Грегори Бейтсон - Экология разума

• Название: Экология разума
• Автор: Грегори Бейтсон
• Издательство: Смысл
• Жанр: Философия
• Год: 2000
• ISBN: 5-89357-081-2

Грегори Бейтсон (1904-1980) - выдающийся мыслитель 20 века, философ, эколог, кибернетик и системный теоретик. Его книга "Шаги в направлении экологии разума" впервые вышла на языке оригинала в 1972 году, неоднократно переиздавалась и стала культовым интеллектуальным бестселлером в англоязычном мире.

В этой книге Г.Бейтсон намечает подходы к решению поставленной им широкомасштабной задачи по ревизии и модификации фундаментальных основ гуманитарного знания в свете современных положений кибернетики , теории информации и теории систем, а также созданию новой синтетической науки о живом, которую он назвал "экология разума". В данное издание вошли статьи по биологии и теории эволюции, в которых различные биологические процессы - от морфогенеза до эволюции в целом - рассматриваются с точки зрения детерминирующих их информационных и коммуникативных процессов, а также статьи общетеоретического плана, в которых обсуждается применение принципов кибернетики к живым системам, неоднозначная роль сознания, а также негативные последствия человеческих действий, нарушающих общесистемные принципы, лежащие в основе всего живого. Главной особенностью книги "Избранные статьи по теории эволюции и эпистемологии" является то, что в нее включена часть "Биология и эволюция", по техническим причинам не вошедшая в первое издание.

Рекомендуется философам, методологам науки, биологам, психологам, культурологам, этнографам, экологам, а также широкому кругу читателей, желающих лучше понять самих себя и свой мир.

---

Если бюджет гибкости должен стать центральным компонентом нашего понимания работы системы "окружающая среда-цивилизация" и если категория патологии связана с неблагоразумным расходованием этого бюджета, тогда, несомненно, гибкость идей будет играть важную роль в нашей теории и нашей практике.

Несколько примеров базовых культурных идей прояснят вопрос:

"Золотое правило", "Око за око", "Справедливость";

"Здравый смысл экономики бережливости" либо "здравый смысл изобилия";

"Имя этой вещи - "стул"" и другие языковые предпосылки, способствующие овеществлению;

"Выживание сильнейшего" либо "выживание системы "организм плюс окружающая среда"";

Предпосылки массового производства, соперничества, гордости и т.д.;

Предпосылки трансфера, идей о формировании характера, теорий образования и т.д.;

Паттерны личных отношений, доминирования, любви и т.д.

Как и все прочие переменные, идеи цивилизации взаимосвязаны, частично посредством некоторого вида психо-логи-ки, и частично благодаря консенсусу относительно квазиреальных эффектов действий.

Для этой сложной сети детерминирования идей (и действий) характерно то, что определенные звенья в сети часто слабы, однако каждая данная идея (или действие) подвергается множественному детерминированию многими переплетенными характерными чертами. Когда мы ложимся в постель, мы выключаем свет частично под влиянием экономики бережливости, частично под влиянием предпосылок трансфера, частично под влиянием идеи права на частную жизнь, частично - для уменьшения сенсорного воздействия и т.д.

Многократное детерминирование характерно для всех биологических областей. Характерно, что каждая черта анатомии животного или растения, каждая деталь поведения детерминируются множеством факторов как на генетическом, так и на психологическом уровнях. Соответственно, процессы в любой функционирующей экосистеме - это результат множественного детерминирования.

Более того, было бы довольно странно, если бы мы обнаружили, что в биологической системе вообще хоть какие-то свойства непосредственно детерминируются теми потребностями, которые они удовлетворяют. Прием пищи управляется скорее аппетитом, привычками и социальными условностями, нежели голодом, дыхание управляется скорее избытком СО2, чем недостатком кислорода. И так далее.

Напротив, продукты человеческого планирования и инженерии сконструированы для удовлетворения специфических потребностей гораздо более непосредственным образом и, соответственно, менее живучи. Многочисленные побуждения к приему пищи способны обеспечить выполнение этого необходимого действия при самых разных обстоятельствах и стрессах. Если бы прием пищи контролировался только гипогликемией, нарушение единственного контура контроля привело бы к смерти. Существенные биологические функции не контролируются летальными переменными, и планировщики должны очень хорошо это запомнить.

На таком сложном фоне совсем непросто построить теорию гибкости идей и представить себе бюджет гибкости. К главной теоретической проблеме есть, однако, два ключа. Оба они относятся к стохастическим процессам эволюции или обучения, посредством которых возникают такие переплетенные системы идей. Во-первых, рассмотрим "естественный отбор", управляющий тем, какие идеи будут жить дольше всего; во-вторых, мы должны рассмотреть, каким образом этот процесс иногда работает на создание эволюционных тупиков.

