Е. Бирман - Застолье теней

• Название: Застолье теней
• Автор: Е. Бирман
• Жанр: Ужасы и Мистика

Кто знает точно, что ожидает человека по ту сторону смерти? Может быть, он обречен провести вечность за пиршественным столом, и загробный мир на самом деле — великое Застолье?

---

На верхнем пролете процессию поджидали четыре ангела. Их руки сложены на груди, как у медбратьев в земном сумасшедшем доме, а крылья плотно сомкнуты за спиной. Лица ангелов всегда остаются ангельскими, сомкнутые крылья означают то же, что поджатые губы людей.

Демонстранты стали кричать на ангелов, размахивать руками. Собственно, все эти действия производила дама без бровей и с быстрым ртом, и уже стало казаться, что тем все и закончится, когда Бруталюк угрожающим тоном бросил в лицо самому крупному из ангелов решительные слова:

— Развяжи его, тварь!

Зажегшись от грубого выражения, словно газовая плита в недавнем сравнении Блинды, Бруталюк с размаху ударил ангела прямо в лицо, причем не кулаком, а тяжелой ладонью. Получилась не пощечина и не боксерский выпад, а оплеуха, напрочь лишенная позы, а потому увесистая в человеческом смысле. Лестница взорвалась неистовым восторгом. Эпицентр восторга — господин Гликсман. Чувствуя это, Бруталюк осознал, что вот и настал его час! Не «Там», а здесь он задает тон всем щуплым и пухлым!

Бруталюк выглядел в этот момент настолько неукротимым и грозным, что пришедшие в растерянность ангелы засуетились и захлопали громадными крыльями.

Но это и решило исход борьбы. Увидев не такой уж идеально белый пух, садящийся на пиджак из тонкой серой ткани с нагрудным карманом и клапаном на кармане, а особенно почувствовав омерзительный запах ощипываемой курицы, Бруталюк стал морщиться. Ангелы тут же заметили это и теперь только и делали, что хлестали его крыльями по лицу.

Оставив надежду на кулачный бой, Бруталюк отступил, а следом за ним, отчаянно цепляясь за перила, посыпались назад все остальные, и Блинде пришлось придержать красный таз, чтобы Мясо не вывалился из него на пол. Когда лестница была окончательно очищена от нападающих, ангелы прекратили преследование. Блинда, обнаружив кровь Мяса на своих руках, взвизгнула и сначала бросилась лихорадочно вытирать их об угол скатерти, напрочь забыв о существовании салфеток, потом стала лить по очереди на обе руки воду из кувшина. Господин Гликсман смотрел на нее завороженно, будто она избавлялась от крови убиенного ею Распорядителя Столов или самого господина Гликсмана. Куски льда, вываливаясь из кувшина, падали под ноги Пирующих и выскальзывали из рук, когда они пытались подбирать их с полу. Блинда гневно посмотрела на господина Гликсмана, и он наконец-то догадался броситься ей на помощь, выхватив кувшин из ее рук.

Еще пошумев и потоптавшись без толку перед лестницей, Пирующие вскоре расселись по местам, которые занимали перед буйным демаршем. Они брезгливо очистили стол от ангельских перьев, загнули окровавленный угол скатерти внутрь и прикрыли его тарелкой с креветками; шваброй вытеснили пролитую воду вместе с остатками льда в сад. Восстание против ангелов возбудило их аппетит, и через некоторое время, подняв бокалы за будущее Пирующих, они принялись за еду, а еще через пару часов снова беседовали на тему устройства Застолья с подъемом и энтузиазмом, даже с оттенком героизма, характерным для переходных времен. Господин Гликсман, например, оспаривал утверждение Бруталюка, будто Распорядитель Столов, может быть, и вовсе умер. Он утверждал, что Ницше был банальным неврастеником, а Распорядителя Столов никогда и не было. Его роль, возможно, исполнял никому не известный, никогда не снимавшийся в кино театральный актер из провинции.

— Вы его когда-нибудь видели на съемочных площадках в Голливуде? — спросил он по очереди мать и девочку, кивнув в сторону кабинета, до которого им так и не удалось добраться из-за чистоплюйства Бруталюка. Обе отрицательно покачали головой.

— Вот видите, — победно ершился господин Гликсман.

— Это ничего не доказывает, — сказала Блинда, — правда, у этого Распорядителя Столов был слабый, но отчетливый старческий запах.

Слово «этого» в устах Блинды словно неявно предполагает наличие еще какого-нибудь другого Распорядителя Столов. Поэтому Мясо сверлит ее глазами.

— Распорядитель Столов жив на Земле и в Застолье Теней! — вдруг сказала дама без бровей и с быстрым ртом. Глаза ее загорелись. — Да светятся имя его! — добавила она.

