Уильям Таубман - Хрущев

• Название: Хрущев
• Автор: Уильям Таубман
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 987-5-235-03188-3

Никита Сергеевич Хрущев — человек, оставивший заметный след не только в советской, но и в мировой истории. Секретный доклад, положивший начало разоблачению культа личности Сталина, расколол страну, в глазах одних сделав его героем, в глазах других — предателем и выскочкой. Какой была его действительная роль в массовых репрессиях в Москве и на Украине, в восстановлении народного хозяйства СССР после Великой Отечественной войны, во всем том, чем запомнилась его эпоха? Автор, известный американский историк, тщательно и скрупулезно восстановил весь жизненный путь этого неординарного человека, собрав огромный, во многом уникальный материал, состоящий в том числе из архивных документов, а также записей бесед с людьми, хорошо знавшими Хрущева в разные периоды его жизни.

Книга вышла в США в 2003 году и в том же году была удостоена Пулитцеровской премии.

Издание второе.

Перевод осуществлен по изданию: William Taubman. Khruschev: The Man and His Era. New York — London, W. W. Norton & Company, 2003.

---

Старая программа была принята в 1919 году. Необходимость ее пересмотра была признана еще в 1934-м: тогда XVII съезд партии организовал для этого комиссию, возглавляемую Сталиным, — но помешала война. Сохранился неопубликованный черновик 1948 года, в котором упоминается «построение в СССР коммунизма в течение двадцати-тридцати лет» — что доказывает, что Хрущев был не единственным утопистом в советском правительстве. Однако Сталин не рисковал связывать свои мечты с какой-либо конкретной датой.

Сам Хрущев любил поговорить о «строительстве коммунизма» еще в тридцатых. В 1952 году он назвал это одной из главных задач партии, а на XX съезде заявил, что «мы поднялись на вершину, с которой открывается широкая дорога к нашей главной цели — коммунистическому обществу». По его предложению XX съезд принял решение о подготовке новой программы6.

Хрущев зажегся энтузиазмом, который, как выяснилось впоследствии, оказался для него губительным; однако это не значит, что программа составлялась абы как. Работа над ее созданием велась — по крайней мере с виду — тщательно и методично. В 1958 году был образован обладающий большими полномочиями комитет во главе с руководителем международного отдела ЦК КПСС Борисом Пономаревым. Комитет рассылал запросы правительственным, научным и другим учреждениям, собирая сведения обо всех областях как советской, так и зарубежной жизни. Основные разделы составляли ведущие советские экономисты, Евгений Варга и Станислав Струмилин: особое внимание они уделили сравнительным экономическим перспективам СССР и США в ближайшие десять — пятнадцать лет. Струмилин предварил свою часть предупреждением против «поспешных попыток решения проблем в отсутствие необходимых условий».

Первоначальный набросок был закончен осенью 1958 года. За работой надзирал сам Хрущев: в июле он отдал Пономареву распоряжение сделать программу «ясной, четкой и вдохновляющей, как стихи, однако в то же время реалистичной, жизненной и охватывающей широкий круг проблем». В октябре, прочтя черновик, Хрущев приказал убрать оттуда излишнюю детализацию, нарушающую ее «глубокий и всеохватный характер».

На XXI съезде партии в 1959 году Хрущев заявил, что СССР завершил «полное и окончательное построение социализма». Иными словами, на очереди — коммунизм. В марте он провел долгую встречу с Пономаревым, а в июле Президиум запросил у еще более широкого круга экспертов, институтов и организаций их планы и предсказания на будущее. Особое внимание было уделено независимым оценкам Госкомстата и Государственного экономического совета. И тот и другой совершили ошибку, предположив, что экономический бум середины и конца пятидесятых будет продолжаться еще два десятилетия7.

В начале 1960 года Федор Бурлацкий присоединился к группе Пономарева, жившей и работавшей в роскошных условиях — в Подмосковье, в санатории, расположенном в сосновом бору. Позже он вспоминал жаркие споры о том, стоит ли включать в программу конкретные прогнозы относительно советской и зарубежной экономики. Включить этот раздел предложил ведущий советник Хрущева по экономике Александр Засядько, однако буквально все члены комиссии, и экономисты, и неэкономисты, отвергли его текст как «поверхностный и ненаучный». Предложенные оценки экономического развития СССР и США были «взяты с потолка — одни благие пожелания», вспоминал Бурлацкий. Однако, когда Засядько принес на заседания восьмидесятистраничную рукопись в голубой обложке и открыл на первой странице, где вслед за словами «включить в программу» шла всем известная подпись Хрущева, — дело было кончено: в программу вошли статистические «доказательства» того, что СССР вот-вот догонит и перегонит США. «Энтузиазм был велик, — рассказывает Бурлацкий, — но, как говорили в аппарате, энтузиазм энтузиазмом, а без патронов не обойтись»8.

