Вазиф Мейланов - Другое небо (Ложные стереотипы российской демократии, Анализ Чеченского кризиса)

• Название: Другое небо (Ложные стереотипы российской демократии, Анализ Чеченского кризиса)
• Автор: Вазиф Мейланов
• Жанр: История

---

С.Х.: Ну, может быть, мы начнем с анализа вопросов референдума? На один из них Вы недвусмысленно ответили -- Вы против охлократии, главенства верховного совета и съезда, -- тут трудно с Вами не согласиться. Означает ли это, что Вы за президентскую власть? А как быть с вопросом об экономической политике? В какой мере он правомерен? Можно быть за президента, но не соглашаться с его экономической программой... тут много нюансов.

В.М.: Ну, безусловно, я за президентскую республику, только тут надо объяснить. Ведь президентская республика не означает автократии. Президентская республика -- это та форма демократии, которая сегодня нам нужна. Ведь президент не самодержец. Он не самодержец! Почему? ЗАКОНОВ ОН НЕ ИЗДАЕТ.

Если Россия примет конституцию, о которой я говорю, то его полномочия будут даны в ней исчерпывающим списком. Он вышел за пределы своих полномочий -- его действия могут быть опротестованы конституционным судом.

Сейчас же, на мой взгляд, все эти разговоры об импичменте просто преступны, и преступен конституционный суд: потому что такую конституцию не соблюдать нужно, а с ней бороться и немедленно принимать новую. Узаконивая действующую конституцию, мы узакониваем произвол тысячи человек. Мы ввергаем всю страну в хаос, потому что страна живет в таком режиме, что не знает в каком строе она завтра проснется. -- Да нельзя так жить! Статьи метаконституции должны быть приняты либо волеизъявлением народа (референдумом), либо специально созванной ассамблеей, -- чтобы дать конституции большую легитимность и большую защиту: чтобы верхсовет не мог ее (метаконституцию) отменить.

С.Х.: Ассамблея, которая примет конституцию и разойдется?

В.М.: Теперь по вопросу референдума о доверии президенту. Нужно понять такую вещь: политика вещь далеко не прямая: политика -- это столкновение воль, и воли эти выражаются не явно, не открыто, не прямо. В политике так: задают один вопрос, а подразумевают другой. Ты даешь ответ, подразумевая одно, а выводится из твоего ответа другое. Поясню сказанное. В своей газете я год назад сказал о существенных коррективах, которые должны быть внесены в реформу. Я сказал об этом 17 января, через две недели после либерализации цен. Я сказал, что либерализация цен, в условиях монополизма на все и вся, приведет не к росту производства, а к сокращению производства товаров и росту цен на них. Это я сказал год и четыре месяца тому назад, когда реформа только-только началась. И отнес эту статью в "Дагестанскую правду". Но наша красная "Дагестанская правда" статью отвергла, испугалась.

Но в этой же статье я выступил ЗА основное направление реформ. При всех необходимых, на мой взгляд, кардинальных коррекциях к ней. Потому что я считал и считаю, что нынешнее направление реформ единственно возможное: то есть переход к рынку и частной собственности. Выход только в этом. Для нас это новость, а для всего остального мира (Алжира, Египта, Саудовской Аравии) это уже старое, они только в этом и жили.

Так вот, выход только в этом, а вопрос поставлен не такой -- "Вы за рынок и за частную собственность?". Вопрос ставится так: "Вы за президента или нет?" и "Вы одобряете его реформы или нет?". И если я отвечу "нет" на 1-й и 2-й вопросы, то Исаков, который в телеинтервью говорил, что реформы президента зашли в тупик, скажет: "Ну вот и все! Крест". А я креста на переход к рынку и частной собственности не хочу.

- Что же вы предлагаете? -- спросил его в том интервью журналист.

- Карточки.

Но вот журналист его не спросил, а я спрошу: а у вас хватит товаров на карточки? Если вы переведете людей на карточки, они станут работать так, что будет хватать на карточки? Уже не станут.

С.Х.: Уже да.

В.М.: Уже не станут они работать как раньше. Раньше-то еле-еле хватало, а сейчас работать как в 78-м году не будут. Это нужно понять прежде всего. Мы в 78-й год уже не вернемся, даже если назначим генеральным секретарем Зюганова, если сейчас все предприятия сделаем государственными, начнем все сдавать в закрома родины. Мы не вернемся в то время, уже не будут люди за 120 рублей работать, они начнут растаскивать эти государственные предприятия.

С.Х.: Никто не предлагает возвращаться обратно, предлагают только сменить темп реформ.

В.М.: Я хочу прежде всего, чтобы в сознании людей отложилось: позади нас 78-го года нет, позади нас, если мы пойдем назад, не брежневский режим 78 года, а большое сомали -- голодающая и раздираемая междоусобными войнами страна. Работать здесь уже за 120 рублей не будут, здесь будут воровать, будут грабить друг друга, начнется междоусобная война голодных людей.

С.Х.: Но ведь элементы этого наличествуют и сегодня.

В.М.: Наличествуют. Но здесь впереди другое. А там война и голод как перспектива.

Теперь по поводу замедления темпа реформ. Вы понимаете какая штука: реформы надо было начинать шестнадцать лет назад. А сейчас у нас уже нет времени. Нет времени их замедлять.

