Ник Перумов - Черное копье

• Название: Черное копье
• Автор: Ник Перумов
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-12398-8, 5-699-12398-9

Поставив последнюю точку во «Властелине Колец», профессор Толкиен закрыл дверь в созданный им мир эльфов и гномов, орков и гоблинов, хоббитов и людей и выбросил магический ключ. Лишь одному писателю – Нику Перумову – удалось нащупать путеводную нить в таинственный и хрупкий мир Средиземья. Задача оказалась непростой, ведь каждый неверный шаг грозил потерей тропы, каждое неточное слово могло погубить волшебство. Но талант победил. Мир Толкиена ожил, преобразился, заиграл новыми, ранее неведомыми красками и… превратился в мир Ника Перумова. А задуманное как свободное продолжение «Властелина Колец» произведение переросло в яркую, увлекательную эпопею, одну из самых заметных в российской и мировой фантастике.

---

«Тут стрелами никого не удивишь, – подумал он. – И они выстрелят дальше меня, это точно… Но мы так просто не сдадимся!»

Вынесли мишень, белую дощечку на шесте в рост человека; народ расступился позади неё, раздался в стороны. Новый сигнал трубы – и стрелки стали строиться на плавной кривой подле помоста, где стоял Берель. По одному они выходили к линии прицеливания, а глашатай громко называл их имена. Каждого встречал одобрительный гул.

Соперники оказались достойны друг друга. На первой попытке промахнулся только один из тридцати восьми. Фолко вышел, не чуя под собой ног, не слыша удивлённых восклицаний и раздававшихся кое-где насмешек. Понимая, что надо сразу чем-то выделиться, он не стал тратить на прицеливание и секунды. Расстояние было для него пустяковым, и он всадил стрелу в самую середину мишени навскидку, чего не позволяли себе даже хазги – непревзойдённые лучники.

Когда он возвращался после выстрела, недоумённая тишина вокруг него вдруг сменилась криками радостного удивления, и Фолко пожалел, что не понимает ни слова.

Мишень отнесли дальше, и вновь Фолко не задержался на белой черте; выйдя к ней, он отвесил несколько церемонных поклонов во все стороны; последний он отдавал, стоя спиной к мишени, и, резко повернувшись, пустил стрелу, в то время как другие стояли, примериваясь, довольно долго. И вновь приветствия, взлетающие над головами копья…

После третьего выстрела их осталось двадцать. После четвёртого – восемь: кроме Фолко, двое истерлингов и пятеро хазгов. Эти уже посматривали на Фолко с каким-то мрачноватым интересом. После его выстрела навскидку они тоже перестали целиться, и, когда мишень передвинули в третий раз, кое-кого из них это подвело. Их громадные стрелы прошли очень близко от мишени, но всё-таки мимо. Теперь люди целились очень долго, ловя малейшее дуновение ветра, то поднимая, то вновь опуская лук.

На пятом выстреле Фолко понял, что его силы на пределе. Дальше ему стрелы не послать, и без того пришлось пускать её довольно сильно вверх. Хазги не приняли его вызова стрелять навскидку – выцелили, и ни один не промахнулся. Из истерлингов не попал никто.

Когда мишень отодвинули ещё дальше, Фолко лишь тяжело вздохнул. Пришлось прибегнуть к выручившей его в ущелье Сарумана уловке – пустить стрелу, сидя на земле. Он не промахнулся, и это вызвало бурю восторга. Не попал один из его соперников, их осталось четверо. Однако, когда распорядители стали относить мишень ещё дальше, самый старший из хазгов что-то хрипло крикнул. По толпе пронёсся вздох удивления, Фолко стоял, ничего не понимая. Старый хазг, низкий, весь в шрамах, протянул ему жёсткую ладонь и что-то произнёс; хоббит не понял, но протянутую руку пожал. Пожал руку врага…

Стрелки впятером подошли к помосту, где стоял Берель; по пути хоббит увидел отчаянно вопящих что-то восторженное друзей-гномов, а потом услышал, как Нефар негромко перевёл ему слова хазга:

– Они отказываются от состязания и требуют, чтобы тебя объявили победителем вместе с ними. Относить мишень дальше они считают нечестным.

Толпа приветствовала благородный поступок хазгов дружным рёвом.

– Поздравляю, половинчик, – обратился к нему с помоста Берель. – Но всё-таки ты делишь награду…

Фолко не успел ответить; вновь взревели трубы, и глава рода Харуз объявил, что все пятеро победивших получат в подарок по серебряному походному кубку, красавице же придётся подождать.

Хоббита втянули в толпу, и он угодил в объятия друзей. Вокруг него образовалось плотное кольцо – его поздравляли, хлопали по плечам, по спине, многие пытались заговорить, однако он не понимал восточных наречий, а Нефар оказался на время оттёртым, прорваться к хоббиту он сумел, лишь когда нужно было принимать награду.

– Он говорит, что доблесть твоя и умение ставят тебя в один ряд с лучшими стрелками степей, – бесстрастно переводил Нефар обращённую к Фолко речь старейшины рода Харуз. Тот говорил громко, и вся толпа внимательно слушала. – Род Харуз будет всегда рад видеть тебя среди своих. Отныне любой из мужчин рода Харуз – твой брат, ибо превыше всего они ценят доблесть и боевое умение. Тебя приглашают погостить у них после состязаний. Не вздумай отказаться!

