Салих ат-Тайиб - Ближневосточная новелла

• Название: Ближневосточная новелла
• Автор: Салих ат-Тайиб
• Издательство: Наука
• Жанр: Современная проза
• Год: 1975

В сборнике представлена современная новеллистика Ближнего Востока. Отобраны лучшие произведения арабских, иранских и турецких писателей о сегодняшнем дне их стран. В сборник вошли рассказы популярных у нас писателей — Нагиба Махфуза, Гассана Канафани, Бекира Йилдыза — и менее известных.

---

— Не плачь, Нусрет мой, не плачь, не изводи себя.

Он снова вытер глаза и высморкался:

— Хорошо, что ты пришел! Как хорошо!

Рука его потянулась к ящику письменного стола. «Ну вот, сам в таком положении, а мне хочет помочь», — подумал я.

Нусрет вытащил пистолет.

— Я и решил покончить жизнь самоубийством…

— Что ты! — воскликнул я. — Положи сейчас же пистолет на место!

— Но я сейчас в таком состоянии… у меня нет выхода! — И опять послышались рыдания…

— Уж лучше бы я не приходил. Ты совсем раскис…

— Не-е-е-т… Если бы ты не пришел… — он задыхался от слез, держа меня за руку.

— Говори, говори, — сказал я. — Тебе станет легче… Принести тебе стакан воды?

Он отрицательно покачал головой:

— Спасибо, не хочу… Ты знаешь, что самое неприятное: сегодня день рождения моей дочери. Впервые в жизни я не могу сделать ей подарок.

— Ну и что же? Обойдется…

— В кармане у меня всего три с половиной лиры…

Я встал, налил из графина стакан воды и протянул ему. Он выпил, вытер носовым платком слезы и снова устремил взгляд в пространство. Я порылся в карманах… Там была одна бумажка в пять лир и две по двадцать пять… Я положил деньги у его локтя и на цыпочках вышел из кабинета.

Хасан Хюсейн Коркмазгиль

«Made in Turkey»

Перевод Г. Александрова и К. Глазуновой

Если вам дадут покрывало, столб, трубу, веревку, гору, что вы сможете из всего этого сделать? Слона, например, сможете? Нет?.. Я тоже не смогу… Домишко еще какой ни на есть слажу, даже не домишко, а так — шатер. Но скорей всего и шатер не выйдет!..

Но слепые из этих предметов прекрасно сделали бы слона. Честное благородное! Был такой случай, привели к ним слона и спросили: «Что это такое?»

Один обхватил ногу и говорит: «Это столб». Другой вцепился в ухо и сказал: «Это покрывало». Третий повис на хоботе и решил: «Это веревка». Слепой, водивший руками по брюху слона, воскликнул: «Да помилует меня Аллах, это гора!»

Вот так бывает и с политиками. Не подумайте только, что я собираюсь на них нападать. Ни-ни… Их ведь так легко рассердить! Только привели к ним как-то демократию и спросили, как тогда слепых: «Отгадайте, что это такое?» Тут они зашумели, засуетились… Ухватившись за какую-либо ее часть, каждый начал восклицать:

— Демократия — это труба!

— Демократия — это покрывало!

— Демократия — это столб!

— Демократия — это веревка!

— Демократия — это земельная реформа!

— Демократия — это частная собственность!

— Демократия — это господство богатых!

— Демократия — это власть трудящихся!

Попробуйте убедить слепого, что хобот (он его никогда не видел) — не веревка, а политического деятеля, что демократия — не веревка! Не так-то просто. Политика — дело тонкое! Это мне все равно: веревка ли демократия, столб ли, я политикой не занимаюсь. А она их по спинам, того… Но оставим это. Лучше я расскажу вам историю про Гаффара.

Гаффар — простой, хороший парень. На свою беду он оказался очень способным к разным наукам. И, сам того не ведая, попал, как слон в руки слепых.

Гаффар учился в школе. Как-то раз собрались учителя в преподавательской и начали обсуждать своих учеников. Многим их питомцам тогда досталось, дошла очередь и до Гаффара.

— На моих уроках Гаффар лучше всех себя показал, — заявил историк.

— И на моих он проявил себя прекрасно, — с гордостью произнес словесник.

Математик, химик, физик и даже преподаватель гимнастики — все единодушно твердили, что на их уроках он добился превосходных результатов. Чуть было даже ссора не произошла из-за того, у кого лучше занимается Гаффар.

Через несколько дней во время перемены к Гаффару подошел преподаватель математики.

— Мне надо поговорить с тобой…

И они вместе пошли по коридору.

— У тебя голова математика. Нечего тебе тратить время на никчемные дела. Наша страна нуждается в инженерах. Только они смогут вывести ее из тупика. Тебе надо серьезно заняться моим предметом… Все остальное для тебя не важно, — с жаром убеждал его математик.

