Неизвестен Автор - Очерки по истории еврейского народа

• Название: Очерки по истории еврейского народа
• Автор: неизвестен Автор
• Жанр: История

---

Этой тенденции способствовали и разделы Польши. Русское правительство, под власть которого подпали обширные области с многочисленным еврейским населением, оставило еврейским автономным органам более широкие полномочия, чем те, которые были у них раньше. Сбор налогов по-прежнему находился в ведении кагалов; более того: им передали право выдачи паспортов евреям, желающим выехать. Правительство признало также губернские и уездные кагалы с их судами, т. е. частично восстановило упраздненные "ваады".

Вмешательство русского и австрийского правительств в борьбу хасидов с митнагдим ввело их в круг внутренних проблем еврейского населения этих стран. В своем стремлении ограничить еврейское самоуправление абсолютистские монархи того времени готовы были признать обособленные общины хасидов и разрешить им иметь свои особые синагоги ("миньяны"). Государственные чиновники, очевидно, полагали, что раскол и раздор расшатают основы замкнутого еврейского мира и откроют доступ влиянию окружающей среды. Однако их ожидания в основном не оправдались. Новые правительственные постановления и вмешательство во внутренние еврейские дела привели к сближению соперничавших лагерей.

Лишь небольшая группа "маскилим" (просвещенцы) была готова поддержать планы правительства, и на борьбу с нею выступили как хасиды, так и мптнагдим. Чем сильнее было давление властей и "просвещенцев" на традиционные устои, тем больше стирались различия между враждующими сторонами внутри еврейской общины.

{462}

Глава пятая

ЕВРЕЙСКИЕ ОБЩИНЫ В ЦЕНТРАЛЬНОЙ И ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ. РАСЦВЕТ ПРОСВЕЩЕНИЯ

Усиление светских тенденций в европейском обществе XVIII в. повлияла и на положение евреев в нем. Были заложены основы для сотрудничества между ними и окружающей средой. В предыдущую эпоху связи евреев с христианским обществом были ограничены преимущественно экономической сферой, т. к. культурная и общественная жизнь носила ярко выраженный религиозный характер. Освобождение многих областей жизни от авторитарной церковной опеки привело к коренной перемене в этом отношении.

Прежде всего сближение выразилось во внешнем уподоблении. Уже в конце семнадцатого столетия появляются евреи, одевающиеся в "немецкое платье", бреющие бороду и носящие парики, и еврейские женщины, шьющие себе "модные" наряды. Первыми вступили на этот путь члены сефардских общин в Амстердаме, Лондоне и Гамбурге; некоторые из них свыклись с обычаями иноверцев еще будучи марранами.

Внешнее уподобление повлекло за собой и общественное сближение: участие в христианских семейных празднествах, совместное времяпрепровождение за картами, за кружкой пива и т. д. Христианские нотабли со своей стороны часто посещали синагоги и еврейские торжества. Этот контакт привел к культурному сближению, и в первую очередь к изучению евреями европейских языков, вначале с чисто практической целью: облегчить ведение деловых переговоров.

Благодаря распространению газет даже низшие слои еврейского населения научились читать на языках европейских стран. В тридцатых и сороковых годах восемнадцатого столетия знание языков приобретает особую значимость. Зажиточные родители следят за тем, чтобы их дочери изучали французский наряду с языком страны. С середины восемнадцатого столетия государственный язык становится и разговорным языком широких еврейских кругов.

Появились и евреи, {463} переставшие тщательно соблюдать религиозные предписания. Таким образом, в течение восемнадцатого столетия часть евреев Западной и Центральной Европы перешла от внешнего уподобления окружающей среде к общественному сближению с ней, к укоренению в ее культуре, а затем и к скептическому отношению к религии. Этот культурно-социальный процесс, охвативший главным образом высшие слои еврейского общества, отразился и на общинной организации.

Первыми еврейскими общинами в западноевропейских странах и на американском материке были сефардские. Они сохранили некоторые организационные формы, характерные для испанских общин до изгнания. Их целью было объединение членов "нации" (nacion), т. е. потомков испанских и португальских евреев. Поэтому они впоследствии организовывали особые общины даже в тех городах, где уже существовали общины местных евреев. Некоторые из них строго запрещали принимать членов, не принадлежащих к "нации". Актовые книги ("пинкасы") сефардов велись на португальском и испанском языках, и только начиная с XVIII в. - на местном. Во главе этих общин стояло правление (маамад), назначавшееся обычно на один год. По истечении этого срока тот же "маамад" назначал новое правление. Таким образом руководство оставалось в олигархическом кругу крупных богачей.

