Пётр Мельников - Залпы с берега

• Название: Залпы с берега
• Автор: Пётр Мельников
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Это дорожное происшествие окончилось для нас сравнительно благополучно. Только три краснофлотца получили легкие ранения. Вместо Больших Ижор им пришлось отправиться в Малые - там, в трех километрах отсюда, находился госпиталь.

Часа через два мы вошли в Большие Ижоры. Здесь остались краснофлотцы и сержанты для распределения по батареям. Комсоставу предстояло получить назначения в поселке Лебяжьем, где располагался штаб Ижорского сектора.

Переночевав в Ижорах, утром 6 ноября я двинулся в путь. Вскоре я уже входил в Лебяжье. Сердце у меня невольно екнуло. Лебяжье! Так называлось село, в котором я родился. Только было оно в тысячах километров отсюда, в привольной поволжской степи. Ничего общего не было в облике этих двух одноименных мест. Здесь, в дачном поселке среди хвойных рощиц, стояли красивые дома с верандами, с узорными наличниками окон. А там на двух пыльных улочках теснились старые избы с позеленевшими тесовыми и соломенными крышами. На перекрестке возвышалась покосившаяся церквушка, казавшаяся нам, мальчишкам, грандиозным сооружением.

Горьким было мое детство. Отца я не помнил. У матери нас было пятеро - мал мала меньше. До коллективизации жили мы совсем худо. Ходили в обносках, досыта никогда не наедались. По улицам пылили босиком, а когда подросли, щеголяли в лаптях двух фасонов - русских и татарских.

Оттуда, из Лебяжьего, пошел я учиться в ФЗУ на слесаря. Потом окончил курсы комбайнеров. Год работал в МТС в Куйбышевском районе. А после этого двинул в Казань на рабфак...

Вспомнил я трех своих братьев. Где воюют они сейчас? Ничего о них мне не было известно...

Два одноименных места... А что общего в них кроме названия? Впрочем, была у них общность в самом главном. И то и другое находились на одной, советской земле. Здесь, в Лебяжьем, решалась судьба и того Лебяжьего. А волжские лебяжане защищали и Ленинград, и десятки безвестных населенных пунктов.

Штаб сектора, занимавший один из немногих двухэтажных домов, я нашел без труда. Никого из командования там не оказалось: все были в бетонном массиве командного пункта, расположенного на форту, в нескольких километрах отсюда. Зато начальник отдела кадров капитан Филимонов находился на месте. А он-то мне и был нужен в первую очередь. Приятный, общительный человек, Михаил Денисович встретил меня словами:

- Рады пополнению в нашей "Лебяжьенской республике"!

- Где, где? - не понял я.

- В "Лебяжьенской республике". А что вы думали? - улыбнулся он. - Мы от бела света отрезаны, живем за счет, так сказать, местных ресурсов. И Советская власть у нас имеется. Поселковым советом товарищ Рейман руководит. Райком действует. Гражданских жителей, правда, мало. Большинство эвакуировалось. Но не все. Те, кто остался, в госпиталях работают, в военных учреждениях, помогают нашему брату оборонительные сооружения укреплять. Иные рыбу промышляют. Даже кое-какие сельскохозяйственные работы ухитрились провести. Вы раньше-то в Лебяжьем бывали?

- Три года назад курсантом на практику в эти края приезжал. Только сам поселок я знаю плохо.

- Ну, сейчас здесь настоящая столица. Кроме штаба и политотдела имеем Дом флота,, полевую почту, редакцию газеты "Боевой залп", поликлинику. О фронтовом доме отдыха уже подумывают - ведь обосновались мы тут, видать, надолго, уходить не собираемся. А из средств обеспечения имеется у нас артмастерская, база железнодорожной артиллерии и бронепоездов. Пути поддерживаем в порядке. На западе конечная станция Калище, на востоке Мартышкино. Дальше поездам ходить нельзя: немцы.

Чем же у нас не республика? - снова улыбнулся Филимонов. - Даже своя железнодорожная сеть. - Потом, посерьезнев, разговорчивый капитан спросил: Так где бы вы хотели служить, товарищ Мельников?

- Желательно на батарее, которая действует поактивнее.

- А вы материальную часть стотридцаток твердо знаете?

130-миллиметровые дальнобойные пушки в год моего поступления в училище были приняты на вооружение кораблей и береговой обороны. Двумя годами позже на флот стали поступать 180-миллиметровые орудия с еще большей дальностью стрельбы. По своим баллистическим качествам, скорострельности и точности огня те и другие пушки были без преувеличения лучшими в мире среди соответствующих калибров. На изучение этих самых современных артиллерийских систем в училище отводилось много времени. Зачеты по их устройству мной были сданы на пятеркуу и в памяти они отложились основательно. Об этом я и сообщил капитану.

