Ник Перумов - Черное копье

• Название: Черное копье
• Автор: Ник Перумов
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-12398-8, 5-699-12398-9

Поставив последнюю точку во «Властелине Колец», профессор Толкиен закрыл дверь в созданный им мир эльфов и гномов, орков и гоблинов, хоббитов и людей и выбросил магический ключ. Лишь одному писателю – Нику Перумову – удалось нащупать путеводную нить в таинственный и хрупкий мир Средиземья. Задача оказалась непростой, ведь каждый неверный шаг грозил потерей тропы, каждое неточное слово могло погубить волшебство. Но талант победил. Мир Толкиена ожил, преобразился, заиграл новыми, ранее неведомыми красками и… превратился в мир Ника Перумова. А задуманное как свободное продолжение «Властелина Колец» произведение переросло в яркую, увлекательную эпопею, одну из самых заметных в российской и мировой фантастике.

---

– И меня возьмут?..

– Кто ж знает! Но слушай же слова да запоминай хорошенько: раззордол иф науграндор; айфет уззал норротор; керридаш расту норгардор; тоногсо эллерт нартардор и серрах алудо норгарридор. Есть ещё множество иных, но мне они не ведомы. Кроме того, запомни, что стоит тебе назвать какое-то из Открывающих Путь Слов, как тебя начнут спрашивать. Дело в том, что ты мог узнать Слово только от посвящённого – или же случайно подслушать, украсть, по-простому. Помни, как нужно отвечать: «Где есть свет?» – «Где горит пламя». – «Где горит пламя?» – «Где ступал Ауле». – «Кто есть Ауле?» – «Возжегший пламя». Тогда тебя впустят. Смотри, будь правдив! Горе тебе, если уличат хоть в малейшем обмане.

– А ты бывал в их Замке?

– Нет. Ничего не могу сказать тебе о том, как вести себя, оказавшись за воротами.

Фолко замешкался. Саруман молчал, отрешённо глядя на поблескивающий кинжал в руке хоббита. И Фолко вдруг решился спросить то, о чём мечтал узнать уже очень-очень давно и о чём не сумел расспросить Гэндальфа – об истории Светлого Совета и Ордена магов.

Саруман ответил не сразу, и, когда он заговорил, голос его показался хоббиту полным глухой и давней тоски, давно иссушившей сердце.

И бывший маг заговорил. Он говорил, словно каждым произнесённым словом сваливал тяжкий груз с памяти; говорил, забыв о запретах и Весах, Силах Внешних и Надмировых; и тусклые глаза его слабо осветились – он снова был могуч, идя наперекор всему и всем.

– Был Великий Совет, и Валары восседали на Престолах Сил перед зелёным курганом Эзеллохар, размышляя о том, как противостоять возрождающемуся злу Саурона в Средиземье. Минуло первое тысячелетие Третьей Эпохи, правители Гондора из линии Морских королей бились с корсарами Умбара, зло затемнило Зелёные леса, и они сменили имя на Чернолесье. Вознеслись мрачные стены Дол-Гулдура, и Чёрный Властелин сам обосновался там, окружённый верной свитой назгулов. Правители Запада видели, что войны не избежать, но, дабы не покачнуть равновесие Мира, нельзя было вмешиваться в дела народов Средиземья в открытую. И на Совете Манве Сулимо предложил, по мысли Великого Эру Илуватара, послать троих послов во Внешние земли. «Кто захочет отправиться? Ибо могучи должны быть они, противуставшие Саурону, но должны на время позабыть о своей мощи, облачив себя в тела, подобные человеческим, сравнявшись в переживаемом и испытываемом с людьми и эльфами, ибо иначе невозможно обрести доверие Свободных народов. Но это и подвергнет их опасностям, затуманивая мудрость и заставляя забывать знание, поражая их проистекающими от плоти страхами, заботами и усталостями». И лишь двое выступили вперёд – Курумо, выбранный Ауле, и Алатар, приближённый Ореме, оба из рода Майаров. И тогда Манве вопросил – где Олорин? Он всегда старался приблизить его, Серого Странника, долго жившего среди служащих Ниенны, Властительницы Скорбей, и научившегося от неё жалости и состраданию. А Олорин только что вернулся тогда из долгого странствия, и сидел с краю, и переспросил Манве – что он желает от него? И Манве ответил, что просит Олорина стать третьим посланцем Властителей Заката в земли смертных, ибо он, Олорин, всегда с особенной любовью и заботой относился к их бедам и тревогам. А Олорин сказал, что он слишком слаб для подобного великого дела, что он опасается и страшится Саурона. «Тогда тем больше причин отправиться именно тебе», – непреклонно ответил Манве, и он приказал Олорину – а приказывал он лишь в крайних, наиредчайших случаях, и не повиноваться ему Олорин не мог. И когда Сулимо сказал: «Вот и найден третий», Варда Элберет окинула всех их взглядом и тихо произнесла: «Но не как третий…» – и ведал великий Эру, как обожгло это слух вставшего первым Курумо! А потом Фванна Кементари упросила Курумо взять с собой её ближнего помощника, Айвендила, и Алатар уговорил отправиться с собой своего друга Палландо, также из числа сотоварищей Ореме. Курумо неохотно согласился, чтобы Айвендил стал его спутником, – лишь только потому, что Яванна была супругой Ауле Кователя, его господина. И каждый из пятерых был того же рода, что и сам Саурон, сам когда-то принадлежавший к числу служивших Ауле, и известен он был за свои знания и мастерство. Но лишь один из всей пятёрки сумел довести дело до конца. Алатар и Палландо Синие маги ушли на Восток Средиземья, и что стало с ними, не знает никто. Айвендил – он же Радагаст – получил прозвище Карего, позабыв о бедах и тревогах людей и эльфов и посвятив себя заботам о живущих и растущих существах, детях Яванны. А Курумо… Он в конце концов сделался Саруманом.

