Вазиф Мейланов - Другое небо (Ложные стереотипы российской демократии, Анализ Чеченского кризиса)

• Название: Другое небо (Ложные стереотипы российской демократии, Анализ Чеченского кризиса)
• Автор: Вазиф Мейланов
• Жанр: История

---

6) Мне кажется, я открыл нравственную максиму: зарождающаяся партия не должна извинять свое отступление от морали оправданиями: "пока мы слабые, мы можем позволить себе моральные послабления, а вот когда наша партия станет сильной, тогда -- да, тогда мы в политике не позволим себе отступлений от наших моральных принципов", или: "но ведь и по отношению к нам проявлялись несправедливость и насилие". Так вот: я считаю такой подход неприемлемым. Моральные компромиссы и губят политические партии. Ваш моральный выбор не может, не должен зависеть от вашего политического статуса. Считаю неправильным и выступление оратора, приведшего примеры преследований верующих коммунистами и обещавшегося воздать им той же мерой как только ваша партия станет у власти. Аморальное поведение наших противников не может служить оправданием нашего отступления от наших моральных заповедей.

7) Вернусь к идее равноправия религий. Я противник самой идеи исламской республики. Не исламская республика, а республика Дагестан.

На манер Турции, в которой исторически большинство населения исповедует ислам, но законодательно преимущества ислама не закреплены. И не могут быть закреплены, ибо это противоречило бы идее человека -- равенству прав людей всех религий, всех убеждений. Закрепление преимуществ одной из вер противоречило бы декларации прав человека.

Исламская республика -- значит одна вера ставится выше другой, значит, заставляют жить по законам одной из религий. Значит церковь становится государством, а государство церковью -- точь-в-точь по Достоевскому. Исламская республика -- это теократическое, т.е. тоталитарное государство. Это государство, в котором заставляют думать так и верить так. Но с нас хватит тоталитарных режимов. Один режим насильственной веры и насильственной мысли мы уже пережили. Я считаю крайне опасным из одной болезни -коммунистической -- впасть в другую болезнь -- насильственный исламизм. Насилие все обращает во зло. А надо жить так: я насильственно никому не навязываю своего, но и мои взгляды и мою мораль насилием не изменить.

8) Проверять себя коммунизмом: не делать того, что делал и делает он. Не навязывать вооруженной силой свои взгляды. Насильственное навязывание взглядов несовместимо с самой идеей человека, потому пали и падут все насильственно навязываемые идеологии. Когда христианство насаждало себя огнем и мечом, тогда эта "религия любви" вызывала ненависть и сопротивление.

9) Вера только тогда вера, пока она ненасильственна. Вы, может быть, спросите: чем же -- тогда -- распространяется вера? Отвечу: вера побеждает только своей внутренней силой и личным примером людей по ней живущих.

10) Об интеллектуализации Востока. Думаю о средневековой науке Востока: наука стран мусульманской цивилизации не просто лидировала, а только и была наукой. Омар Хайям, Ал-Хорезми, Али ибн Сина... Сегодня страны Востока проигрывают в интеллектуальном развитии Западу. Не только страны исламской традиции -- а именно страны Востока, в том числе и страны православной традиции -- восточной ветви христианства. В чем тут, на мой взгляд, дело? Думаю, в акцентах, расставляемых восточными религиями, в, в общем-то, открытой установке на антиинтеллектуальность. Акцент на "блаженны нищие духом, ибо они спасутся". Этим, на мой взгляд, восточные религии (а может быть и все религии) смыкаются с коммунистическим сознанием: с его принципиальной враждебностью интеллекту, с тем, что я называю пролетаризмом -- идеей диктатуры низших над высшими, идеей торжества тех, которые академиев не кончали, мечтами о том, чтобы те, кто был ничем, те стали всем. Любая религия говорит: не надо быть семи пядей во лбу, чтобы спастись. Восток отказался от одной из своих божественных ипостасей -- интеллекта. Я же считаю, что мораль -- без достаточного интеллекта -- неполноценна. Надо быть сильным в обеих плоскостях. Я считаю, что диктатура пролетариата в принципе невозможна, диктатура низших неизбежно приводит к распаду, как оно и получилось в нашей стране. А вот диктатура талантов возможна -- угрозой выезда из страны, которая их недостаточно ценит.

И эта возможность реализовалась в нашей стране, да и не только в ней. Интеллект -- божествен. Пока ум не станет и на Востоке одной из божественных ценностей, истинной жизни на Востоке не будет. Благодарю за внимание.

РАЗМЫШЛЕНИЯ ПОСЛЕ ПОГРОМА

"Взгляд", No2, 12 апреля 1991 года.

