Голда Меир - Моя жизнь

• Название: Моя жизнь
• Автор: Голда Меир
• Жанр: История

---

(Свидетельница заявляет, что ни для кого не секрет, что Еврейское Агентство в течение некоторого времени проводило кампанию за запись добровольцев, и каждый здоровый еврей получил приказ вступить в вооруженные силы. "Мы воюем против Гитлера с 1933 года", - сказала она.)

Председатель суда. Не кажется ли вам, что правительство - лучший судья в вопросе, следует или нет проводить набор в армию? Не разумнее ли было лояльно выполнять решение правительства - не проводить набора в армию в этой стране?

Г. М. Мы не в том положении, чтобы проводить в Палестине набор в армию; с другой стороны, и правительство, и армия хотели, чтобы в войска были направлены евреи; они обращались с этой просьбой к Агентству, и мы сочли правильным сказать евреям, - что это - их война.

Майор Б. Вы называете "добровольной записью" такой порядок, когда, если человек отказывается записаться добровольцем, его увольняют с работы?

Г. М. Это только моральное давление. Для евреев эта война имеет большее значение, чем для кого бы то ни было. (Допрошенная представителем защиты д-ром Джозефом, мисс Меерсон сказала, что даже высшие офицеры британской армии участвовали в кампании Еврейского Агентства и некоторые просили у Гистадрута совета и помощи в вербовке евреев для британской армии).

Д-р Джозеф. Правда ли, что в Хевроне произошла страшная резня и почти все еврейское население погибло только потому, что там не было еврейской самообороны?

Г. М. Да, это было в 1929 году, в том же году то же самое случилось в Цфате, в 1936 году произошла ночь убийств в еврейском квартале Тверии - и все лишь потому, что в тех местах не было Хаганы.

Майор Б. А у Хаганы было оружие и до того как началась война?

Г. М. Не знаю, но полагаю, что да. Беспорядки случались и до войны.

Председатель суда. Прошу вас ограничиваться тем, что относится к настоящему делу и не возвращаться назад, а то скоро мы отойдем на две тысячи лет.

Г. М. Если бы еврейский вопрос был разрешен две тысячи лет назад...

Председатель суда. Замолчите!

Г. М. Я возражаю против такого обращения ко мне.

Председатель. Вам следовало бы уметь вести себя в зале суда.

Г. М. Прошу прощения, если я вас перебила, но вам не следовало обращаться ко мне в такой форме.

На следующий день я поехала в Герцлию навестить родителей. Мама открыла мне двери и сказала "Твой отец целое утро ходил по соседям и показывал газету: "Смотрите! Моя Голда!"

И все-таки большинству из нас казалось, что когда война закончится победой союзников, в которой никто уже не сомневался, англичане задумаются над своей катастрофической палестинской политикой.

Как только начнется новая, послевоенная эра, "Белая книга", конечно же, будет отменена, тем более что в Великобритании к власти пришли лейбористы. Тридцать лет британские лейбористы осуждали ограничение еврейской иммиграции в Палестину и печатали одно за другим просионистские заявления. Может быть, это и было с нашей стороны наивно - верить, что теперь все изменится, но это никак не было неразумно, особенно же в свете того страшного зрелища, которое представляли собой сотни тысяч живых скелетов, падавших из ворот лагерей уничтожения в объятия англичан-освободителей.

Конечно, мы ошиблись. Британская политика действительно переменилась, но к худшему. Правительство м-ра Эттли не только не отказывалось от "Белой книги", но и заявило, что не видит необходимости выполнять свои обещания по поводу Палестины - данные не только нам, но и миллионам английских рабочих и солдат. У Эрнста Бевина, нового министра иностранных дел, было собственное "окончательное решение" для еврейской проблемы в Европе, в котором евреи уже именовались "перемещенными лицами". Если они возьмут себя в руки и сделают настоящее усилие, они опять смогут поселиться в Европе. И неважно, что континент превратился в кладбище миллионов убитых евреев, и неважно, что есть только одно место в мире, куда все эти несчастные "перемещенные лица" хотят ехать, - Палестина.

Мне было трудно, почти невозможно поверить, что британское лейбористское правительство, вместо того, чтобы, как оно давно и неоднократно обещало, заложить основы еврейской независимости в Палестине, теперь готово было послать солдат против невинных людей, просивших только об одном: чтобы им было разрешено доживать свои дни в Палестине, среди других евреев. В общем, не такое уж это было трудное дело, но Бевин отверг их просьбу с такой небывалой грубостью и сопротивлялся с таким безумным упорством, словно судьба и будущее всей Британской империи зависели от того, чтобы удержать за пределами Палестины несколько сот тысяч полумертвых людей.

