Дмитрий Изосимов - Метагалактика 1993 № 2

• Название: Метагалактика 1993 № 2
• Автор: Дмитрий Изосимов
• Издательство: Метагалактика
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993

Дмитрий Изосимов. «Земля обетованная». Фантастико-приключенческая повесть.

Владислав Панфилов. «Сны человеческие». Анатомия ужаса.

Виктор Волконский. «Исход Петра Пряхина». Из цикла «Одержимые дьяволом».

Художники Алексей Филиппов, Роман Афонин.

http://metagalaxy.traumlibrary.net

---

Скоро Яран устал, и они сделали привал. Воздух на этой высоте был сухим, и после километрового броска сильно хотелось пить. Михаил положил сумку и карабин, отцепил с пояса зачехленную флягу, свинтил крышку и сделал несколько глотков. Яран стащил рюкзак, пошевелил затекшим плечом. Михаил передал ему флягу, а сам полез в нагрудный карман и достал оттуда несколько мягких раскрашенных листов. Отобрав один, он разгладил спектрокопию на коленях и стал водить по нему пальцем.

— Та-ак, — сказал он. — Сейчас мы здесь… До края плоскогорья… Холодновато сегодня… — Он поежился, посмотрел в пространство перед собой и прикинул. — Где-то около пяти километров.

— Дай посмотреть, — Яран вернул флягу и взял карту. — Да, где-то так… Странные карты у вас делают. — Он удивленно повертел карту. — Не понять, где что.

— А у вас как делают? — раздраженно спросил Михаил и забрал у него спектрокопию.

— У нас есть что-то вроде ваших кристаллократов. Они тоже фокусируют изображение в пространстве, но запоминают гораздо больше снимков. Около ста тысяч.

— Но у тебя нет с собой твоего «что-то вроде кристаллократа».

— Нет, — печально согласился Яран.

— Так что… — Михаил с ехидной улыбкой помахал перед лицом Ярана свернутыми спектрокопиями.

Михаил засунул карты обратно в карман, выстроил из щебня крохотную башню на вершине валуна и стал бросать мелкие камни, стараясь сбить цель. Ну, хорошо. Ну уйдем мы с плато. Найдем лес. А дальше что? Яран упорно не хочет говорить. Боится, что не поверю. Скрывает. А ведь жить приходится рядом. Михаил покосился на раскрошенные кости в тени валуна, на зловещий оскал черепа и черные пустые глазницы. Вспомнился растерзанный волчий вожак, зудящий звон мух. Тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо, ребята…

Он, наконец, сбил башенку, поднялся и произнес:

— Пошли, Яран.

Как здесь все пусто и нехорошо, подумал Михаил, разглядывая сгорбленные под неимоверной тяжестью каменные стены с оспинами трещин и пещер. Мертвый каменный мир, ноющий ветер, темные сырые пещеры, покрытые слизью и белесыми мягкими многоножками. Длинная лопнувшая жила каньона, пробитая сквозь мрачное разрушенное плато. И множество костей. Михаил никогда не видел столько костей сразу, разве что в «Музее Кинга». Здесь были огромные скелеты, похожие на обросшие мхом остатки кораблей, вытащенные со дна океана, были небольшие, с собаку, и совсем крохотные, с кулак. Целое кладбище животных находилось здесь в непроницаемой тишине.

Когда-то каньон заполняла вода и внутри горного массива проходила настоящая подводная река, потому то Михаил нашел множество останков древних рыб. Но потом, очевидно, открылся другой выход, и вода ушла. Но откуда здесь, пусть ничтожная, но радиация? Михаил посмотрел на стереобраслет на левой руке. На экранчике в положенном месте горела красная десятка. Десять миллирентген… Изотопы урана… Радиация наверняка искусственная. Хотя… Да ну его!

Проходя мимо широкой пещеры, Яран остановился и предостерегающе поднял руку. Михаил прислушался. Из пещерной темноты на них жадно смотрели четыре золотистых глаза, доносилось басовитое рычание. Потом рычание вырвалось шершавым лаем, и на свет, хрустя галькой, выскочил волк. Он был очень похож на земную собаку, невероятно разбухшую, как от обжорства. Из широких плечей выдавались на тонких шеях две головы, сверкали золотом глаз и огрызались. Михаил попятился, стащил с плеча карабин, щелкнул предохранителем. Зверь задергал головами, обиженно взревел и скрылся в пещере. С шорохом скатилась и замерла волна каменной крошки.

Скоро они увидели выход из каньона. Он светился впереди ярким солнечным пятном, в нем маячили какие-то далекие горы и розоватая облысевшая равнина. До нее было каких-нибудь полтора километра, и они прибавили ходу.

Каньон кончился. Плато, похожее на колоссальный кусок штукатурки, лежало на краю голой и абсолютно гладкой равнины, густо покрытой разными трещинами. Это было похоже на то, будто по ней прошлись гигантской бритвой. Мелкие трещины проросли пучками зеленоватой травы, больше растительности нигде не было видно. Ветер, разгоняясь, сдувал с поверхности колючую пыль, гнал розоватые пыльные вихри на другой конец равнины и сыпал вниз, где на дне распахнувшейся до самого горизонта пропасти темнел густой тропический лес в колыхающейся дымке.