Через некоторое время в залу, где размещались Пирующие, в сопровождении одного ангела вошла Известная Дама. Ее характерная походка (Бруталюк определил для себя ее выход как явление Пирующим гофрированной колоды) была хорошо знакома присутствующим. Именно гофрированной деревянной колодой, вещью невозможной, а не мешком с песком с его понятной зыбкой сыпучестью или мешком с цементом с его статичной неподъемной тяжестью, представилась она Бруталюку. Хотя прямой путь к председательскому месту был совершенно свободен, она выбрала более длинный маршрут, обойдя весь стол и на ходу подставив левую щеку даме без бровей и с быстрым ртом, с которой была знакома по жизни. Дожидаться конца поцелуя она не стала, и дама без бровей вошла в экспозицию мгновенного снимка, сделанного восприятием Пирующих, с еще не окончательно возвращенными на обычное место губами быстрого рта. Господин Гликсман слегка приподнялся и уважительно наклонил голову. Будущая теща его сказала о нем после первого знакомства: «Душечка! Он так старается быть вежливым!» Бруталюк мысленно уложил колоду на деревянные козлы своего детства, прикидывая, как поудобнее установить двуручную пилу в начальную позицию между наростами коры. Блинда, не пошевелившись на стуле, смотрела своими яркими глазами прямо в переносицу Известной Дамы. «Опять нарывается», — подумал господин Гликсман. Все остальные сопровождали глазами проход Известной Дамы с большим любопытством, ведь даже факт ее появления уже сам по себе был явным нарушением установленного протокола, согласно которому у столов никогда не появлялись посторонние мертвые (Садовый Гость не в счет, это явно был особый случай).

Известная Дама уселась на председательском месте, дважды качнувшись из стороны в сторону, чтобы притереться к креслу, и привычным жестом пододвинула к себе микрофон, в котором не было никакой необходимости, как ввиду малых размеров помещения, так и ввиду того, что микрофон явно не к чему было подключить. «Откуда он вообще здесь взялся?» — удивился господин Гликсман.

— Уважаемые господа Пирующие! — начала Известная Дама. — Хочу заверить вас в том, что в Застолье не предвидится никаких, или по крайней мере никаких существенных, изменений в распорядке дня, меню нашего замечательного стола и общей организации посмертного времяпрепровождения, несмотря на возможность появления противоречащих этому ничем не оправданных слухов. — Она взглянула мельком на господина Гликсмана. — Будет поддерживаться прежний идеальный порядок нашими чудесными ангелами, — кивок наверх и в сторону, в направлении лестницы, — будут добавлены некоторые новые соусы, за что предлагаю поблагодарить наших добрейших белоснежных опекунов. Более того, отныне будут регулярно проводиться конкурсы ангельского пения, в которых вам, Пирующим, будет предоставлена роль уважаемого жюри.

Этот наглый подкуп, как все наглые подкупы, произвел на Пирующих приятное впечатление. Известная Дама быстро похлопала пухлыми ладошками коротких рук, ожидая поддержки, которая и была ей оказана в полной мере дамой без бровей и с быстрым ртом и энергичным стуком по краю пластмассового таза, которым Мясо выказывал свое полное одобрение услышанному. И другие Пирующие тоже вежливо похлопали. На сей раз и Блинда приняла в этом посильное участие. Но когда Известная Дама, сидя, сложила на груди руки, а точнее, под грудью, в глазах Блинды обозначилась замкнутость, за которой господин Гликсман уже научился угадывать неприятие и раздражение. Блинду действительно раздражает женская манера скрещивать руки перед собой, при этом мять грудь и неизбежно придавать полушариям разную форму и устанавливать их на разной высоте. Еще хуже, думает она, — класть скрещенные руки на стол, а на них укладывать два куля, будто мешочки с рисом на прилавок рынка.

— Советом ангелов я назначена с этого дня куратором вашего стола, — Известная Дама сделала паузу, — как и многих других столов, — скромно добавила она, — и рада буду всеми силами содействовать улучшению вашего быта в нашем общем замечательном доме.

Дама без бровей и с быстрым ртом зааплодировала с большим энтузиазмом, а Дама Известная неожиданно проворно для ее комплекции поднялась и в сопровождении ангела проследовала к боковой двери, которую раньше Пирующие не замечали. Из той же двери вдруг выскочил давно исчезнувший из-за стола мальчик и бросился навстречу объятиям сестры.

— Аннигиляции нет! Аннигиляции нет! — закричала дама без бровей и с быстрым ртом и пустилась в пляс вокруг стола, забывая прикрывать небольшое бурое пятно сзади на юбке.

— Всеобщая амнистия, — громко сказал более реалистичный Бруталюк.