Журнал «Если» - «Если», 2012 № 03

• Название: «Если», 2012 № 03
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: IP Media (США), Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: ISSN1680-645X

Лайза ГОЛДСТАЙН. РАЙ — ЭТО САД ОГОРОЖЕННЫЙ

Стоит чуть сместить фокус, и вся история человечества будет выглядеть иначе.

Карл ШРЁДЕР. В ДАЛЕКОЙ СИЛЕНИИ

Так как же все-таки примирить действительность и виртуальные миры? И возможно ли это в принципе?

Карл ФРЕДЕРИК. ЛИКАНТРОПИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП

Существует множество способов приспособиться к изменяющимся временам.

Майкл СУЭНВИК. КАМЕНЬ ОДИНОЧЕСТВА

Знаменитый писатель утверждает почти забытую истину: цель никогда не оправдывает средства.

Алексей КАЛУГИН. СЛАЙДЕРЫ

«Черные археологи» осваивают космос. Правда, коммерция превратилась в спорт.

Бернард ШНАЙДЕР. РУТИНА

До чего же трудно разобраться с этими множественными реальностями…

Сергей МАЛИЦКИЙ. ТОЛКОВАНИЕ

У них осталось лишь одно решение. Но выбор далеко не всегда бывает рационален.

Билл ДЖОНСОН. ЧУМБАЛОН

Реальная политика весьма отличается от того, как ее описывают в газетах и преподносят по телевидению. И если вдуматься, то никакая это не фантастика.

Андрей НАДЕЖДИН. КОГДА НЕ БЬЮТ ЧАСЫ

Еще один именитый режиссер стал гостем страны Фантазии.

Аркадий ШУШПАНОВ, Дарья ЗАРУБИНА. НОВЫЕ СФЕРЫ

Если у вас есть дети, значит, вы хорошо знакомы с героями сериала. Неужели не нашли что-нибудь и для себя?

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Чем дальше в паропанк, тем толще пушки.

Сергей МАКСИМОВ. ИГРА В ЦИВИЛИЗАЦИЮ

Одно из самых заметных явлений западной НФ последних лет можно сравнить с телескопом. Однако в данном случае предстоит вглядываться не в небо, а в прошлое.

Сергей ШИКАРЕВ. КАНДИД И ПРОСТОДУШНЫЙ

Виктор Пелевин пытается удержаться на волне актуальности. Как это получается, судить нашей аудитории.

РЕЦЕНЗИИ

Любопытно, сколько из рекомендованных (или отвергнутых рецензентом) книг наш читатель может прочесть за месяц? А нужно ли осваивать все? Выбор за вами.

КУРСОР

Очень прожорлив наступивший год Дракона. Судя по новостям, он весьма голоден.

Вл. ГАКОВ. ЧЕРНЫЙ БУНТАРЬ

В самом деле, этот чернокожий джентльмен всегда умудрялся жить как-то «поперек» и книги писал вопреки форматам, правилам и нормам приличия.

ПЕРСОНАЛИИ

Какое разнообразие имен: от абсолютных новичков для читателей журнала до мэтров!

---

— Что нужно делать? — спросил я.

— Ложись, — велела Мэри.

Я подчинился.

Вытянувшись на Камне Одиночества, я закрыл глаза. Пригревало солнце, среди цветов лениво жужжали пчелы. Мэри немного отступила от камня и запела:

Пали в сраженье три льва,
Я осталась одна, одна…

Это был «Плач Дейдры» — песня, которую я впервые услышал на концерте в пабе «Заскочил — опрокинул». По древней ирландской легенде, Дейдра с детства была предназначена в жены королю Ульстера Конхобару. Но, как это часто бывает, девушка полюбила молодого героя Найси, сына Уснеха, и стала его женой. Спасаясь от гнева короля, Найси с Дейдрой и два его брата Ардан и Андле были вынуждены бежать в Шотландию, где некоторое время жили мирно и спокойно. Но мстительный старый король обманом заманил их назад в Ирландию, пообещав полное прощение всем четверым. Когда беглецы вернулись в Ульстер, вероломный Конхобар приказал убить трех сыновей Уснеха и овладел Дейдрой.