Яран опустился на камень, оперся спиной о рюкзак и заметил:

— Становится холодно. Нужно скорее идти в лес, потому что скоро начнутся заморозки и температура упадет ниже нуля.

— Ты точно знаешь?

— Да. Обычно зима наступает каждые восемь месяцев, и я попал сюда как раз в зимний период.

— Ну и как?

— Как обычно. Холодно. Но главное — нужно есть мясо, иначе моментально замерзнешь. А с едой зимой неважно. Все в основном прячутся под снег или забираются в пещеры. А там сотни разных трещин и нор. Приходится выкапывать.

Михаил живо представил себе Ярана — больного, измученного, как он стоит на коленях и, вжимаясь щекой в снег, шарит рукой глубоко под снегом. Кругом метель, каменно-желтое однообразие с шапками снега, похожего на застывшую пену. Яран отворачивает роговые чешуйки лица от ветра, скрипит зубами, а негнущиеся от холода пальцы слепо тычутся в твердые стенки норки, пытаясь нащупать теплый мех зверька. Интересно, что он испытывал в этот момент? Помимо голода, наверное, унижение, рвущиеся за пределы разума, животные инстинкты. А может, чувство злой и черной несправедливости. Бедный Яран! А может быть, все совершенно по-другому, все гораздо сложнее, чем я себе представляю. Все не по-человечески.

— Еще я выжил благодаря панцирю, — продолжал Яран. — Там у меня подкожный жировой слой. Он меня и спас.

Яран очень любил рассказывать про свои скитания, особенно вечером, у костра, когда в высоком прозрачном небе, разбитом на две звездно-розовые половины висят обе луны, а в желудке, разливая тепло по всему телу, плавится поджаренная на костре рыбья спинка. Тогда Яран был настроен очень дружелюбно и со вкусом описывал разные ситуации. Истории встречались разные, были смешные, грустные, захватывающие. Яран был первоклассным рассказчиком, и с ним Михаил не скучал.

— Что-то похолодало, — сказал Михаил, зябко съежился и хитро посмотрел на Ярана.

— Не ежься, не ежься, — проворчал Яран. — Еды-то совсем мало. И вообще, приучайся сам добывать себе пищу.

— А ты не ворчи. Я тебе не песчанка, — сказал Михаил и игриво, громко объявил: — Я ведь хочу кушать!

— Потерпишь.

Глава вторая. Чье-то присутствие

Михаил сидел возле пещеры и смотрел вниз, где по-прежнему в глубине лежал черный таинственный лес. Был сильный ливень, отчего очертания далеких предметов терялись за сплошной стеной взбешенных осадков. Небо было затянуто густыми тучами и в сумерках было похоже на мощную гранитную твердь, как на старинных гравюрах. Над Михаилом козырьком торчал гладкий гигантский наплыв застывшей лавы, покрытый дрожащими каплями. Рядом со звоном лилась прозрачная струя.

В сущности своей человек никогда не был понятен, подумал Михаил. Пожалуй, единственный вид среди животных, постоянно выходящий из под контроля. Проблема взаимопонимания остается до сих пор не разгаданной. Полярные мнения об одном и том же насмерть бьются друг с другом, надеясь утвердиться, но все это похоже на зверя, пожирающего свой собственный хвост. Тем более трудно понимать человека, когда он и не человек вовсе, а его ужасно искаженный облик, начиненный разумом.

Сменился ветер, и Михаила обдало мокрой пылью. Он недовольно поморщился и отодвинулся, но козырек лавы уже не спасал, поэтому пришлось уйти в пещеру. Высокий, в два метра туннель, тут же поворачивал вправо, а за поворотом сидел Яран, жарко горел костер, наполняя помещение теплом и запахом жженых листьев, и отражался на гладких полупрозрачных, будто оплавленных, стенах.

— Как там снаружи? — спросил Яран. Он очень неудобно сидел на остром камне и внимательно разглядывал спектрокопии.

— Ливень, — хмуро сообщил Михаил. — И, вероятно, надолго.

— Ничего, — проворковал Яран, сел прямо на пол и придвинулся поближе к огню.

— Тебе-то ничего. А как пойдем?

— Ногами. Вперед. И, как это ты говорил… А! И с песней.

— Очень смешно, — проворчал Михаил. Его раздражала подобная беспечность. И еще доля недовольства приходилась, когда на него вдруг нахлынут далекие воспоминания и мысли, замечтается, а действительность сурово возвращает с неба на землю.

Пол в пещере был земляной, но очень часто попадались песочные жилы. Михаил сел на теплый и мягкий островок песка рядом с костром, положил голову на скатанную в валик куртку, потом повернулся к Ярану и спросил:

— Ты посмотрел коридор дальше?