Сара Груэн - Уроки верховой езды

• Название: Уроки верховой езды
• Автор: Сара Груэн
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-54031-0

Жизнь Аннемари рушится в течение одного дня. Она теряет престижную работу, ее бросает муж, до крайности обостряются отношения с дочерью… И, словно этого мало, приходит известие о смертельной болезни отца. Нужно ехать к нему, но нелегко принять это решение. Ее родители держат конюшню, дают уроки верховой езды. Двадцать лет назад Аниемари была их лучшей ученицей, ее даже называли олимпийской надеждой. Но трагический случай во время отборочных соревнований положил конец карьере. Аннемари тогда получила тяжелые травмы и потеряла любимого коня. С тех пор она всячески пыталась отгородиться от призраков прошлого…

Впервые на русском в переводе известной писательницы Марии Семеновой!

---

Когда он оказывается рядом с пандусом, Майк бросается вперед, взмахивая веревкой, но конь меняет направление, устремляясь в сторону Дэна.

Тому остается лишь досадливо покачать головой. Скоро они с Майком встают в первоначальную позицию, и все повторяется.

Всякий раз, когда они пытаются загнать коня в грузовик, он подпускает их на дюжину футов, после чего дает деру. В какой-то момент он проносится так близко, что Майку приходится вскочить на забор, спасаясь у него из-под ног. Конь не виноват, Майк просто оказался у него со слепой стороны.

— Так дело не пойдет, Дэн, — говорит Майк, слезая. — Принесу-ка я лучше пару морковок…

— Морковок? — Ева поворачивается ко мне. — А почему они сразу не попытались его поймать, подманив морковкой?

— Деточка, это термин такой, — говорю я. — Они имеют в виду специальный кнут.

— Но они же не собираются его бить?

— Нет, конечно.

Скоро Дэн и Майк появляются с короткими оранжевыми хлыстиками. Они движутся медленно, молча. Заняв свои места, они стоят неподвижно, как изваяния, пока лошадь не успокаивается. Тогда Дэн коротко кивает.

Они перепрыгивают забор и бросаются в атаку. Конь отскакивает к грузовику и разворачивается, чтобы сбежать, как обычно. Но Дэн и Майк раскидывают руки с зажатыми в них «морковками», не давая прохода. Конь вскидывается и пронзительно ржет. Мужчины наседают, размахивая хлыстиками.

И вот наконец мерин с грохотом копыт галопом взлетает по пандусу. Честер тотчас захлопывает деревянную створку, а Джуди защелкивает задвижку.

Сквозь металлическую решетку видно рыже-белое мельтешение. Конь мечется, рассекая копытами воздух. Он отчаянно ржет и вдруг принимается лягать железные стенки. Сперва он так и сыплет ударами, потом все реже и реже.

Честер и Джуди поднимают пандус и закрепляют его. Дэн наблюдает за происходящим, покачивая головой.

— Блин, Аннемари… Неужели ты все-таки уверена?

Я киваю.

— По-моему, — говорит он, — ты не понимаешь, во что вляпалась.

— Ладно, поглядим. — Я потираю ладони. — Давай-ка отвезем его домой.

Ева возбужденно мчится впереди, чтобы скорей шмыгнуть мимо папиного кресла на зады фургона. Подходя, я вижу Мутти за рулем. Она неодобрительно качает головой…

* * *

— Еще и хорошее пастбище на него тратить, — ворчит она, глядя, как Майк с Дэном готовятся выпустить мое приобретение в небольшое поле поблизости от конюшни.

— Это не пустая трата, Мутти, — говорю я с раздражением. — Прикинь, так ему не потребуется дополнительного сена.

— Но сюда уже нельзя пустить других лошадей? И это поле из оборота придется исключить?

— Да, на какое-то время. Дай срок, и он поладит с другими.

— Ты ни под каким видом не выпустишь его в табун, — резким тоном говорит Мутти.

— Нет, — говорю я. — Я не собираюсь делать это прямо сейчас. Я лишь пытаюсь сказать, что со временем он успокоится и подружится с другими лошадьми. Не будем сбрасывать со счетов такую возможность.

— Хм! — фыркает Мутти. — И это все из-за его масти?

Дэн и Майк запятили грузовик ко входу на пастбище и приготовились опустить пандус.

— Не знаю, Мутти. Может, ты и права.

— Возможно, нам, в конце концов, надо было приобрести другого, — произносит она и уходит, крутанувшись на каблуке.

Мне хочется догнать ее и спросить, что она имела в виду, но меня отвлекает, во-первых, шум сброшенного пандуса, а во-вторых, грохот копыт из грузовика.

* * *

Я, впрочем, не забыла ее загадочных слов. Позже, когда Брайан приехал укладывать папу в постель, а Ева засела перед телевизором, я тихо пробираюсь на кухню. Какое-то время я созерцаю спину Мутти, занятой посудой. Ее светлые волосы туго стянуты в узел, пребывающий на том же месте с самого начала времен, тонкие руки резко движутся туда-сюда — она домывает последнее блюдо. Сегодня она сотворила суфле из шпината с грибами и победоносно следила, как Ева брала добавку. Мутти, королева шницелей и любительница телятины, капитулировала.

— Какого «другого» ты имела в виду? — спрашиваю я.

