комната была такая белая что глазные яблоки болели сзади. Твои руки были похожи на колибри или бабочек. «Останься с нами Люсиус» – говорил ты но голос твой становился все тише и тише и я мог только чувствовать тебя твои руки-колабочки и руки-балибри.

Люди рассказывают о белых огнях и туннелях и этого я ждал и знаешь Шэй скажу тебе честно это все брехня. Был только Он и Он протягивал мне руку. Я таким его и запомнил кофейная кожа черные глаза вечерняя тень эта глубокая ямочка на подбородке не для слез какой же я был дурак. Ты и не мог знать что это будет Он откуда тебе знать но как я не понимал что Бога видишь каждый раз когда смотришь на любимого человека.

Я ожидал услышать от Него много важных слов. Сейчас это было особенно важно. «Я люблю тебя. Я скучал по тебе». Но Он лишь улыбнулся мне обнажив белые зубы белый оскал волка и Он сказал: «Я прощаю тебя Люсиус я прощаю тебя».

Ваши руки стучали по мне били меня и ваше электричество пронизывало мое тело но вы не могли посягнуть на мое сердце ибо оно уже принадлежало другому. Он растопырил пальцы как звезду как знак и я пошел к нему «Я уже иду я уже близко».