Сол Стейн - Другие люди

• Название: Другие люди
• Автор: Сол Стейн
• Издательство: ТЕРРА — Книжный клуб
• Жанр: Эротика
• Год: 2002
• ISBN: 5-275-00577-6

Сол Стейн (р. 1926) — известнейший американский писатель, поэт, сценарист. Его произведения навсегда вошли в списки мировых бестселлеров.

Роман «Другие люди» влиятельные книжные обозрения Америки внесли в список лучших книг десятилетия. Героиня произведения Франсина Уидмер, независимая молодая женщина достаточно свободных нравов, стала жертвой насилия. Нет ни свидетелей, ни улик, но насильник должен быть наказан. Франсине может помочь только один человек — блестящий адвокат Джордж Томасси. Но удастся ли ему сделать это?

---

Франсина позвонила еще до полудня. Чувствовалось, что она расстроена.

— Тебе бы веселиться, — укорил я ее. — Разве ты не рада, что суда не будет? Между прочим, Томасси тебя нашел?

В трубке послышались всхлипывания. Я не понял, почему мой вопрос вызвал слезы, а потому пригласил ее приехать к нам.

Принсилла налила всем чай.

— Чертов дождь испортил мне день, — я недовольно посмотрел в окно. — Я-то хотел поработать в саду, — однако, Франсину, похоже, не занимал разговор ни о чем. — Что случилось, Франсина?

— Похоже, я загубила свою жизнь.

— Хочешь поговорить об этом?

— Да и нет.

— Ты хоть довольна тем, что Козлак сядет в тюрьму? Ты же этого добивалась, не так ли?

— Я не думала о том, что может случиться после того, как он выйдет из тюрьмы. Я не могу жить в той же квартире, ожидая, пока его освободят. Мне придется переехать в другой штат? Сменить фамилию? Я решила делать карьеру на радио, но тогда меня будут знать все.

— Наказание образумит Козлака, — я попытался успокоить ее.

— Ты шутишь? — воскликнула она. — Он же чокнутый! И наверняка постарается отомстить!

Я-то думал, что все кончено. А по всему выходило, что нет.

— Все должно идти по порядку. Первым делом Томасси должен помочь тебе расторгнуть договор об аренде квартиры.

— Я думала, это невозможно.

— Для хорошего адвоката не существует контракта, который нельзя расторгнуть. Я поговорю с твоим приятелем.

— Наверное, будет лучше, если вы все узнаете. Джордж и я… больше не друзья.

Я с трудом скрыл охватившую меня радость.

— Он по-прежнему твой адвокат.

— Не уверена.

— Я с ним переговорю. А теперь выпей еще чашку чая.

Да, надо будет подумать.

Глава 47 Козлак

Я знал одного парня, который сидел в тюрьме за угон автомобилей. Он заскочил ко мне прошлой зимой, когда его постоянный скупщик краденого свалился с гриппом, чтобы узнать, не смогу ли я быстренько пристроить «бьюик». Он-то и сказал мне, когда привыкаешь, она ничуть не хуже любого другого места.

— Но там же не дают делать того, что ты хочешь, — возразил я.

Он расхохотался, словно я сморозил какую-то глупость.

Так вот, худшим оказалось другое: тут заставляли делать то, чего ты не хочешь. Я написал Мэри: «Скажи Брейди, насильники не пользуются почетом среди заключенных».

Когда я спросил парня с «бьюиком» насчет секса, он лишь пожал плечами.

— Тебе не отрежут руку.

Должно быть, он знал, что к чему. Но не хотел говорить, полагая, что такое можно узнать лишь на собственном опыте.

Комментарий Мэри Козлак

Последний день пребывания Гарри на свободе стал самым худшим. Я подумала, что мы должны вывести детей в парк, вы понимаете, погулять, пообщаться с природой, попрощаться. Я заранее предупредила его, что нельзя говорить детям правду, надо сказать, что он уезжает в деловую поездку и будет какое-то время отсутствовать. Дети знают от своих друзей, что такие поездки для взрослых — обычное дело, так что вопросов у них не будет.

Так мы и оказались в парке с Майком и маленькой Мэри. Гарри сидит на скамье, дети стоят перед ним. Он притягивает детей поближе. Я собираюсь отвернуться, как бы не участвуя в их разговоре, и Гарри говорит: «Я вам хочу кое-что сказать».

Вы же знаете, какие теперь дети. На их лицах отражается недоумение. Что особенного в словах отца? Им постоянно что-то говорят.

— Слушайте внимательно, — добавляет Гарри.

Майк — ребенок непоседливый, ему хочется убежать, но Гарри крепко сжимает его руку.

— Мне больно, — верещит Майк.

— Извини, — Гарри отпускает его руку. — Послушайте, дети, я уезжаю в деловую поездку.

Он переводит взгляд с одного ребенка на другого, ожидая хоть какой-то реакции.

— Меня долго не будет. Скажите хоть что-нибудь.

— До свидания, — говорит Майк и убегает поиграть.

— А ты что-нибудь скажешь? — обращается Гарри к маленькой Мэри.

Та лишь открывает и закрывает ладошку, как бы прощаясь, и все.

