Дмитрий Винтер - Военные преступники Сталин и Берия. Победа вопреки палачам

• Название: Военные преступники Сталин и Берия. Победа вопреки палачам
• Автор: Дмитрий Винтер
• Издательство: Яуза-Пресс
• Жанр: История
• Год: 2012
• ISBN: 978-509955-0423-8

Новая книга от автора бестселлера «Виктор Суворов прав! Сталин проиграл Вторую Мировую войну!» Беспощадный приговор «пещерному сталинизму», основанный на анализе недавно опубликованных дневников Берии! Считая их (в отличие от других антисталинистов) не мистификацией, а подлинным документом, Дмитрий Винтер обращает эту исповедь палача против самих кремлевских людоедов, неопровержимо доказывая: не жертвы репрессий, а Сталин с Берией были настоящими врагами народа!

Как еще назвать «вождей», по вине которых Красная Армия потерпела самое страшное поражение в истории, а советский народ даже не умылся, а истек кровью? Кем считать руководителей, признававших лишь одну тактику: заваливать врага трупами? Кто пропустил сокрушительный удар Вермахта и несет ответственность за то, что до самого конца войны мы клали по пять своих бойцов за одного немца, — Троцкий с Тухачевским или Сталин со своими подручными? И разве не Берия признавался в своем скандальном дневнике: «Фронт провален, войска бегут… Ожидал бардака, но такого бардака не ожидал. И предатели оказались. И где оказались!.. Кто герой, а кто долбо…б, а кто предатель. Был бы рядом, застрелил бы как бешеную собаку… Жуков так с фронта и сообщает, похоже, наверху есть предатели. Недочистили!.. Коба уже был готов к бардаку, но к такому никто не был готов. А Коба тем более…» Это ли не роспись в собственном бессилии? Это ли не признание полной несостоятельности советской власти, предавшей собственный народ?! Более того — дневники Берии доказывают правоту Виктора Суворова! Как именно? Читайте эту сенсационную книгу, бросающую недобитым сталинистам открытый вызов! Говорите, Сталин с Берией выиграли войну? Но какой ценой?! Говорите, Красная Армия дошла до Берлина благодаря кремлевским тиранам? Нет, вопреки им!

---

И тут самое время снова вернуться к вопросу о том, кто же расстрелял поляков. Как мы видели, в апреле 1940 г. — лакуны в дневниках Берия, а четыре года спустя — запись: правильно, мол, их немцы шлепнули. Так кто же поляков расстрелял? И если это сделал СССР, то почему весной 1944 г. в дневниках Берия появилась запись о немцах?

Выскажу свое мнение, и можете спорить. Весной 1944 г., через год после скандала с расстрелом поляков, а самое главное, в ситуации, когда СССР «светило» после войны в лучшем случае овладеть всей Центральной и Восточной Европой, а с остальным капиталистическим миром до поры приходилось по-прежнему сосуществовать, Берия не рискнул даже личному дневнику доверить правду.

Ну, а весной 1940 г., в предвкушении «освободительного похода» до Ла-Манша, Тихого и Индийского океанов и установления «Земшарной Республики Советов», Лаврентий Павлович вполне мог пооткровенничать хотя бы в личном дневнике. Пока — только в личном дневнике. А после завершения «Великого Похода» можно будет и совсем не скрываться — победителей ведь не судят! Понятно, что в наши дни «Павел Лаврентьевич» или кто-то другой вымарал все это из дневников, отчего апрельские (1940) лакуны и возникли.

Подтверждается правота В. Суворова-Резуна и другими фактами. Вот приводятся данные о советских десантниках, переделанных с началом войны в пехоту. Кремлев упоминает о 13-й гвардейской дивизии прославленного А. И. Родимцева, но добавляет, что немногие знают, что в начале своего боевого пути эта дивизия была частью ВДВ. И сам приводит длинный список десантных частей, переделанных в пехотные. Так, например, 1 — й воздушно-десантный корпус (ВДК) в июле 1942 г. был переделан в 37-ю гвардейскую стрелковую дивизию, 3-й ВДК в феврале 1942 г. — в 33-ю, 5-й в начале августа — в 35-ю и т. д., причем гвардейские звания они получали авансом, еще до первого боя.

Кремлев полагает, что десантное прошлое этих стрелковых дивизий, получивших звание гвардейских авансом, еще до всяких боевых заслуг, в официальной советской истории войны замалчивается потому, что в их формировании, возможно, сыграл большую роль Берия (2. С. 77–83).

Что же, может быть, и сыграл (хотя Кремлев и тут никаких доказательств, кроме «возможно» и «может быть», не приводит), но зачем было сначала создавать части как десантные (т. е. явно наступательные), а потом переделывать в пехоту? А Суворов-Резун в «Последней Республике», тоже перечисляя факты переделки ВДК в пехотные дивизии, объясняет, зачем это делалось. Если бы РККА успела ударить первой, то ее ВДК были бы использованы по прямому назначению. Задавить Германию — и после того вся наша авиация была бы брошена на обеспечение высадки десантов… Вторая (после разгрома Германии) возможность: для захвата территорий, которые германской авиацией слабо контролируются (Румыния, Болгария, Югославия и т. д.). Третья возможность: в условиях развала Германской империи для захвата… никем не контролируемых территорий Франции, Бельгии, Голландии и т. д. Четвертая возможность: захват никем не управляемых колоний разгромленных европейских метрополий и дружественной Британии.[41]

Кстати, Берия в конце декабря 1941 г. пишет: — «Сколько труда на ветер ушло! Сколько самолетов де-;лаем, а их собьют!» (2. С. 9). Но почему их столько посбивали? Потому что столько самолетов оказалось летом 1941 г. у самой границы и их подавили на аэродромах? А почему они там оказались?