Я сам видел погром 31-го марта -- вторую его фазу -- грабеж. Люди выбивали днища бочек и расхватывали рыбу, соленый перец, тащили гранаты, капусту, мясо, картошку. Погром был хорошей иллюстрацией к учебнику социальной психологии, к главе "психология толпы". Люди преодолевали моральные запреты, заражаясь и заряжаясь от толпы освобожденностью от человеческого. Свистящая и улюлюкающая толпа уже ничего не слышала, меня слышали только стоявшие около человек 15-20.

Есть два выхода из плохого порядка: в порядок лучший и в хаос, в развал -- погромщики выбрали именно второй путь: из плохого в худшее. Один раз толпу в этой стране уже освобождали от запрета брать чужое, один раз ее уже вели грабить чужое -- в семнадцатом году, ну и -- спасло это толпу? Именно эта всесоюзная грабижка (по слову Короленко), эта расчеловеченность довела страну до голода. (Повторю сегодня слова, сказанные мною на митинге 5-го августа 90-го года в Хасавюрте: "Перестать быть человеком легко. Но выжить мы сможем, только оставшись людьми. Человечество спасет только соблюдение им выработанных его же историей запретов". Газета "Заря равнины", 2.9.90). Есть только два вида экономики: рыночная и распределительная. Разгромив рынок, вы придете к картинке, идущей из Ирака: наставив на толпу автоматы, солдаты распределяют обступившим грузовики людям продовольствие. Спасет только глубокая, немедленная реформа: надо землю раздать в частную собственность и у частного владельца появится интерес работать. Надо выловить рыночную мафию -- человек 15-20 -- устанавливающую цены, ниже которых они продавать запрещают под страхом физической расправы. Эта кучка рыночных уголовников препятствует свободе торговли, их следует квалифицировать как организаторов голода. Милиция не может не знать этих нелегальных законодателей рынка.

У меня есть программа, которая, на мой взгляд, может вытащить Дагестан из отсталости. Но осуществить эту программу нынешнее правительство Дагестана не сможет: для ее осуществления нужен правитель, в честности и идеализме которого народ убежден. Правительство и себя не забывающих прагматиков, правительство народного недоверия не способно осуществить даже самой выигрышной программы.

Поразили -- своей беспомощностью -- меня действия милиции в день погрома. На исходе 3-го часа погрома на рынок въехала крошечная милицейская машина с пятью милиционерами на борту -- глупое, опасное и неквалифицированное решение. Дело тут, на мой взгляд, в том, что милиция привыкла жить в режиме, при котором стоило милицейскому чину поднять бровь -- и все замирало, милиция обленилась и деквалифицировалась. А теперь время другое, сегодня нужны инициативные, решительные, хорошего волевого посыла действия, которых без убежденности в собственной правоте, без понимания цели своих и своего правительства действий у милиции быть не может. А так как вдохновляющей общество программы у дагестанского правительства нет, то пассивна и дезориентирована и милиция.

К новому строю жизни общественное сознание надо готовить ежедневно, ежечасно. Эффективнее всего это делать по телевидению, но на телевидение у нас поставлен Магомед Гамидов, больше всего на свете боящийся ставшей такой для него непонятной жизни. Первого апреля (на следующий день после погрома) я звоню ему на телевидение и говорю, что считаю нужным, чтобы не только представители правительства, но и представители общественных организаций осудили погром. Он отвечает: "Да зачем Вам это: ведь вчерашнее событие носит не политический, а чисто уголовный характер. Сегодня выступит замминистра (МВД) и скажет, кто привлечен к ответственности, а завтра коммунистический истеблишмент соберется за круглым столом (без острых углов) поговорить о рыночной экономике -- таким ведь и должно быть дагестанское телевидение, не правда ли?" (как понимает читатель, Гамидов говорил не дословно так, я передаю его речь своими словами, которые, как мне думается, лучше раскрывают смысл им сказанного). Я объяснил Гамидову, что погром -- не рядовая уголовщина, что это утеря властями контроля над ситуацией, что это первая проба массой асоциального поведения. Что нужно объяснить народу (для того и телевидение), что да: ситуация плохая, но погром не выход, а вход в ситуацию худшую. Сказал я и о неоднородности торгующих на рынке, о рыночной мафии, поставил вопрос не о некомпетентности даже, а о прирученности милиции торговой мафией. "А вот это хорошо. Я задам Абдуразакову этот вопрос!" -это Магомед Гамидов, председатель дагестанского телевидения. Уже погромы начались, а Гамидов все охраняет телевидение от политических оппонентов компартии. Уважаемый Председатель, я бы не хотел, чтобы народ смел и Вас, и Ваших начальников. Я хочу сделать процесс смены легальным и управляемым. Уже никакими своими действиями Вы не обеспечите стабильности. Стабильность сегодня может быть обеспечена только иными, качественно отличными от нынешнего персонального состава власти, людьми.