— Ты о чем? — спрашивает она, не отвлекаясь от стремительно снующей губки.

Должно быть, она заметила мое отражение в окошке за раковиной.

Она нагибается и ногой отодвигает заснувшую Гарриет — что-то понадобилось в нижнем ящике буфета.

— Когда ты спросила меня, не захотела ли я этого коня из-за его масти, ты еще бросила: «Возможно, нам, в конце концов, надо было приобрести другого». Что ты имела в виду?

Мутти вытаскивает пирамиду кастрюль, приподнимает верхние три и вставляет вымытую на ее штатное место. Зрелище напоминает мне детские корзиночки, которые вкладываются одна в другую.

— Уже не важно, — произносит она. — Все равно все в прошлом.

— Что — все?

Мутти водворяет кастрюли в буфет и, не оборачиваясь, склоняется над сушилкой.

— Без толку ворошить прошлое, — слышу я наконец.

— Мутти, ну что такое? Говорила бы уже толком!

В это время из коридора вплывает Брайан. Он проходит через кухню и берет свою куртку с крючка возле двери.

— Антон уложен ко сну, — говорит он, нашаривая за спиной рукав. — Я вернусь завтра в восемь.

— Спасибо, — благодарит Мутти, переставляя тарелки на стол.

Брайан открывает дверь, потом оглядывается.

— Там у вас такой конек ходит, — говорит он неожиданно. — Худоватый, но… В общем, я и не знал, что лошади полосатыми бывают. Думал, только зебры…

— Это очень редкая масть, — отвечает Мутти.

Я жду, чтобы она уточнила, дескать, зебры — это не лошади, но она умолкает.

За Брайаном закрывается дверь, и Мутти включает «электронную няню».

— Мутти, пожалуйста, — говорю я, глядя, как она молча принимается вытирать кухонный стол. — Пожалуйста!

Она застывает на месте и долго молчит.

— У Гарри был брат, — слышу я затем. — От тех же родителей и такой же гнедой с пежинами.

Я ахаю так, словно меня с силой ударили кулаком в грудь.

— Как? То есть как это?

— Семнадцать лет назад…

— Как ты узнала?

— Они позвонили папе, спросили, не хочет ли купить его.

Я потрясенно гляжу на нее, не находя слов. Мутти косится на меня через плечо, оставляет в покое посуду и усаживается за стол. Я опускаюсь напротив.

— Когда ты отказалась ездить…

Я возражаю:

— Я не отказывалась.

— Когда ты отказалась ездить, — повышенным тоном повторяет Мутти, — твой отец предположил, что причина не в страхе. Быть может, это все из-за Гарри. Тогда он позвонил заводчику, хотел разыскать другого полосатого коня. Он думал, если ты будешь знать, что где-то подрастает такой же, то, может, вернешься в седло. Так что ко времени, когда конь достаточно повзрослеет для тренировок, ты будешь готова сесть на него. И три года спустя такой жеребенок действительно родился. Брат Гарри от той же родительской пары. И его сразу предложили твоему отцу.

Я чувствую, как помимо воли у меня округляются глаза. Другое дело, я предвижу, каким будет продолжение истории. К тому времени я уже была в Миннеаполисе. С Роджером. Я оставила позади ту часть своей жизни, что была связана с лошадьми, с конным спортом и выступлениями.

Мутти взирает на меня с победоносным видом. Кажется, она ждет выражения покорности. Или думает даже, что я ее благодарить стану.

Я тихо спрашиваю:

— И что же случилось?

— Ну, поскольку ты ясно дала понять, что верховой ездой больше не интересуешься…

— Я про лошадь, Мутти.

— Он вырос конкурным конем, точно как Гарри. В итоге его купил Иэн Маккалоу.

— Боже ты мой, — говорю я ошарашенно.

Мы выступали на одних аренах. Иэн Маккалоу был моим ближайшим соперником. После того как я разбилась, его взяли в олимпийскую команду. Можно сказать, он занял мое место.

— И что, брат Гарри прыгает Гран-при?

— Прыгал.

Вновь ощущение удара в грудь. Я ищу каких-то подсказок у нее на лице, надеясь, что она имеет в виду не то, о чем я подумала.

— Он умер несколько месяцев назад, — говорит она. — Если бы ты следила за событиями в конкуре, ты бы знала об этом. Кстати, если бы ты следила за спортивной жизнью, ты и об этой лошади знала бы…

Она невозмутимо смотрит на меня. Я отворачиваюсь, исполнившись отвращения.

Я встаю, отодвинув стул так резко, что ножки царапают по полу, и рывком распахиваю дверь. Она хлопает у меня за спиной. Я направляюсь на пастбище.

Добравшись туда, я перелезаю забор и иду по траве к своему коню. К своему шелудивому, облезлому, одноглазому приобретению. Он вскидывает голову, заметив меня, и недоверчиво прижимает уши. Я усаживаюсь, скрестив ноги, ярдах в тридцати от него. Убедившись, что приближаться я не собираюсь, он вновь принимается щипать травку.

Меня вдруг накрывает внезапное горе от потери брата Гарри, этого полосатого гнедого, который мог достаться мне, но которого я так и не видела и даже не подозревала о его существовании. Лицо сводит судорогой, еще миг — и я реву, точно обиженная четырехлетка.