- Вот и хорошо, - сказал Михаил Денисович, и по его тону я понял, что вопрос о моем назначении давно предрешен. - Вы назначаетесь командиром двести одиннадцатой береговой батареи статридцатимиллиметровых орудий на форт "Краснофлотский". На Красную Горку, стало быть. Батарея боевая. Почти каждый день стреляет. Она еще в Лужском секторе отличалась. Ею командовал капитан Башмаков. Сейчас он на повышение пошел. - Поднявшись, Филимонов протянул мне руку: - Рад, что назначение совпадает с вашим желанием. Желаю удачи, лейтенант. Будете в Лебяжьем - заходите, буду рад.

Поблагодарив за доверие и попрощавшись, я вышел. Шестикилометровый путь до форта сохранился в моей памяти с курсантских лет, и я бодро зашагал по влажному асфальту. Через час я был в. деревне Красная Горка. Отсюда до форта рукой подать. И вот я уже стоял у контрольно-пропускного пункта,, где разрывалось бетонное ограждение, и показывал сержанту с красной повязкой на рукаве свои документы...

Красная Горка и в действительности представляла собой высоту, господствующую над окружающей местностью. Форт со своим обширным хозяйством оседлал ее, вытянувшись овалом вдоль недалекой береговой черты.

Длина этого овала превышала километр, ширина достигала метров восьмисот. Дорога пересекала его по большой оси, с востока на запад. По ней я и добрался до штабного домика.

Дежурный по штабу старшина Н. Цветков сказал мне, что все начальство - на командном пункте форта. В сопровождении рассыльного я направился туда.

Впереди виднелась невысокая серая стена трех громадных бетонных прямоугольников, вытянутых цепочкой и образующих северную, прибрежную, сторону форта. Это был главный его массив. Над ним слегка выступали две орудийные башни, тела открытых двенадцатидюймовых пушек, составлявших четырехорудийную батарею, округлые башенки командных пунктов. Хоть и не впервые увидел я эту картину, в Душе шевельнулось гордое и радостное чувство, которое обычно испытываешь при виде колоссальной, подавляющей мощи. Нашей мощи!

Через бронированную дверь мы вошли в массив, уходящий на несколько этажей под землю. Многочисленные коридоры и трапы привели нас в просторное помещение. Глаза ослепил непривычно яркий электрический свет. Осмотревшись, я увидел на стенах карты и схемы, многочисленные телефонные аппараты. Над столом, где лежал огневой планшет, склонились командир форта майор Григорий Васильевич Коптев, военком батальонный комиссар Иван Федорович Крылов и начальник штаба капитан Михаил Кондратьевич Трофимов. Я представился и доложил о прибытии. Все трое, оторвавшись от планшета, обменялись со мной рукопожатиями.

- Вы очень кстати прибыли, - сказал Коптев. - Стрелять может потребоваться в любую минуту, а заместитель командира батареи лейтенант Тощев к самостоятельному управлению огнем не подготовлен. Капитан Башмаков уже на новом месте. Присаживайтесь, лейтенант, и расскажите, как вам воевалось на Бьёрке.

Выслушав мой короткий рассказ, Коптев познакомил меня с обстановкой на форту. На планшете четко были обозначены форт и все его батареи. От них шли надетые на шпильки целлулоидные масштабные линейки. Почти на пределе дальности стрельбы двенадцатидюймовых орудий, от Копорского залива на западе до Петергофа на востоке, изгибались неправильными дугами две параллельные линии красная и синяя. За красной линией стояли наши бойцы, за синей - фашисты.

- Первыми боевое крещение приняли зенитчики, - рассказывал Григорий Васильевич. - Фашисты начали летать и бомбить нас с июня. Тревоги, бывало, по нескольку раз на день объявлялись. У немцев тактика такая: зайдут из облаков или с солнечной стороны, выключат мотор, а потом пикируют. Но зенитчики к этому приноровились и спуску не давали. У нас ведь в составе форта зенитный дивизион - пять батарей. Такие, знаете, мастера зенитного огня выросли позавидовать можно. Капитан Ломтев, например, комбат сорокапяток. Потом старшины Заготин и Лихачев - командиры пулеметных взводов. Асы! А тридцать первого августа и наши двенадцатидюймовые заработали. В тринадцать часов тридцать восемь минут. На всю жизнь этот день и час запомню.- Коптев склонился над планшетом: - Вот видите, здесь, на западе, речушка Воронка. Немцы к ней вышли в конце августа. Часть сил двинулась к востоку, минуя зону нашего огня. А другая часть задержалась и пыталась форсировать Воронку, наступая по шоссейной дороге вдоль залива. Конечная цель у них была захватить форты. Представляете, как это осложнило бы положение Кронштадта, Ленинграда и всего флота? Ну, мы задали им жару...