(В более широком смысле я рассматриваю колею, в которую попала наша цивилизация, как особый вид эволюционного тупика. Курс, принятый из-за обещания кратковременных преимуществ, стал жестко запрограммированным и со временем оказался катастрофическим. Такова парадигма вымирания из-за утраты гибкости. И эта парадигма становится еще более летальной, когда образ действий выбирается ради максимизации отдельных переменных.)

При простом обучающем эксперименте (или любом другом опыте) организм (а особенно человеческое существо) усваивает широкое разнообразие информации. Он выучивает что-то о лабораторных запахах, он выучивает что-то о паттернах поведения экспериментатора, выучивает что-то о своей собственной способности обучаться и выучивает, что такое быть "правым" или "неправым". Он выучивает, что в мире есть "правильное" и "неправильное". И так далее.

Если теперь он попадет в другой обучающий эксперимент (или опыт), он усвоит некоторые новые единицы информации. Некоторые из них будут повторять или подкреплять единицы информации первого эксперимента, некоторые будут им противоречить.

Одним словом, некоторые идеи, усвоенные при первом опыте, выживут при втором опыте, и естественный отбор будет тавтологически настаивать, что те идеи, которые выживают, будут жить дольше тех, которые не выживают.

Однако в ментальной эволюции существует также экономия гибкости. Идеи, которые выживают при повторяющемся использовании, фактически обрабатываются особым способом, отличным от способа, которым разум обрабатывает новые идеи. Феномен формирования привычек отсортировывает идеи, выживающие при повторяющемся использовании, и заносит их в более или менее отдельную категорию. Эти надежные идеи становятся доступны для непосредственного использования без тщательного исследования, в то время как более гибкие части разума разгружаются для работы над новыми вопросами.

Другими словами, частота использования данной идеи становится детерминантом ее выживания в той системе экологии идей, которую мы называем "Разумом". Сверх того, выживанию часто используемой идеи дополнительно способствует тот факт, что формирование привычек имеет тенденцию убирать идею из зоны критического исследования.

Однако выживание идеи также наверняка детерминируется ее связью с другими идеями. Идеи могут поддерживать друг друга или противоречить друг другу, они могут комбинироваться с большей или меньшей готовностью. Они могут оказывать друг на друга влияние посредством сложной загадочной поляризации системы.

Как правило, повторяющееся использование переживают более общие и абстрактные идеи. Таким образом, более общие идеи имеют тенденцию становиться предпосылками, от которых зависят другие идеи. Эти предпосылки становятся относительно негибкими.

Другими словами, в экологии идей существует эволюционный процесс, связанный с экономикой гибкости. Этот процесс определяет, какие идеи должны стать жестко запрограммированными.

Тот же процесс определяет, что эти жестко запрограммированные идеи станут ядром или узловой точкой внутри констелляций других идей, поскольку выживание других идей зависит от того, как они согласуются с жестко запрограммированными идеями [1]. Из этого следует, что любое изменение в жестко запрограммированных идеях может повлечь за собой изменение во всей связанной констелляции.

1 Аналогичные отношения применимы к экологии хвойного леса или кораллового рифа. Наиболее часто встречающиеся ("доминантные") виды представляют собой что-то вроде узловых точек для констелляций других видов, поскольку выживание новичка в системе будет в целом определяться тем, как его образ жизни согласуется с образом жизни одного или более доминантных видов.

Однако частота подтверждения идеи за заданный промежуток времени - это не то же самое, что доказательство того, что эта идея либо истинна, либо прагматически полезна в длительной перспективе. Сегодня мы открываем, что некоторые предпосылки, глубоко укоренившиеся в нашем образе жизни, попросту неверны и становятся патогенными в сочетании с современной технологией.

В этих контекстах, как экологическом, так и ментальном, слово "согласуется" - низкоуровневый аналог "взаимоприспособительной гибкости" ("matching flexibility").

Выше утверждалось, что общая гибкость системы зависит от удержания множества ее переменных посередине между границами их толерантности. Однако существует частичная инверсия этого обобщения.

Благодаря тому факту, что многие субсистемы общества являются регенеративными, система в целом имеет тенденцию к "экспансии" в любую область неиспользованной свободы.

Часто говорят: "Природа не терпит пустоты", и, несомненно, что-то в этом роде кажется верным по отношению к неиспользуемому потенциалу изменения в любой биологической системе.

Другими словами, если данная переменная слишком долго остается в некотором среднем значении, то другие переменные начинают покушаться на ее свободу и начинают сужать границы толерантности до тех пор, пока ее свобода движения не станет равной нулю. Или более точно: до тех пор, пока ее любое будущее движение не сможет осуществляться только ценой давления на вторгшуюся переменную.

Другими словами, переменная, не изменяющая своего значения, в силу самого этого становится жестко запрограммированной. Разумеется, этот способ констатации генезиса жестко запрограммированных переменных есть только другой способ описания процесса формирования привычек.