Сол Стейн - Другие люди

• Название: Другие люди
• Автор: Сол Стейн
• Издательство: ТЕРРА — Книжный клуб
• Жанр: Эротика
• Год: 2002
• ISBN: 5-275-00577-6

Сол Стейн (р. 1926) — известнейший американский писатель, поэт, сценарист. Его произведения навсегда вошли в списки мировых бестселлеров.

Роман «Другие люди» влиятельные книжные обозрения Америки внесли в список лучших книг десятилетия. Героиня произведения Франсина Уидмер, независимая молодая женщина достаточно свободных нравов, стала жертвой насилия. Нет ни свидетелей, ни улик, но насильник должен быть наказан. Франсине может помочь только один человек — блестящий адвокат Джордж Томасси. Но удастся ли ему сделать это?

---

Короче, я добрался до дежурного сержанта участка, куда привезли Коха.

— Этому психиатру нужен психиатр, — глубокомысленно изрек сержант.

— А в чем дело?

— Он ведет себя так, будто мы допустили ошибку, привезя его сюда.

— Сержант, — заметил я, — он не похож на моих обычных клиентов, да и вам редко приходится сталкиваться с таким, как он. Доктор Кох — высококлассный специалист, и полицейский участок для него, что поверхность Марса. Я хочу поговорить с ним в отдельной комнате.

Так Коха и меня препроводили в маленький кабинет на втором этаже, и он тут же затараторил, пытаясь сказать мне обо всем и сразу. Чем-то он напомнил мне двигатель моего «мерседеса», который не замолкает после того, как вытаскиваешь ключ из замка зажигания, а еще долго булькает и шипит. Сейчас я был психоаналитиком, а он — пациентом. Когда Кох, наконец, замолчал, я спросил, о чем он думает.

— В Вене в моем паспорте стояла красная буква J. Мистер Томасси, я никогда не был в таком месте. Пожалуйста, помогите мне выбраться отсюда. Умоляю вас.

Я не люблю, когда меня умоляют. И коротко обрисовал ему ситуацию.

— Послушайте, доктор Кох. Вас не могли не арестовать, потому что своими действиями вы изувечили другого человека. О том, как это произошло, надо рассказывать судье, а не полицейскому. Я отвезу вас в ночной суд и попрошу отпустить под залог. Но сначала я должен знать факты. Только факты, ничего более.

— Я понимаю, что вы хотите мне помочь. Я же для вас совершенно незнакомый человек.

— Не такой уж незнакомый, по сравнению с клиентами, которых я вижу впервые. Пожалуйста, расскажите, что произошло в вашей квартире.

Он рассказал. Я попросил его подождать, а сам пошел к детективу.

— Это первый психоаналитик, которого привезли в участок, — сообщил мне детектив.

— Поздравляю. Давайте немедленно отвезем его в ночной суд.

— Послушайте, до него задержали семерых. Все они ждут в камере предварительного заключения. У меня нет людей, чтобы сопроводить его в суд.

— Когда появятся?

— Утром.

— Можно мне воспользоваться вашим телефоном?

— Будете звонить в Нью-Йорк или в другой город?

— В Нью-Йорк.

— Пожалуйста.

Набирать номер не пришлось. Полицейский телефонист спросил, куда я хочу позвонить.

— Пожалуйста, соедините меня с дежурным в комиссариате полиции. Номер…

Номер он знал и без меня. Детектив перестал рисовать квадратик на лежащем перед ним листке бумаги. Прислушался.

Соединили меня быстро.

— Это Джордж Томасси, — представился я. — Извините, что беспокою комиссара в столь поздний час. Я в двадцать четвертом полицейском участке. Я хочу разрешить одну проблему до того, как уважаемый гражданин этого города выйдет из себя и обратится в газеты. Да, я подожду.

Вновь взяв трубку, дежурный спросил: «Так в чем проблема?»

— Никакой проблемы нет. Этот гражданин застал у себя в квартире незнакомца. Тот угрожал пистолетом, но в итоге был серьезно травмирован. Я прошу лишь о том, чтобы отвезти доктора…

— У него есть лицензия?

— Он психоаналитик. Я хочу незамедлительно отвезти его в суд, чтобы он оказался дома до того, как у него возникнет желание пообщаться с репортерами.

Я посмотрел на детектива.

— Дежурный хочет поговорить с вами.

Детектив взял трубку.

Не слыша ни слова, я знал, что ему сейчас говорят. Положив трубку, детектив молча прошел в соседнюю комнату и вернулся с молодым копом.

— Это патрульный Минчони. Он отвезет вас в суд.

— Никаких наручников, — предупредил я.

— Никаких наручников, — повторил за мной детектив.

Конечно, было бы проще, попади мы к одному из судей Уэстчестера. Судью Спрэга я видел впервые.