Я не могла - да и теперь не могу - найти объяснения той слепой ярости, с которой британское правительство преследовало этих евреев - да и нас. Но эта ярость заставила нас понять, что у нас нет другого выхода, кроме как принять вызов, хотя мы конечно, не были к этому достаточно подготовлены. С лета 1945 до зимы 1947 года мы, на наших весьма неподходящих для этого судах, перевезли из лагерей перемещенных лиц в Палестину около 70000 евреев, пробравшись с ними сквозь жесточайшую блокаду, установленную правительством, члены которого на бесчисленных лейбористских конференциях, где я бывала, еще так недавно с таким волнением провозглашали сионистские идеи.

Настоящая борьба - "маавак" - началась с 1945 года, но решающим был 1946-й. Именно тогда, ко всеобщему изумлению, британское правительство отказало самому президенту Трумэну, обратившемуся к нему с призывом - в виде исключения, из милосердия и гуманности, разрешить ста тысячам беженцев из Германии и Австрии въехать в Палестину. Но м-р Эттли и м-р Бевин, считавшие, по-видимому, что проблема европейских евреев придумана только для того, чтобы ставить палки в колеса британскому правительству, сказали президенту Трумэну "нет". Однако, добавили они, если правительство США так беспокоится о евреях, то, может быть, оно окажет помощь в разрешении палестинской проблемы? Была создана англо-американская комиссия для рассмотрения палестинского вопроса. Она посетила лагеря перемещенных лиц, услышала там от евреев, что они хотят ехать только в Палестину, провела собеседования с лидерами британского и американского еврейства, после чего ранней весной 1946 года прибыла в Палестину, чтобы там проводить свои заседания.

25 марта 1946 года я предстала перед комиссией в качестве представительницы Гистадрута. Снова понадобилось излагать все факты (наверняка всем известные), включая кратчайшую историю евреев и их деятельности в Палестине. Я попыталась объяснить, каково было нам наблюдать из Палестины за истреблением миллионов евреев и быть лишенными возможности что бы то ни было сделать. Я также предупредила комиссию, что мы твердо решили положить конец тому, что великий еврейский поэт Хаим Нахман Бялик назвал "бессмысленной жизнью и бессмысленной смертью" нашего народа.

"От имени ста шестидесяти тысяч членов Гистадрута мне поручено заявить здесь в самых недвусмысленных выражениях: еврейское рабочее движение готово сделать все, что понадобится, в этой стране ради того, чтобы принять, без ограничений и условий, широкие массы еврейских иммигрантов..."

Но поняли ли почтенные члены комиссии, что именно я имела в виду? Я хотела быть в этом уверенной, и потому решила рассказать, каково бывает, когда приходится делать перед судом "свидетельство" по таким вопросам. Повредить делу это не могло - могло бы, возможно, даже помочь. В конце концов, передо мной были культурные и образованные люди. Я сказала им:

"Я не знаю, господа, можете ли вы, имеющие счастье принадлежать к двум великим демократическим нациям, британской и американской, даже при самом искреннем желании, понять наши проблемы, представить себе, что значит принадлежать к народу, чье самое право на существование постоянно ставится под вопрос: под вопросом - наше право быть евреями, какие мы есть, не лучше, но и не хуже других людей мира, с нашим языком, нашей культурой, правом на самоопределение и готовностью к дружбе и сотрудничеству с ближними и дальними. Еврейские трудящиеся этой страны, вместе с оставшимися в живых молодыми и старыми евреями в лагерях для перемещенных лиц решили в течение жизни одного поколения навсегда покончить с беспомощностью и зависимостью от других. Мы хотим только того, что естественно дано всем народам земли - быть хозяевами собственной судьбы - только собственной, а не чужой; жить по праву, а не потому, что нас терпят; иметь возможность перевезти оставшихся в живых еврейских детей, которых не так-то много осталось теперь в мире, сюда, в эту страну, чтобы они росли, как наши дети, родившиеся здесь, которые свободны от страха и высоко держат головы. Наши дети здесь не понимают, почему самое существование еврейского народа ставится под вопрос. Для них быть евреем естественно".

Но по выражению их лиц я так и не могла сделать вывод - поняли они или нет. Как бы то ни было, трое из членов комиссии вскоре стали нашими друзьями - Бартли Крам, Ричард Кроссмен и Джеме Дж. Макдональд, который был первым послом США в Израиле.