Мэйдлин Брент - Зловещий брак

• Название: Зловещий брак
• Автор: Мэйдлин Брент
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-7838-0324-3

Очаровательная Кейси, которая прежде носила имя Эммы Делани, когда-то была женой Оливера Фойя и хозяйкой замка Диаболо Холл, одного из знаменитых и богатейших поместьев Ямайки. В той, уже далекой жизни она обнаружила, что зловещее имя поместью дано не зря: там и в самом деле обитал дьявол, который стремился подчинять ее полностью своей воле…

---

Дэниел! Память вонзилась в меня безжалостными своими клыками. В горле поднялся комок рыданий, и я повернулась набок, чтобы спрятать лицо в забинтованные ладони, и заплакала… заплакала по славному смелому человеку, который был моим другом столько месяцев, которого я любила. Кто-то мне на лоб положил прохладную руку, и женский голос проговорил:

— Плачь, плачь, дитя мое. Поплачь всласть — это принесет облегчение бедному сердцу. Вот тебе платок, утри глазки, милая. Постарайся не замочить слезами повязку. Ты понимаешь меня?

Я взяла платок, приложила его к глазам и продолжала плакать. Когда прошел спазм рыданий, я попыталась собраться с мыслями. Я знала, что не пролила еще своей последней слезы по Дэниелу. Будут впереди времена, когда память о нем схватит меня за горло — и я вновь буду оплакивать своего лучшего друга, но Дэниел — такой, каким я знала его, не захотел бы, чтобы я всецело отдалась скорби. Я помнила терпеливое мужество, с которым он встретил свое новое будущее, когда потерял Мэй, и я должна была последовать его примеру.

Новое будущее?.. Страх сдавил мне горло холодными пальцами. Теперь я была одна. Я была Кейси, у меня теперь не было иного имени; я была женщина-кули без дома и работы, без денег и защиты. Что ожидает меня впереди? Одно было несомненно: я никогда не смогу вновь стать Эммой Делани.

Я повернулась на спину, поморщившись от боли в плечах, и открыла опухшие от слез глаза. Рядом со мной сидела маленькая монахиня средних лет с приятным лицом и грустно улыбалась.

— Мы все опечалены этой трагедией, Кейси, — сказала она. — Мистер Редвинг рассказал нам о вашей смелости.

Мистер Редвинг. Я совершенно о нем забыла.

— Габнор сказал мне, что этот американец заболеть животной лихорадкой. Сказал мне это слово — аппендикс. Сказал, у монахинь есть большой доктор, он может вынуть из живота этого дьявола. Но, может, я не успеть вовремя? Может, дьявол в животе убил того американца?

Она покачала головой, успокаивая:

— Нет, Кейси, ты доставила его к нам как раз вовремя. У нас был врач-специалист, и он в течение часа прооперировал аппендикс… вынул из живота дьявола. Мистер Редвинг сейчас слаб, потому что он едва не умер от желтой лихорадки еще до того, как у него случился приступ аппендицита, но он жив и теперь поправляется. Ты понимаешь, что я говорю, милая? Мистер Редвинг говорит, что ты очень хорошо понимаешь по-английски, хотя не слишком хорошо говоришь.

Я кивнула.

— Моя понимать.

Я закрыла глаза. Итак, жертва Дэниела была не напрасна. Мистер Редвинг выжил и, кажется, не открыл им моего секрета, что я не та, за кого себя выдаю. Я была ему благодарна за это и знала, что это его осознанный поступок, а не случайное умолчание. Если он рассказал о путешествии, об урагане и крушении «Кейси» — значит, он уже много раз разговаривал со святыми сестрами и врачом. Конечно, он не мог сделать этого до операции. Вспомнив, как я тащила его от той скалы к Тэйвистоку сквозь ветер и дождь, я поняла, что он должен был пережить.

Я открыла глаза и спросила:

— Сколько я спать, сестра-монахиня?

— Целых два дня, Кейси. Но мистер Кэррадайн считает, что это хорошо. Он говорит, что ваша нервная система истощена и нуждается в отдыхе. Он также доволен тем, как быстро заживают ваши плечи и руки от порезов веревкой. Он говорит, что и у мистера Редвинга, и у вас, должно быть, очень крепкое здоровье. Мистер Кэррадайн — это тот врач, о котором я вам говорила: его называют мистер, а не доктор, потому что он — хирург. О, простите, это, должно быть, сложно для вашего понимания. Не обращайте внимания, милая, не переживайте. Я сейчас сообщу ему о вас, а также попрошу приготовить для вас бульон. Уверена, что вы голодны. Можете называть меня сестра Агнесса. — Она поднялась и ласково потрепала меня по руке: — Я счастлива сообщить мистеру Редвингу, что вы наконец пришли в себя. С тех пор, как его прооперировали, он не перестает спрашивать о вас.

Она вновь улыбнулась и пошла к двери, аккуратная, маленькая, как кукла, ростом едва ли мне по плечо. Двигалась она плавно, будто скользила на колесиках.

Я смотрела на крест на стене и думала о Дэниеле. Теперь я разговаривала с ним мысленно, как раньше разговаривала с портретом бабушки Эллиот.