Почему несметные танковые и авиационные армады к концу года были потеряны из-за того, что склады с запчастями оказались у самой границы, или из-за того, что танки без поддержки авиации остались? Далее, и это самое главное, почему 85 % мощностей военно-промышленного комплекса находилось к июню 1941 г. на территориях, которые к концу года займет противник, и далеко не все предприятия успели эвакуировать? О 7 млн винтовок сам же Берия пишет выше. Но возникает вопрос: как так получилось? Зачем все это строили у самых границ или гнали к самым границам, если собирались обороняться?

Но вернемся в 1940 год. Никаких признаков «разворота» в сторону Германии во второй половине 1940 г. мы не заметим. Более того, во время визита Молотова в Берлин СССР предъявил Германии такие требования (например, признание сферой влияния СССР Финляндии, Болгарии, Турции),[42] выполнение которых ставило Третий рейх в полную зависимость от СССР, поскольку отдавало в распоряжение Сталина Скандинавию с шведской рудой и финским никелем и Румынию с ее нефтью, без чего Германия воевать не могла.

Берия еще в мае 1939 г. констатирует: «Если мы с ними (с немцами. — Д. В.) договоримся, то воевать с ними не придется». И далее: «Рано нам с ними воевать. А лучше вообще не воевать» (1. С. 121–122).

Что это — доказательство мирных намерений? Но применительно к маю 1939 г. второе высказывание можно было бы интерпретировать и иначе: рано с немцами воевать, пусть сначала они в Европе побольше захватят, чтобы было от кого «освобождать». «А лучше вообще не воевать» — а может быть, уже тогда намечалась комбинация: «занимаем Румынию, оставляем Германию без нефти — и воевать не понадобится»?

Интересно, что Кремлев пишет (1. С. 235): мол, если бы Англия заняла Балканы, она получила бы возможность бомбить нефтепромыслы Плоешти… Так и хочется заменить «Англию» некой другой страной! Кстати, «для Гитлера была жизненно важной румынская нефть — единственный надежный (выделено мною. — Д. В.) источник поставок в Германию» (Там же). Получается, что СССР — источник ненадежный? Интересное признание!

Тем более что и сам Кремлев несколько ниже признает и другое: что «негибкая политика СССР (в качестве конкретного примера приводится заключение «Договора о дружбе и ненападении с Югославией», только что, 27 марта, свергнувшей прогерманское правительство Цветковича, что и привело к нападению на эту страну Германии на другой день после подписания советско-югославского договора, 6 апреля 1941 г.) привела к тому, что Тройственный пакт (заключенный Германией, Италией и Японией 27 сентября 1940 г.; Кремлев почему-то пишет «1939» — вероятно, описка. —Д. В.)… стал приобретать не очень-то дружественный по отношению к СССР характер», хотя поначалу был направлен на нейтрализацию США и противодействие Англии. То, что этот пакт не имел антирусского (правильнее: антисоветского. — Д. В.) характера, лучше всего доказывается тем, что в ноябре 1940 г. Гитлер в беседе с Молотовым предлагал нам присоединиться к Тройственному пакту».

Причем «приобретать не очень-то дружественный по отношению к СССР характер» Тройственный пакт начал именно после визита Молотова в Берлин (1. С. 235–236), где вышеупомянутые советские требования и были предъявлены. Вскоре после того — 20–24 ноября 1940 г. — к Тройственному пакту присоединились Венгрия, Румыния и Словакия, 1 марта 1941 г. — Болгария, а 25 марта — Югославия. С чего бы вдруг?

Далее, а с чего бы вдруг СССР 5 апреля 1941 г. подписал пакт «О дружбе и ненападении» с Югославией? Сам же Кремлев признает, что Югославия была «одним из наиболее антисоветских государств в Европе», дала приют множеству белоэмигрантов (а что в этом враждебного — дать приют людям, вынужденным уехать из своей страны? Или она должна была выдать их большевикам на бессудную расправу? Хорошо известно, что стало с теми врангелевскими офицерами, которые поверили Беле Куну и Р. Землячке и не уехали из Крыма! — Д. В), а дипломатические отношения с СССР установила «последней в Европе, если не считать Ватикана» — 25 июня 1940 г. (1. С. 236–238). Да, но зато она была важным плацдармом для давления на Германию. Кстати, дата установления дипломатических отношений в свете общей обстановки в Европе на тот момент тоже о многом говорит.

Ну и чем все это принципиально отличается от того, о чем писал Суворов-Резун? И не он один. И это не первый случай, когда вроде бы ярые критики автора «Ледокола» на самом деле повторяют его же слова.

О «физическом воздействии»

Наконец, Кремлев повторяет и сталинское заявление о применении пыток, которое другие сталинисты неоднократно объявляли хрущевской выдумкой: «Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие… (Это какие же — американская? Британская? Шведская? — Д. В.) Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманной в отношении… заклятых врагов рабочего класса и колхозников» (1. С. 94). Добавим, что «органы» сами определяли, кто «заклятый враг», и если он сам был рабочим или колхозником, то это ему не очень-то помогало.

Правда, 10 января 1939 г. Сталин шифровкой напомнил, что физическое воздействие — крайняя мера «в отношении лишь таких явных врагов народа, которые, используя гуманный метод допросов, нагло отказываются выдать заговорщиков, месяцами не дают показаний, стараются затормозить разоблачение оставшихся на воле заговорщиков (1. С. 93)…