Поглотила трех соколов тьма,
И теперь я одна, одна…

Дейдра-мученица, как ее часто называют, стала символом Ирландии — прекрасной, страдающей от несправедливостей страны, знававшей и счастливые дни, которые, похоже, уже никогда не вернутся. О реальной, живой Дейдре, ставшей прототипом такого количества легенд, что, будь каждая из них камнем, ее погребальная пирамида поднялась бы до самых облаков, мало что известно. Согласно легендам, Дейдра-мученица покончила с собой, но ее история получила неожиданное продолжение. Коварство Конхобара привело к кровопролитной войне, а допущенные в ее ходе жестокости, в свою очередь, вызвали новые войны. И так по сей день.

Впрочем, вся эта череда несправедливостей и взаимных обид выглядит подозрительно стройной.

Разбудили брани грозы
Глад, изгнание и слезы.

Ей-богу, создатель «Плача Дейдры» был бардом из бардов.

Впрочем, все это я вспомнил потом. Тогда я даже не думал о легенде. Стоило мне лечь на холодный камень, и я почувствовал, как все невзгоды Ирландии наполняют каждую клеточку моего тела. Камень Одиночества очаровывал, словно источник в Буррене. Говорили, что он способен излечивать от ностальгии, поэтому во времена голода и невзгод эмигранты, навсегда покидавшие Ирландию, проводили на нем последнюю ночь на родной земле. Мне же, распростертому на упавшем менгире, казалось, что все страдания, от которых эти люди когда-то избавились, перетекли в мое тело. Каждую их горькую утрату я ощущал как свою. Не в силах справиться с чувствами, я начал всхлипывать и в конце концов разрыдался. Я уже почти не понимал, о чем пела Мэри, хотя ее голос звучал по-прежнему громко. Разобрал я только последние слова:

Разройте его могилу
Глубоко, до самого дна,
Положите меня с моим милым —
Я здесь не останусь одна…

На этом песня закончилась. Осталась лишь звенящая тишина, гулко отдававшаяся во мне с каждым ударом сердца.

А потом Мэри сказала:

— Теперь, я думаю, ты готов кое с кем встретиться.

* * *

Мэри привела меня к какому-то неопределенного вида зданию из шлакоблоков. Она вошла первой. Кое-как преодолев страх, я последовал за ней. Внутри было так темно, что я споткнулся о порог, но потом мои глаза привыкли к недостатку освещения, и я понял, что нахожусь в баре. Не в уютном и приятном пабе, куда приходят пообщаться семьями, где взрослые чинно сидят за кружкой пива, а дети тянут безалкогольные напитки, а именно в баре — заведении, куда мужчины отправляются, чтобы надраться. В воздухе пахло паленым ирландским виски и прокисшим пивом. Дверь сортира была сорвана с петель, и никто не потрудился повесить ее на место. По-видимому, Мэри была первой женщиной, появившейся в этом странном и зловещем месте за долгое-долгое время.

В полутьме за столиками сидели спиной к двери три-четыре посетителя, а за стойкой стоял тощий мужчина с лицом нездорового цвета.

— Слушаю вас, — произнес он без особого энтузиазма.

— Не обращай на Лаэма внимание, — сказала мне Мэри и снова повернулась к нему: — Что-нибудь приличное выпить найдется?

— Нет.

— Впрочем, мы пришли не за этим. — Мэри кивком показала на меня. — Со мной доброволец.

— Что-то не очень похож.

— Доброволец? — резко спросил я. До меня вдруг дошло, что Лаэм держит руки под стойкой. Настоящий крутой парень спрятал бы там оружие — дубинку или ствол.

— Не смотри, что он американец. Кстати, во многом поэтому он нам и нужен.

— Так ты, значит, патриот?.. — по тону Лаэма было понятно: он меня сразу раскусил.

— Я не понимаю, о чем вы говорите…

Лаэм бросил быстрый взгляд в сторону Мэри и презрительно скривился.

— А-а, ему просто захотелось…

Он употребил ирландское словцо, которое могло означать и «приключения», и «перепихон». Оскорбление было явным, и я сжал кулаки, но Лаэма это, похоже, ничуть не испугало.