Потом мы завозим детей к моей матери, потому что я решила, что Гарри захочет побыть со мной наедине. Последняя возможность, и все такое.

Когда мы поднимались по лестнице, на площадке второго этажа я подумала, что наша семья не рухнула, если бы не эта Уидмер. Я не раз видела ее, с торчащими сквозь блузку, как у шлюхи, сосками. Неужели она ожидала чего-то другого?

— Послушай, ты бы мог выиграть этот процесс, — говорю я Гарри, когда за нами закрылась дверь нашей квартиры.

— С чего ты это взяла?

— Все женщины, с которыми я говорила, утверждают, что изнасилования доказать нельзя, если нет свидетелей.

— Ты говорила с ними обо мне?

— Они же не знали, что речь идет о тебе, Гарри. Имена не упоминались. Я не понимаю, почему ты признал себя виновным.

— Я сделал то, что следовало.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я плачу адвокату, чтобы прислушиваться к его советам, так? Он говорит, что дело швах. Если мы пойдем на суд, я могу получить десять лет тюрьмы. Для меня это конец. Ты будешь старухой, когда меня выпустят, ты же этого не хочешь? А так, при хорошем поведении, меня могут освободить через два, три года.

— Ты мог выиграть. Мог остаться на свободе!

— Видишь ли, Мэри, — он взял меня за плечи, — Брейди сказал, у них кое-что на меня есть, у адвоката другой стороны.

— Есть что?

— Полагаю, улики.

— Какие улики? Я в это не верю. Может, Брейди просто ленится идти в суд?

— Брейди не из таких.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю. И потом, я уже признал свою вину, так что ничего изменить нельзя.

Меня аргументы Гарри не убедили. Я смотрела, как он слоняется по кухне. Мы не хотели ссориться в наш последний день.

— О чем ты думаешь? — спросила я его.

— Странно, знаешь ли, два года не сидеть за рулем автомобиля.

Вот тут я взорвалась.

— А как насчет денег? Что мне, по-твоему, делать, идти в службу социальной помощи, воровать?

— Ты можешь найти работу.

— А кто будет присматривать за детьми?

— Оставишь их у матери. Всего-то надо потерпеть пару лет.

— А как насчет младенца? — я похлопала ладонью по животу.

— Пока ты можешь работать.

— Два месяца. Три. И что я буду делать? Я же ничего не умею.

Тогда-то он и сказал мне о деньгах.

— В каждом конверте по пятьсот долларов, — он объяснил, как найти первый. — Возьми его.

Конверт я нашла. Пересчитала деньги.

— Когда ты придешь ко мне на свидание, я скажу, где взять второй. Денег хватит.

— Почему бы не сказать сейчас?

Гарри зыркает на меня.

— Откуда я знаю, можно ли тебе доверять. Получив все деньги, ты можешь выкинуть какой-нибудь фортель, убежать с другим мужчиной, бросить детей…

— Ты чокнулся? — кричу я. — Я беременна.

— И что? Многим наплевать, беременна женщина или нет. Слушай Мэри, я хочу, чтобы ты хранила мне верность, понятно?

— Я не собираюсь вести себя иначе, чем прежде. — Отвечая, я думала о Джейсоне. Чертов Гарри. Он проштрафился, а наказывают меня. Вдруг он не захочет сказать мне, где другие конверты? А если его убьют в тюрьме? Тогда я никогда не узнаю, где спрятаны деньги.

— О, Гарри, ну что особенного ты в ней нашел? Не полез бы на нее, и все было бы в порядке!

Вот тут он влепил мне затрещину. Со всей силы. Потом пытался обнять меня, извиниться, но я не собиралась давать ему, во всяком случае, после затрещины, даже в наш последний день.

Однажды, сидя в сортире, я много думал о том последнем дне. Когда я выйду на свободу, дети будут чуть ли не в два раза старше. Напрасно я ударил Мэри. Может, тюрьма научит меня сдерживать эмоции?

Беда в том, что здесь нашлись люди, которые не захотели оставить меня в покое. Увидев Баджера, я сразу понял: жди неприятностей. В сортире нас сидело шестеро — трое напротив троих, когда входит этот шестифутовый здоровяк с наголо обритой головой, оглядывается и говорит мне: «Попридержи!»

— Что я должен попридержать? — спрашиваю я.

— Поднимайся.

Я не из тех, кто позволяет помыкать собой. Это надо показать сразу. И я уже сжимаю кулаки, но смотрю на других парней и чувствую, что должен делать то, что мне говорит этот тип, встаю, он занимает мое место, а мне приходится ждать, пока освободится другое очко.

Я поспрашивал насчет Баджера. Мне сказали: даже не пробуй ему противоречить.

Второй раз я столкнулся с Баджером в душе. Я решил, что лучше быть с ним в хороших отношениях, а потому говорю: «Привет, Баджер».

Я к нему по-хорошему, а что он мне в ответ?

— Привет, Казак.

В душе кроме нас еще четверо или пятеро, поэтому я говорю медленно, чтобы он мог слышать каждый звук.

— Моя фамилия Козлак.