Коллектив Авторов - Цифровой журнал «Компьютерра» № 114

• Название: Цифровой журнал «Компьютерра» № 114
• Автор: Коллектив Авторов
• Жанр: Прочая околокомпьтерная литература

ОглавлениеТерралаб

Обзор нового iPad: способно ли разрешение экрана изменить всё? Автор: Андрей Письменный

Гибкие FOLED-дисплеи выходят на рынок Автор: Олег Нечай

Колумнисты

Василий Щепетнёв: Маленький саблезубый человек Автор: Василий Щепетнев

Кафедра Ваннаха: Занимательная наука 2.0 Автор: Михаил Ваннах

Дмитрий Шабанов: Гости из прошлого Автор: Дмитрий Шабанов

Дмитрий Вибе: Пока не уходим Автор: Дмитрий Вибе

Голубятня-Онлайн

Голубятня: КГ/АМ Автор: Сергей Голубицкий

Голубятня: Разговор с доктором о гаджетах Автор: Сергей Голубицкий

Голубятня: Дело русских «медведей» Автор: Сергей Голубицкий

---

Во дворе Дома занимательной науки действовал «трёхгрошовый планетарий». Посетителям предлагалась посмотреть на небо в 130-миллиметровый телескоп, подаренный Пулковской обсерваторией. Ныне такая штука стоит от двух с половиной до трёх сотен долларов и привозится дядей (дядя – брат мамы, но бывают и иные дяди…) ребёнку к Рождеству. И даже такой инструмент можно (правда, за пределами крупного города с его копотью и засветкой) превратить в серьёзное оружие исследователя.

Вот «солнечная ныряльщица» — комета Лавджоя, о которой рассказывал Дмитрий Вибе. Так открыл её любитель астрономии. С помощью сугубо любительской цифровой зеркалки. (Для присобачивания этих камер к телескопам используются так называемые Т-адаптеры). Правда, камера была доработана. С неё сняли инфракрасный фильтр, «режущий» длинную часть спектра. Трудно сказать, является ли включение в конструкцию этой детали следствием стремления уменьшить паразитные засветки или обусловлено «цензурными» ограничениями – помните скандал с видеокамерами, способными снимать сквозь одежду?..

Так вот, удаление фильтра резко подняло чувствительность камеры к длинноволновой части спектра, а возможно, и интегральную, и позволило Лавджою увековечить своё имя. Простая нынче операция (которую может совершать только тот, кто хорошо знает, что именно делает, да и то потренировавшись предварительно на камерах, намеченных на прогулку к мусоропроводу…), а ведь сенсибилизация — повышение чувствительности к низкоэнергетичным фотонам — тривиальной процедурой не была. Забытые имена плёнок – «панхром», «изопанхром», «ортохром»… Экзотические методы гиперсенсибилизации, употребляемые астрономами до эры матриц, – скажем с использованием выдержки фотоматериалов в среде водорода, внушающего ужас любому инженеру после казуса LZ 129 «Hindenburg». Теперь всё это делается намного проще и несопоставимо дешевле!

Ну а живая природа? Так современная бытовая техника даёт превосходные возможности для наблюдений за ней. Жизнь ведь кипит даже у подъезда, в трещинках асфальта, куда прячется жучок. Когда-то запечатлеть это было очень сложно. А современные видеокамеры, те, что пишут на флэш-память HD-видео, такую возможность дают. Дело в том, что их мелкие матрицы (так называемые четвертьдюймовые, хотя диагональ их в реальности заметно меньше…) обеспечивают очень большую глубину резкости.

И это, вкупе с сорокакратным макрозумом да оптической стабилизацией изображения, позволяет увидеть, насколько даже мельчайшая природа является беспощадной пожираловкой всех всеми… Так что цифровая занимательная наука ныне доступна каждому дому, было бы желание!

К оглавлению

Дмитрий Шабанов: Гости из прошлого Дмитрий Шабанов

Опубликовано 28 марта 2012 года

Помните затасканный фантастический сюжетный ход? Человек из прошлого попадает в настоящее или же наш современник оказывается в будущем. Кипящая вокруг жизнь кажется ему странной и карикатурной. Он смешон для окружающих и со временем сам осознаёт своё несоответствие новой эпохе. Этот сюжет старше самой фантастики. Новелла о том, как выпал из хода времени Рип ван Винкль, не знавший, что Америка перестала подчиняться британской короне, написана почти два века назад, причём Вашингтон Ирвинг лишь перенёс в Новый Свет сюжет старой европейской легенды.

Чем цепляют нас такие архетипические истории? Возможно, тем, что каждый из нас, будучи порождением своей эпохи, волей-неволей попадает в совершенно иное время. Колонка о другом, но и на эту тему мне хочется сказать пару слов.