Ты просил меня не подвести тебя, Габнор. Я не подвела, я сделала, как ты хотел. Я спаслась, как ты желал, и даже сумела спасти мистера Редвинга. Не знаю, помнил ли ты о нем, но если да — я знаю, что ты хотел, чтобы я сделала все возможное. Но есть и еще кое-что, Габнор… что-то ты сказал перед тем, как… как перерезать канат. Я была так испугана, так несчастна, что не могла взять в толк. Прости меня. Спасибо тебе за все, что ты сделал для меня. Я никогда тебя не забуду. Не знаю, что теперь будет со мной. Теперь жизнь моя будет нелегка, но, что бы ни случилось, я не подведу тебя. Обещаю тебе…

Наверное, я опять заснула, но не более чем на десят минут. Дверь вновь открылась, и вошла, скользя, сестра Агнесса, а за нею человек в белом пиджаке с короткими рукавами и с кожаным чемоданчиком. Я узнала его длинное худое лицо, потому что уже мельком видела его в двери госпиталя рядом с отцом Джозефом.

— Это мистер Кэррадайн, милая, — сказала сестра Агнесса, — он пришел взглянуть на тебя.

Я промолчала. Мистер Кэррадайн поставил чемоданчик на тумбочку у кровати, вынул стетоскоп, повесил его на шею, оттянул вниз мое веко и, близко наклонившись, всмотрелся во что-то; затем взял своими сильными костлявыми пальцами мое запястье. Все это время он говорил, неторопливо, с сильным шотландским акцентом, ни к кому не обращаясь, словно произносил монолог.

— Вы мне притащили прекрасный случай острого воспаления с загнутым аппендиксом, девушка, — он говорил с раскатистым «р». — Не слишком быстро, правда, но, благодарение Богу, вы тоже открыли глазки, а то этот смешной янки надоедал мне расспросами о вас с тех самых пор, как вы пришли к нам. Я не осуждаю его за это — нет, ведь вы вытащили его с вашей шхуны и волокли через весь остров, этого мне никогда не понять. Да, кстати, и принесло бы это хоть какую-нибудь пользу, если бы я не был здесь, трудно сказать; но я вырезал из него этот бесполезный кусок кишки — иногда я недоумеваю, о чем думает Провидение, помещая эту дрянь в человеческое тело. О, простите, сестра Агнесса, я не хотел богохульствовать; не ослабите ли завязку сорочки вот здесь, чтобы я мог послушать сердце девчушки? Гм-м. Благодарю вас. Гм-м. Как я уже говорил, она — самое здоровое юное животное, какое я когда-либо встречал. Странный цвет кожи для девушки-кули, вам не кажется? Она такая же бледнокожая, как большинство северо-европейцев, живущих в тех частях света, где недостаточно солнца; а цвет глаз и волос, он также не предполагает черного или желтого родителя, правда? Я бы еще поверил, что какой-то белый прижил ее с наполовину белой женщиной — так что если что и доминирует, то кавказская кровь: трагедия для моего образа мышления. Теперь можете завязать сорочку, сестра Агнесса. Она красивая девчушка, хорошего телосложения и, видно, с сильным характером, раз она спасла этого американца. Оденьте ее в достойную одежду, и, может быть, она сойдет за леди.

Он вдруг взглянул на меня колючим взглядом и заговорил, обращаясь прямо ко мне и громко, почти крича:

— Ты чувствовать себя лучше теперь?

О, Габнор, как бы мы посмеялись над ним вместе. Я посмотрела на сестру Агнессу и сказала:

— Моя не понимать, что этот белый говорить.

— Он спрашивает, чувствуешь ли ты себя лучше, Кейси.

Я вновь взглянула на мистера Кэррадайна и кивнула.

— Моя хочу сказать большой спасибо за все, мистер.

Тут дверь отворилась, и вошла девушка-туземка с подносом, на котором были маленькая керамическая миска с бульоном и ложка.

— Ну, вот и бульон, — сказал мистер Кэррадайн, закрывая чемоданчик. — Дайте ей столько, сколько съест, сестра, и проследите, чтобы она пила много жидкости: сока, воды, молока, — все, чего захочет. Вечером — еще бульона, а с завтрашнего дня переведем ее на твердую пищу. А теперь я удалюсь.

И он набрал было воздуху в легкие, чтобы снова заговорить со мной на полукрике, но передумал, взглянул на меня почему-то обиженно и направился к двери.

У меня не было аппетита, но под уговоры сестры Агнессы мне удалось покончить с бульоном. После обеда она вытерла мне лицо и оставила одну. В ту ночь я снова плакала, скорбя о Дэниеле, но когда мне удалось заснуть, то был хороший сон, без всяких тяжких сновидений.

На следующий день я почувствовала голод и хорошо ела. Сестра Агнесса принесла мне послание от мистера Редвинга, в котором тот благодарил меня за то, что я спасла ему жизнь, и выражал надежду, что вскоре ему будет разрешено навестить меня. Днем меня осмотрел мистер Кэррадайн и сказал сестре Агнессе, что бинты с моих рук и плечей можно снять на следующий день.