Текст программы редактировал сам Хрущев. 20–21 апреля, а затем 18 июля 1961 года он надиктовал в общей сложности сорок шесть страниц замечаний и поправок. Некоторая часть его правки (убрать лишнее прилагательное, исправить анахронизм и т. п.) была чисто редакторской: должно быть, он получал немалое удовольствие, поправляя академиков. Другие «улучшения» делали текст еще более утопичным (хотя, казалось бы, это и невозможно); так, Хрущев настоял на заявлении, что к 1970 году СССР обгонит США по производству всех видов продукции на душу населения.

Некоторые поправки Хрущева носили более реалистичный характер: через два десятилетия обеспечение населения отдельными квартирами будет достигнуто лишь «в основном»; хотя охрана материнства и детства — дело хорошее, лучше не перечислять подробно «роддома, женские консультации, детские больницы и санатории, летние лагеря и т. п., как будто наши возможности неисчерпаемы». Однако эти внезапные всплески реалистичности только подчеркивали утопический характер основных пунктов программы.

«Из средства к существованию», — говорилось в черновике, — работа превратится в «творческую деятельность», что позволит каждому «участвовать в труде для того, чтобы удовлетворять все материальные и духовные запросы человека». Этой фразой Хрущев остался недоволен: вдруг люди решат, что теперь вместо работы свободны «пойти на пляж»? Вдруг начнут говорить: «Пусть другие работают — а я работать не буду, лучше полежу»? Разумеется, заключал он, «рабочий день должен быть короче, а отпуска дольше — но кто будет за все это платить, китайцы»?9 Хрущев достаточно ясно понимал, что представляют собой окружающие люди — однако не мог и помыслить о том, что человеческая природа преградит путь к обещанному коммунистическому раю. Признавал он и то, что усложнение международных отношений может привести к «задержке» выполнения обещаний программы — однако ни за что не признал бы, что в нагнетании международной напряженности виноват он сам.

Несмотря на свое часто выражаемое презрение к пустопорожней теоретической болтовне и любовь к практическим решениям, Хрущев как лидер СССР обязан был придерживаться четко выдержанной идеологической линии. Маркс и Ленин использовали выражение «диктатура пролетариата» для обозначения кратковременной ситуации, когда победивший рабочий класс экспроприирует собственность экспроприаторов; Сталин, в противоположность Марксу, сулившему «отмирание государства», утверждал, что диктатура пролетариата сохранится и дальше. Хрущев не решился столь радикально пересматривать концепцию основателей — он просто заменил «диктатуру пролетариата» новым термином, «всенародное государство». Это решение он обосновывал как идеологически («диктатура пролетариата необходима и ее нужно всемерно укреплять, когда существуют эксплуататорские классы», и потому непонятно, откуда диктатура, если больше нет таких классов), так и исходя из здравого смысла. Обычные люди не понимали (исходя из утверждения Ленина, что большинство должно диктовать свою волю меньшинству), как диктатура может быть демократической. «Но в чем выражается эта диктатура, — с подкупающей откровенностью признавался Хрущев, — если меня спросят, я вам не объясню, думаю, что и вы мне не объясните»10.

Президиум получил черновик программы 6 мая и одобрил его (с минимальными изменениями) 24 мая. 19 июня Хрущев представил программу ЦК, произнеся речь, в которой наобещал еще больше, чем значилось на бумаге. Через двадцать лет, объявил он, «коммунизм в нашей стране будет в основном построен». За эти годы СССР будет «неуклонно завоевывать победу за победой» в соревновании с США. Пройдет два десятилетия — и Советский Союз «поднимется на такую высоту, по сравнению с которой главные капиталистические страны останутся далеко внизу, останутся позади». Советская деревня будет процветать; «деревни и села будут преобразовываться в укрупненные населенные пункты городского типа с благоустроенными жилыми домами, коммунальным обслуживанием, бытовыми предприятиями, культурными и медицинскими учреждениями, чтобы в конечном счете по условиям жизни сельское население сравнялось с городским»11.

Мэлор Стуруа, один из редакторов текста программы, пытался удержать Хрущева от излишних обещаний. Зная темперамент босса, Стуруа постарался облечь свои возражения в идеологическую оболочку: он перечислил стадии исторического развития по Марксу, напомнил, что они следуют друг за другом в предсказуемом порядке и что не стоит торопить их приближение. В ответ Хрущев, смерив смуглого грузина грозным взглядом, ответил: «Слушай, дорогой, эти твои дилетантские штучки к истине не имеют никакого отношения». И расписание явления манны небесной осталось неизменным12.

30 августа 1961 года проект программы был опубликован, и началось то, что советские пропагандисты называли «всенародным обсуждением»: в этом обсуждении на партийных и всеобщих собраниях приняло участие около 4,6 миллиона человек. В общей сложности около трехсот тысяч писем, статей, заметок были переданы двадцати двум рабочим группам, которые тщательно проанализировали четырнадцать тысяч и включили в окончательный текст сорок поправок13. Именно этот текст Хрущев представил 18 октября 1961 года на XXII съезде партии. Через десять лет, обещал он, все население СССР будет «обеспечено материально». Еще скорее все и каждый будут «питаться полезными высококачественными продуктами». Магазины будут завалены потребительскими товарами, а нехватке жилья придет конец «уже в этом десятилетии»14.