С тех пор как я закончил университет, я в нём и работаю – сочетая временами университетскую работу с какой-нибудь ещё. Я то ловил змей, то разводил их, фирму по производству жабьего яда создал, учебники писал, оригинал-макеты для нелегальной типографии разрабатывал, был и технологом на производстве измерительных средств, и управляющим на торговой фирме... Даже колонки для Компьютерры сочинял! А университет за это время менялся как-то незаметно. Когда я на своей работе, мое студенчество кажется мне совсем близким. Конечно, кое-что поменялось: компьютеры измельчали и размножились, лекции стали мультимедийными, а я переехал из 15-й комнаты на нашей кафедре в 12-ю. Зато студенты перестали понимать скрытые цитаты из классиков марксизма-ленинизма. Когда я растолковываю им советские реалии, эпоха СССР, во времена которой я получил образование, кажется и мне самому далёким прошлым. Я, как и Рип ван Винкль, попал за 20 лет в иную страну…

В общем, три времени — время моей университетской жизни, внеуниверситетское время и время моего общества — текут с разной скоростью. Следствие этого — анахронизм каких-то аспектов моей личности. Но ещё более серьёзной темой для размышления мне кажется анахронизм нашей биологической природы.

Недавно фонд «Династия» издал перевод любопытной книги — «Внутренняя рыба» Нила Шубина. Её автор – палеонтолог, ихтиолог, один из открывателей тиктаалика. Одна из главных мыслей книги состоит в том, что строение ископаемых рыб – ключ к пониманию нашего строения. Да, тело человека – модифицированное тело девонской рыбы. Что там рыбы! Вот тут объясняется, почему принципиальные особенности нашего строения определили активноплавающие фильтраторы возрастом более полумиллиарда лет. «Внутри» нас – следы вереницы предков, определивших нашу эволюционную траекторию и наши нынешние особенности (почитайте "Рассказ Предка" Докинза!) И поиск следов, оставленных в нас предками, – не досужее занятие. Только он может объяснить особенности нашего строения, ну хотя бы инвертированность (вывернутость наизнанку) сетчатки наших глаз.

Все эти объяснения лишь подчёркивают анахронизм нашего тела. Сетчатка, обращённая внутрь головы, годится для маленьких полупрозрачных существ и плохо подходит для крупных организмов. Вертикальное положение нашего позвоночника – лишь недавняя ретушь; он формировался как горизонтальная балка. Список можно продолжать и продолжать. Наши тела создал отбор, действовавший на былых этапах нашей истории. Чем быстрее меняется наш образ жизни, тем острее несоответствие между нашими особенностями, которые по-прежнему отражают прошлое, и нашим изменившимся настоящим.

В общем большинство современных людей готовы признать биологические объяснения закономерностей строения нашего тела. Конечно, существуют (и даже регулярно пишут комментарии к моим колонкам) сограждане, для которых отрицание эволюции стало делом принципа. Не понимаю, как они укладывают в своих головах все следы эволюции, оставшиеся в наших телах. Похоже, одни из них видят тут игры бесов, проверяющих крепость нашей веры, а другие ищут причину в заговоре эволюционистов-обманщиков. Но, несмотря на креационистов, с телом всё равно проще разобраться, чем с «душой» – психикой.

Мысль о том, что эволюционная история объясняет особенности нашей психики, воспринимается тяжелее и болезненнее, чем аналогичный вывод о теле. Часто (даже в комментариях на сайте Компьютерры) проявляется внутреннее сопротивление, вызываемое этой идеей. Для нас сознание – более важная часть "я", чем тело. Нам часто кажется, что наши качества — частично просто результат нашего выбора, частично — следствие нашей личной истории. К чему привлекать для его объяснения эволюцию, сравнивать себя с другими животными?

Мне уже приходилось писать, что сам способ нашего мышления обусловлен нашей эволюционной историей. Мы умеем реконструировать причинно-следственные цепочки потому, что это помогало нашим предкам на охоте. Мы умеем чувствовать состояние других людей и взаимодействовать с ними постольку, поскольку это помогало нашим предкам в повседневной жизни. Мы стремимся добиться чего-то в этой жизни вследствие того, что нашими предками становились те, кто чего-то добивался. Мы любопытны из-за того, что те, кто учился чему-то новому, оставляли потомков чаще. Все базовые способы нашего взаимодействия, основы структуры нашего общества появились не на пустом месте. Они обусловлены нашей эволюционной предысторией.

Да, мы учимся у других людей. Учимся благодаря речи. Вам кажется, что культура и речь не имеют отношения к биологии? Но стремление учиться у других заложено в нашей биологической природе и развивалось в ходе эволюции. Язык мы перенимаем у других людей, но (думаю, что тут прав Ноам Хомский) мы можем это сделать потому, что обладаем врождённым, эволюционно предопределённым механизмом усвоения языка. Все языки реализуют логику и грамматику, соответствующие предпосылкам, которые заложены в этот механизм эволюцией.

Да, способу решения задач, которые стоят перед нами в ходе нашей жизни, мы обычно учимся. Но откуда берутся сами эти задачи? Их корни – в наших желаниях, наших эмоциях. Эмоции – это механизм, с помощью которого врождённые программы управляют нашим поведением. Если какая-то тема вызывает у вас эмоциональный ответ – присмотритесь, где она пересекается с наследием нашей эволюции.