И Гаффар взялся за дело. Как семечки, щелкал он головоломные задачи, чертил параболы, строил сложные фигуры. Все ему удавалось, и он уже видел себя инженером.

Но вот однажды на перемене подозвал его преподаватель английского языка.

— Мне надо поговорить с тобой…

Они пошли по коридору…

— Человек, владеющий одним языком, — один человек, двумя — два человека, тремя — три. Таких способностей, как у тебя… Не трать время попусту. Ты станешь непревзойденным знатоком и сможешь наилучшим образом послужить родине, — с жаром говорил «англичанин».

И Гаффар засел за английскую грамматику, начал штудировать хрестоматии, обложился словарями. И как это раньше он не понял, в чем его призвание… Он уже видел себя…

Но как-то вечером, когда закончились занятия, его отвел в сторону учитель истории и начал убеждать:

— Гаффар, какой толк при твоих способностях забивать себе голову английскими глаголами. Ты — будущий Геродот. Только история… кругозор… определяет будущее… история — сокровищница… — И так далее и тому подобное.

И Гаффар погрузился в изучение исторических фолиантов… Он уже видел себя…

Потом его с жаром убеждал учитель турецкого языка. И Гаффар начал грезить о почестях великого писателя или поэта Турции.

Прошел год. Некоторые учителя ушли из школы. О директоре ходили разного рода сплетни. Школьному начальству было не до Гаффара, никто им не интересовался. Гаффар бросался от формул к стихам, от истории к химии. Наконец настал день, когда он стал равнодушен ко всем предметам. Если в кастрюльку положить по щепотке риса и проса, по кусочку капусты и сыра, по ложке масла и джема, пол-яичка, все это вскипятить, а потом взбить, что получится? Ничего. Много всякой всячины — и ничего путного. Так и в голове у Гаффара. Бедный Гаффар! Он был растерян и утомлен, в кармане пустота. Учеба — напрасная трата времени, решил он, все великие люди учились как придется…

Потом его призвали в армию. Когда вернулся — женился. Сейчас у Гаффара бакалейная лавка. В одном углу свалены книги по истории, географии, физике, химии, астрономии, математике, литературе, учебники английского языка… Случается, что вместо пекмеза[51] он продает покупателям серную кислоту, а вместо сборника стихов — жевательную резинку. Сейчас он решил, что самое лучшее для него ринуться в политику. Но не знает еще, как к ней подойти: со стороны ли географии, истории, математики или литературы? Дядя говорит ему: «Вступай в партию ТРМП», тетя настаивает на МКЛМ, а отец советует: «Лучше всего в ЛИЗП». Старший брат склоняет к ССММ. Тесть хочет, чтобы он обязательно стал членом ХДМП.

Вчера я спросил его:

— Гаффар, если тебе дадут покрывало, столб, трубу, веревку, гору, что ты из них сделаешь?

Он схватил карандаш, записал столбиком все, что я перечислил, подвел черту и ответил:

— Сделаю Гаффара.

Я помолчал, не зная что сказать, потом попросил:

— Повернись ко мне спиной!

На спине его я вывел мелом крупными буквами: «Made in Turkey».

Это первый турецкий Гаффар. Когда-нибудь я расскажу о десятом, тысячном, миллионном… Турция, увы, становится страной Гаффаров!!!

Хозяин собаки

Перевод Г. Александрова и К. Глазуновой

Утром на своих воротах я увидел мертвую кошку. На морозе она совсем затвердела, эта кошка с пестрой шкуркой. «Наверное, ребята подвесили», — решил я и, схватив ее за ноги, швырнул в снег.

Вечером между делом я сказал об этом старосте. Он нахмурил брови:

— Недобрая примета, учитель!

Я засмеялся. Какое отношение к добру или злу может иметь дохлая кошка? Проделки ребят… Много ли забав у детей в деревне?..

Через два дня, смотрю, на воротах болтается обглоданная голова козы. Пришли на память слова старосты, но я опять рассмеялся и швырнул эту голову подальше в снег. После обеда я шутливо заметил старосте:

— Мы получили повышение — кошку сменила голова козы.

Староста сверкнул глазами и посмотрел на меня, как мне показалось, с жалостью.

— Не к добру, учитель, дурная примета…

— Ну и что же она предвещает?

— Ей-богу не знаю, но не к добру…

Он не договорил, затаил что-то про себя. Я допытывался, наседал на него, но староста хмурил брови и молчал.

— Все это вздор… — сказал я. — Если мы будем обращать внимание на такие вещи…

Как-то утром выхожу я из дому, а дети толпятся около школы. У ворот растянулся огромный пес.

— Учитель, у ворот собака, мы не можем войти в школу! — кричат они мне.

— А ну, живо в класс! — приказал я. — Деревенские мальчишки, а собаки боитесь! А ну-ка, гоните ее!