Такова оказалась вкратце история появления в Средиземье Пяти Магов; многое можно было бы рассказать и об их делах, но, если вдаваться в детали, то не хватило бы и года, чтобы рассказать об их трудах, – а в общем Фолко и так знал это. Он вспомнил вздох Радагаста – Редбор… Фандар… – и спросил о них.

– Так звали Синих магов Алатара и Палландо на Востоке, – кратко сказал Саруман.

Хоббит глубоко вздохнул. Медленно поднимаясь разумом из манящего прошлого, он возвращался к действительности. Олмер… Олмер, получивший власть приказывать самому Саруману! Конечно, не тому, каким он явился в Серые Гавани, но всё же…

– Скажи, а почему ты боишься этого? – хоббит кивком указал на клинок Отрины.

– Потому что я не хочу, чтобы ты рассёк последние нити, связывающие меня хотя бы с таким, пусть кошмарным, но всё-таки телом, – потемнев, ответил Саруман. – Потому что сила, вложенная в этот кинжал, такова, что я бы навеки развоплотился… – Он зябко поёжился. – И тогда не осталось бы уже никакой надежды.

– Но Олмера ты считаешь своим другом? – медленно произнёс хоббит.

– Считал… Он пробудил во мне волю к размышлениям.

– А знаешь ли ты, что именно он подарил мне это гибельное для тебя оружие? Как ты думаешь, почему он это сделал?

Саруман со смертной тоской во взгляде посмотрел на хоббита и промолчал.

– Меня предупреждали, что в этих краях можно натолкнуться на какой-то гибельный Серый Вихрь, – в упор глядя на Сарумана, раздельно произнёс хоббит. – И я видел этот вихрь – вчера, сотворённый тобой. Что это такое и почему гибельно?

– Это то немногое, что у меня осталось из прежних сил. Оружие, поражающее не сразу, а спустя некоторое время… – Видно было, что Саруман говорил чрезвычайно неохотно, лишь вынуждаемый хоббитом.

– Как оно действует? Как ему можно противостоять? – сдвинул брови Фолко.

В глазах Сарумана вдруг, словно быстрый взблеск закатного луча, мелькнул злобный огонь, в презрительно-торжествующей гримасе искривились губы… Но огонь тотчас угас, и злорадная усмешка умерла. Фолко вновь увидел нечеловеческую тоску и отчаяние в очистившемся взоре, устремлённом сейчас на него.

– Я задел кого-то из твоих друзей… – медленно проговорил Саруман, не спрашивая, а словно размышляя вслух. – Что ж, огорчу тебя – против этого нет ни защиты, ни противоядия.

– Что с ним будет?! – яростно вскричал Фолко, стискивая клинок.

– Пока ничего, а потом он начнёт постоянно сводить вас между собой, служить источником распрей, пока вы не передерётесь и не уничтожите друг друга. И он будет шпионить за вами, а когда его спросят – он расскажет всё. Сам он погибнет, наверняка погибнет, – например, вы можете убить его, но о себе он уже не думает.

– А ты не лжёшь, Саруман? – тяжело глядя ему прямо в глаза, спросил Фолко. – Ты великий лжец, Саруман, и один из отцов обмана. Ты много наговорил мне тут, а правда ли всё это? Последняя твоя весть – чернее не придумаешь, но, быть может, ты солгал? Если я пойму, что это так, то, клянусь Горном Дьюрина и Силой энтов, я доберусь до тебя!

– Никогда я не был более искренен, чем в этом разговоре с тобой, – тихо сказал Саруман, опуская глаза. – Можешь не верить мне, но я был до конца правдив с тобой… И, быть может, великая и милосердная Варда Элберет когда-нибудь зачтёт мне это… – закончил он еле слышно.

Наступила тишина, и Фолко понял, что Саруман действительно не лгал, что какая-то надежда ещё жива в нём, и поэтому на слова его можно положиться.

– Что нам делать с тем, кого ты коснулся?

– Что же тут поделаешь… Стрелу не вернуть. Расстаньтесь с ним как можно скорее, изгоните его. Я постараюсь удержать его возле себя, не дать погибнуть и, быть может, сумею излечить.

Время было на исходе. Хоббиту послышалось, будто где-то в неимоверных далях тонко-тонко зазвенела туго натянутая струна. Что-то колебало её, это был знак, быть может…

– Прощай. Желаю тебе получить прощение.

– Прощай. Желаю тебе не проклясть Хоббитанию.

Глава 7 Цитадель Олмера

День и ночь, ночь и день, горы и леса, птицы и звери, люди и стрелы. Саруманово ущелье осталось позади, тропа уверенно вела их к выходу из Опустелой гряды – к заветному укрывищу Короля-без-Королевства.