Фолко низко поклонился, благодаря за награду; распрямившись, он принял из морщинистых рук небольшой кубок древней работы, блестящими глазами обвёл плотные людские ряды; в тот миг он совсем забыл, что стоит среди тех, в кого он, может быть, стрелял год назад на Забытом кряже, или с кем рубился на подступах к Исенгарду, или с кем ему ещё придётся рубиться – в ближайшем будущем. Он хотел сказать что-то хорошее, но его намерение остановил вновь раздавшийся звук трубы. Начинались состязания копейщиков.

Это оказалось захватывающее зрелище. Стремительные всадники, словно сросшиеся с поджарыми конями, подобно громадным хищным птицам, с гортанными боевыми возгласами неслись по полю; словно чёрные молнии, мелькали копья; и каждый удачный бросок, когда копьё пронзало узкое, затянутое цветной тканью кольцо, приветствовался тысячеголосым кличем. Хороши были в этой игре истерлинги, показали свою удаль харадримы, не последними явили себя и хазги; однако всех превзошёл худой, совсем юный ангмарец. Копьё казалось продолжением его правой руки, и он покорил всех, пробросив его через пять колец, отстоящих на два локтя друг от друга. Его объявили победителем, и красивая черноволосая девушка, гордо выступив из рядов, взяла его руку в свою.

После копейщиков всадники состязались в умении метать аркан, выдёргивая вбитые в землю столбы с рогулиной на конце. Здесь не было равных истерлингам; победитель, широкоплечий, низкорослый крепыш, на могучем, под стать наезднику, коне, вырвал столб, вбитый десятью ударами молота на глубину в два локтя. И он также получил руку невесты из рода Харуз, а также оружие с серебряной насечкой.

А Фолко словно наяву видел чёрные змеи арканов на поле битвы – там, в далёком Арноре, и падающих гномов, вырванных из строя смертельной петлей. Однако ему приходилось тоже что-то кричать, показывая заинтересованность, чтобы не навлечь на себя подозрений.

Всадники с арканами покинули огромную арену.

– Что теперь? – обратился хоббит к Нефару.

– Теперь очередь мастеров. Каждый может показать своё умение в чём пожелает.

«А что, если?.. – мелькнула у Фолко озорная мысль. – Стрельбой их не удивишь. А если ножами?..»

Хоббит, решительно раздвинув соседей, полез к черте.

Выступивших оказалось немного. Несколько людей – ангмарцев и харадримов – показали искусное владение мечом, веерную защиту и нападение, однако это не шло ни в какое сравнение с тем, что хоббит видел у Малыша. Понравился ему богатырского сложения смуглокожий харадрим, мастерски крутивший вокруг себя тяжёлое копьё, действуя им одновременно и как дубиной. А потом вперёд вышел невысокого роста человек в свободной желтоватой одежде; он поклонился, высоко подняв сжатые кулаки, распрямился – и из его правого кулака словно вырвалась голубая молния. Длинная боевая цепь с острым наконечником казалась живой змеёй, обвивающей со всех сторон своего повелителя; ни на мгновение не оставаясь в покое, змея металась из стороны в сторону, закрывая своего хозяина непроницаемым сверкающим куполом. Странного человека с необыкновенным оружием проводили восторженными криками.

Настала очередь хоббита. Запыхавшийся Нефар, однако, успел принести по просьбе Фолко мешок репы и сейчас раздавал её примерно десятку добровольцев, вызвавшихся помочь.

Фолко вышел на свободное пространство и поклонился. Десять его помощников вышли следом за ним, неся в руках по кучке репы. Фолко вздохнул, сосредоточился, на миг зажмурился… а потом резко распрямился и махнул рукой. В тот же миг десяток жёлтых репок были брошены ему прямо в голову; навстречу им из-под его плаща вырвался стальной веер; ловкие руки хоббита метнули все висевшие на перевязи ножи. Их лезвия с плотным хрустом рассекали жёлтую плоть – и ни одна репка не долетела до цели.

Наградой ему были восторженные вопли и стук мечей о щиты – знак высшего одобрения у степных племён Истланда. Раскрасневшийся Фолко стоял, неловко раскланиваясь; подбежал Нефар и хлопнул его по плечу, сказав, что люди просят повторить. И Фолко повторил столь же успешно; и, когда он шёл с поля состязаний, мысль – а хорошо бы стать единственным победителем в двух видах за один день! – занимала в его голове неоправданно много места.

Однако нашёлся ещё один, кому было чем подивить собравшихся, – им оказался обычно скромный Малыш.

Он невозмутимо вышел из рядов зрителей, неся под мышкой охапку хвороста, и быстро, как умеют одни лишь гномы, разжёг небольшой костёр. Затем с лихим посвистом он выхватил из ножен даго и меч – и Фолко вновь увидел знаменитый железный вихрь Маленького Гнома. Прежде чем люди успели удивиться, зачем был разожжён костёр, Малыш лёгким, стремительным движением подхватил острием меча горящую ветку, и она закувыркалась перед ним в воздухе, разбрасывая вокруг себя багряные искры. Ошеломлённые зрители замерли, а Малыш подхватил с земли вторую ветку, третью, четвёртую, и вот уже перед ним в воздухе горел ещё один костёр, поддерживаемый молниеносными, неразличимыми глазом движениями меча и даго. Ни на миг не ослаблялась непробиваемая защита; не стали реже длинные неотразимые выпады – но костёр горел, и одна ветка даже крутилась над головою Малыша. Так он поднял в воздух весь горящий хворост, окружив себя огненным куполом, а потом с резким криком: «Хазад!» – отскочил в сторону, вкладывая оружие в ножны под неистовые крики удивления и восторга. Последней серией ударов он перерубил все до единой горевшие хворостинки, и сейчас на земле угасала лишь небольшая кучка угольков.