— Заткнись! — оборвала его Мэри и повернулась ко мне: — Ты тоже возьми себя в руки. Дело нешуточное… Лаэм, я ручаюсь за этого человека. Отдай ему коробку.

Лаэм наконец вытащил руки из-под стойки. В руках он держал какой-то предмет размером с бисквитную жестянку, завернутый в чистую бумагу и перевязанный шпагатом. Бармен подтолкнул сверток ко мне.

— Что это?

— Одно устройство, — насмешливо ответил Лаэм. — При правильной установке оно способно взорвать весь административный комплекс космопорта Шеннон, не причинив вреда гражданскому населению.

Я похолодел.

— Значит, от меня требуется тайно заложить эту штуку в терминале космопорта, так? — спросил я, впервые за весь месяц отчетливо ощущая, как неестественно и фальшиво звучит мой ирландский акцент.

Выхватив кулон-нейрокомпьютер из-под рубашки, я швырнул его на пол и раздавил каблуком. Вот так!.. Хватит притворяться — пора становиться собой.

— Вы что, хотите, чтобы я проник в здание и подорвал себя к чертовой матери?

— Боже упаси, — спокойно возразила Мэри. — Для этого у нас есть агент. Но он…

— Или она, — поправил Лаэм.

— …Он или она не могут доставить эту штуку внутрь. Наемным служащим из числа людей запрещено приносить с собой на работу любые предметы крупнее карандаша… Это, кстати, весьма красноречиво свидетельствует о том, сколь невысокого мнения пришельцы о наших умственных способностях… В общем, наш агент не может, а ты можешь. От тебя требуется всего лишь спрятать устройство в своей ручной клади. Оно сделано так, что их аппаратура определит его просто как коробку сигар. Как только ты окажешься внутри, к тебе подойдет человек и спросит, не забыл ли ты передачку для бабули. Тогда отдашь ему сверток.

— И всего-то, — вставил Лаэм.

— Когда все произойдет, ты уже будешь на полпути к Юпитеру, — добавила Мэри.

Оба, не мигая, смотрели на меня.

— И не мечтайте! Я не стану убивать невинных людей.

— Не людей. Инопланетян.

— Они тоже ни в чем не виноваты.

— Они оккупанты, которые захватили нашу планету. И ты говоришь, что они ни в чем не виноваты?!

— Вы нация долбаных оборотней! — заорал я, рассчитывая этим положить конец разговору, но Мэри моя вспышка ничуть не задела.

— Да, мы такие, — согласилась она. — День за днем мы притворяемся белыми и пушистыми, но по ночам хищник, таящийся в нас, отправляется на охоту. В общем, мы вовсе не барашки, которые только жалобно блеют под ножом мясника. Ну а ты, мой милый? Кто ты — ягненок или волк?

— Он не годится для дела, — подал голос Лаэм. — В коленках слабоват.

— Хватит. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. — Мэри уставилась на меня своими изумрудными, как трава Ирландии, глазами, и под этим завораживающим взглядом я действительно почувствовал себя беспомощным ягненком. — Это не слабость заставляет тебя проявлять нерешительность, — говорила она, — а глупая обманутая совесть. Я размышляла над этим намного дольше тебя, сокровище мое. Я думала над этим чуть ли не всю свою жизнь. То, о чем я тебя прошу, — дело святое и благородное.

— Я…

— По ночам, когда мы с тобой были вместе, ты клялся совершить для меня невозможное. Нет, не словами, но жестами, взглядом, всей своей любящей душой. Я, как наяву, слышала все слова, которые ты не решался произнести вслух. Сейчас я прошу тебя исполнить невысказанные клятвы и совершить один-единственный мужской поступок. Если не ради своей планеты, то ради меня…

Я вдруг понял, что за все время, пока продолжался этот разговор, мужчины за столиками не издали ни звука. Никто из них даже не взглянул в нашу сторону. Они просто сидели — не пили, не курили, не разговаривали, только слушали. Они были молчаливы, серьезны и насторожены. Внезапно мне стало ясно, что если я отвергну предложение Мэри, мне не выбраться отсюда живым.