Во второй половине XVIII в., когда процесс общественного и культурного сближения евреев с окружающей средой охватил широкие круги сефардских евреев, их общины начали приходить в упадок. Постепенно увеличивалось количество смешанных браков между евреями и неевреями, и, как правило, дети от этих браков воспитывались в духе христианской религии. В те же годы и в начале девятнадцатого столетия ряд видных сефардских семей перешел в христианство.

В ашкеназских общинах немецких стран положение было иным, чем в сефардских или чем в восточноевропейской диаспоре. Только немногие из них, уцелевшие после частых изгнаний на исходе средневековья, как, например, в Праге и Франкфурте-на-Майне, продолжали хранить историческую традицию своих предшественников. {464} Большинство же общин Германии возникло сравнительно недавно - в связи с поселением зажиточных евреев, приглашенных правителями из экономических или фискальных соображений. Само собой разумеется, что руководителями их стали "придворные евреи". Они, обычно, привозили с собой помощников - бухгалтеров, агентов, слуг, учителей, резников ("шохетов"), а иногда даже и раввинов, которые становились ядром будущей общины.

В некоторых областях, главным образом на юге Германии, евреи были разбросаны по городам и деревням и, не имея крупной центральной общины, они были объединены в общую организацию "местного еврейства" (Landjudenschaft); их интересы перед властями представлял "совет". В большей части областей придворный еврей, исполняя функцию "ходатая" (штадлана), являлся также представителем одной общины или общин всей области. Власти часто поощряли выбор придворного еврея на пост главы общины и даже оказывали давление в этом направлении. В некоторых местах одна и та же семья возглавляла эти общины в течение нескольких поколений. Все же придворные евреи были по большей части верны общественному делу, что особенно сказывалось в дни народных бедствий.

В тяжелые дни изгнания евреев из Вены в 1670 г. сефардский еврей из Гамбурга Мануэль Техейра использовал все свои личные связи и все свое влияние для того, чтобы добиться отмены этого эдикта; он обратился за помощью к расположенной к нему бывшей шведской королеве Кристине, к австрийскому императорскому двору, к папскому нунцию, к курии в Риме и т. д. Во время изгнания из Праги в 1744-1745 гг. главам общины удалось благодаря стараниям Вольфа Вертгеймера мобилизовать десятки придворных евреев в разных странах; а с помощью сефардских общин в Амстердаме и в Лондоне они заручились поддержкой английского короля.

Укрепление централистических тенденций в немецких государствах в течение XVIII в. и развитие государственного аппарата ограничили влияние придворных евреев в разных странах, т. к. правители стали менее нуждаться в их деятельности, что отразилось и на статусе общин.

{465} Кроме того, ряд общинных руководителей примкнул к просветительному движению, и центр их интересов переместился из еврейской сферы в общую. Поэтому они не придавали большого значения внутренней еврейской автономии, а подчас даже открыто высказывались против нее.

Все же в ту пору устои еврейской традиции в Германии были прочны. Религиозное брожение, охватившее еврейство всего мира в дни Саббатая Цеви, не миновало и немецких евреев. Местные саббатианцы поддерживали связи с крайними группами в Салониках и в Польше. Правда, многие общины, в том числе и пражская, несколько раз подвергали этих сектантов отлучению, но им не удалось ликвидировать горсточки радикальных приверженцев лже-мессии. Один из крупных конфликтов связанных с борьбой против саббатианства, разразился в середине XVIII в.

Центральной фигурой в нем был знаменитый раввин и ученый Ионатан Эйбешюц. После того как он в продолжение нескольких лет был главой иешибота в Праге и раввином в Меце, он в 1750 г. был избран раввином гамбургской общины. Будучи мистиком, он раздавал евреям своего города амулеты для предохранения их от опасности. Против него было выдвинуто обвинение в том, что в этих амулетах Саббатай Цеви упоминается как Мессия. Во главе противников Эйбешюца встал Яков Эмден (Яавец), ученый талмудист, не занимавший никакой раввинской должности, сын Цеви Ашкенази, ревностного борца против саббатианства в начале XVIII в. Эйбешюц, в молодости занимавшийся саббатианской каббалистикой, а может быть, даже поддерживавший связи с саббатианскими группами, отрицал выдвинутые против него обвинения. Тогда Яков Эмден издал ряд памфлетов против Эйбещюца лично и против немецких и польских саббатианцев. Спор дошел до "Ваада четырех стран" в Польше, который выступил в защиту Эйбешюца. Этот внутренний раздор, расколовший духовных вождей и общинных руководителей на враждебные лагери, также способствовал падению престижа органов еврейского самоуправления.