— Ваша честь, — я выступил вперед, как только полицейский зачитал протокол, — давайте рассмотрим несколько возможных вариантов. Если бы доктор не предпринял попытки защититься, этот незнакомец унес бы историю болезни, имеющую ключевое значение для дела об изнасиловании, которое вскоре будет рассматриваться в суде Уэстчестера. Народ[33] мог бы проиграть этот процесс, если бы вышеуказанная история болезни не была представлена суду или оказалась в распоряжении адвоката защиты. Ваша честь, я убежден, что именно этот адвокат мог нанять человека, которого доктор Кох застал в своей квартире. Если бы доктор, которому хватило смелости воспользоваться единственным, имеющимся под рукой орудием, обычным дротиком для игры в дартс, промахнулся или легко ранил вломившегося в его квартиру, этот человек, вооруженный пистолетом, пристрелил бы доктора Коха, и мы остались бы с трупом вместо живого доктора и гуляющим на свободе убийцей. Из-за того что доктор, а мы, Ваша честь, знаем, что доктора далеко не все такие, не стал пассивно взирать на совершающееся у него на глазах преступление, а вывел незваного гостя из строя удачным броском дротика, народ сможет успешно довести до конца судебный процесс в Уэстчестере. Доктор Кох заслуживает медали, а вместо этого его унизили, доставив в участок, сфотографировав, сняв отпечатки пальцев. Но теперь я хочу отвезти его домой. Он заслуживает того, чтобы спать в собственной постели с чувством выполненного гражданского долга. Мне нет нужды говорить вам, что доктор Кох пользуется в районе всеобщим уважением и заслуживает освобождения безо всякого залога.

Я полагал, что ночной судья, привыкший видеть перед собой лишь испаноязычных да негров, тут же отпустит на свободу белого пожилого психоаналитика. Когда он выносил решение, лицо его оставалось сурово непроницаемым:

— Залог двести пятьдесят долларов.

Я спросил доктора Коха, при нем ли чековая книжка. Тот покачал головой.

— Не согласится ли суд отпустить доктора под поручительство его адвоката? — спросил я.

— Это приемлемо, — ответил судья Спрэг.

Десять минут спустя мы уже вышли на улицу. Доктор пожал руку патрульному Минчони. Тот держался с ним подчеркнуто уважительно, как со священником.

Я отвез Коха домой. Когда мы подъехали к дому, он не пошевельнулся, не выказывая желания вылезти из машины.

— Что с вами? — спросил я.

Ответил он после долгой паузы.

— Я думаю о том, что ждет меня в моей квартире. Я не люблю отелей, а не то провел бы в одном из них эту ночь. Ну да ладно, — он открыл дверцу, — мы приехали, — он повернулся ко мне. — Не знаю, честное слово, не знаю, что бы я делал без вашей помощи. Пожалуйста, выпейте чашечку кофе перед тем, как ехать домой.

Я вымотался до предела. Шел уже четвертый час ночи. Разговаривать не хотелось. Старик явно боялся подниматься к себе в квартиру. Но кофе наверняка подбодрил бы меня. Я вылез из машины, оставив ее во втором ряду.

— Все правильно, — кивнул Кох. — Ночью все так делают.

Он пригласил меня в кабинет. Показал выдвинутые ящики, пятно блевотины, смешанной с кровью, в том месте, где сидел на полу мужчина, выбоину от пули в стене.

— Надеюсь, женщина, что убирает у меня по субботам, сможет прийти завтра, — вздохнул доктор Кох. — Если мне удастся дозвониться до нее. Придется принимать пациентов в гостиной, пока кабинет не приведут в порядок.

Он начал задвигать один из ящиков.

— Не надо, — остановил я его. Он вздрогнул. Наверное, голос мой прозвучал излишне резко. — Утром я пришлю к вам фотографа. Полиция ничего не фотографировала, не так ли?

— Нет.

— За снимки придется заплатить, но деньги будут потрачены не зря в том случае, если я не сумею добиться закрытия уголовного дела.

— О чем вы?

— Не волнуйтесь. Я сам со всем разберусь.

В кухне я наблюдал, как он засыпал кофейные зерна в ручную кофемолку. Дал понюхать мне порошок. Мне пришлось согласиться, что запах приятный. Порошок он высыпал на ситечко, залил горячей водой и протянул мне, как я просил, наполненную наполовину чашку.

— Извините, но я не составлю вам компании. Боюсь, что и так не смогу заснуть. Как там этот бедняга? Которого я ранил.

— Если хотите, утром я все узнаю.

— Не утруждайте себя.

— Пустяки. Невелик труд — снять телефонную трубку. Отличный кофе. Вкус ничуть не хуже запаха. Что это за сорт?

— Эфиопский Харрар. Иногда он продается у «Забарса». Сколько вам лет?

— Сорок четыре. А почему вы спрашиваете?

— Вы думаете, что Франсина в вас влюблена?

— Я бы этого не сказал.

— А я говорю. Видите ли… — Кох помялся, прежде чем продолжить. — Она и на меня произвела неординарное впечатление.

Я молча пил кофе.

— Таким образом мы вдвоем, общим возрастом в сто четыре года, влюбились в двадцатисемилетнюю. В Китае почитают возраст, потому что он олицетворяет мудрость и опыт. В Европе также еще сохраняется уважение к людям зрелым, многое повидавшим. В этой стране возраст презирают. Америка будет становиться все хуже по мере старения населения.