Если мы хотим переходить к рынку, то надо переходить к частной собственности. Потому что рынок -- это децентрализация производства, где каждый из частных производителей имеет свой личный план производства и выходит конкурентом на рынок, рискуя своими, а не государственными средствами. А раз переход к частной собственности необходимая предпосылка рынка, то мы должны как можно быстрее проводить приватизацию -- я не говорю, что она должна быть хищнической, преступной и т.д., но мы должны ее делать! Когда мне говорят, что, вот, приватизируют за бесценок, продают тем-то и тем-то, то мне хочется сказать нашему дагестанскому обществу: почему ни один из представителей тысячи, или сколько их там, карликовых общественных организаций не участвует в контроле за процессом приватизации? Я один хожу в это Госкомимущество и вижу какой остроты столкновения (интересов) происходят на его заседаниях. Такой, что некоторые из членов Госкомимущества говорят: вы только, пожалуйста, не говорите как я голосовал за тот или иной проект приватизации конкретного предприятия.

Теперь, почему я говорю, что начинать преобразования надо было раньше. Я писал, что нужно менять сам строй жизни общества еще в 77-м году. А вот что я говорил в 80-м году на своем суде: это страничка из протокола судебного заседания по моему делу, запись сделана секретарем суда: "Мы не туда идем, если мы вовремя не свернем с этого пути, то будет катастрофа", 80-й год, декабрь. Так вот: у нас уже исчерпан резерв времени.

Сейчас для нас резерв времени исчерпан. Мы должны напрячь все силы, включить все общественные организации, проследить за тем как идет процесс приватизации, но нельзя этого процесса замедлять!

С.Х.: Прошу прощения, наше время практически закончилось.

В.М.: Очень плохо, что кончилось!

С.Х.: А, может быть, и очень хорошо, потому что эти темы можно обсуждать до глубокой ночи...

В.М.: Ну и что из этого? Это ведь нужно. . . На самом деле ведь дело не в Ельцине! Для меня что всего важнее? Вы понимаете... ведь в чем идея реформы? Ведь мы привыкли к центристскому государству и тогда, при генсеках, действительно можно было упрекать во всем главу государства, потому что все делалось по его распоряжению или с его согласия. А сейчас Ельцин фактически ведет страну к новому качеству, когда не он будет решать. Происходит децентрализация собственности и, следовательно, децентрализация власти. Если произойдет переход к частной собственности, то не Ельцин будет решать, и он уже не решает за наших этих... кто они там... бизнесмены... Но за них никто не решает, они почувствовали вкус экономической свободы...

К чИТАТЕЛЯМ "ДРУГОГО НЕБА"

"Другое небо", No3, август 1994 года.

В сегодняшнем дне сошлись и работают сразу три Времени -- прошлое, настоящее и будущее. Мы еще не вышли из нашего недавнего строя жизни, образа мысли, манеры поведения. Мы еще не сменили социальной психологии, наше настоящее на 90% -- наше прошлое. Вот почему сегодня так важно понять прошлое: понять наше прошлое -- это на 90% понять наше сегодняшнее настоящее.

Глубина газетных статей, объясняющих сегодняшний день сегодняшним же днем, на мой взгляд, равна толщине газетного листа. У меня анализ настоящего сопряжен с анализом прошлого.

Я считаю важным разработку основных категорий, понятий новой жизни: таких как свобода, государство, рынок, закон, представитель, традиция, демократия, лучшие, преступник и т. д.

Надеюсь, читатель найдет в этом выпуске "Другого неба" новые идеи и ориентиры для самостоятельных размышлений.

Люди часто спрашивают меня почему я не выступаю, куда я пропал и т.д. Но, дорогие мои, никуда бы я не пропал, а совсем бы даже наоборот, если бы вы выбрали меня, к примеру, в Думу. А вы выбираете в Думу одних, а за ответами на ваши думы идете ко мне. И это бы ничего, но мне уже не так просто, как было в 90-м, давать вам ответы по телевидению (смотрите статью "Телевидение Магомеда Гамидова"). И не так легко отвечать в своей газете -теперь издать газету стоит недешево, зарплата у меня 91 тысяча в месяц, и я взялся писать книгу -- это тоже отнимает время: пишу я не быстро. Тем не менее в решающие дни сентября и октября 93 года я выступил по телевидению. В ноябре ко мне пришли люди и прямо-таки потребовали от меня выставить свою кандидатуру в Думу, я с удовольствием согласился. Но силам добра у нас пока недостает организованности и материальной базы, собирали подписи мне люди, разделявшие мои убеждения, но все они были людьми работавшими и могли собирать подписи только после работы, машин у нас не было. Приходилось ходить пешком, проваливаясь по колено во внезапно выпавший в ноябре мокрый снег. Как мы ни старались, а успели (за две недели) собрать только около трех тысяч подписей, а нужно было 5,5 тысяч. Вот почему я не очень доброжелательно отвечал на часто задававшийся мне в конце ноября (подписные листы ведь надо было собрать до 14 ноября) -- начале декабря, да и после выборов, вопрос: "Почему Вы не баллотировались в Думу?! А мы так хотели за Вас проголосовать!" Я неизменно отвечал: "Так и надо было позаботиться о том, чтобы вы могли проголосовать, как хотели! Почему для сидевшего в тюрьме Ильи Константинова (одного из инициаторов беспорядков 1 и 3 октября 1993 года) подписные листы собрали, а я должен сам себе собирать листы?