Анатолий Рождественский - На поиски динозавров в Гоби

• Название: На поиски динозавров в Гоби
• Автор: Анатолий Рождественский
• Издательство: Наука
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1969

В своей книге Анатолий Константинович Рождественский рассказывает о работе палеонтологических экспедиций в пустыне Гоби - в Монгольской народной республике и Китае. Экспедиции, организованные в середине прошлого века, увенчались полным успехом. Были обнаружены богатейщие местонахождения отдельных костей, целых скелетов и яиц динозавров, остатки палеогеновых и третичных млекопитающих, черепах, и других вымерших животных, а также растений. Находки пополнили наши знания о далеком прошлом Земли, многие из них стали украшением экспозиций палеонтологических музеев АН СССР и Монголии.

Первая половина книги, рассказывающая о Монгольской палеонтологической экспедиции (1946-49 гг.), перекликается с книгой Ивана Ефремова "Дорога ветров". Оба принимали активное участие в работе экспедиции и опубликовали свои впечатления и воспоминания.

---

Здесь проводник, которого мы горячо поблагодарили, распрощался с нами и, взвалив захваченное седло на плечи, отправился обратно в монастырь, рассчитывая там у своих знакомых взять лошадь. Мы же, немного постояв на перевале, начали спуск к Эргиль-Обо, до которого оставалось теперь по прямой не более 15 километров. Солнце начало садиться, и мы заторопились в надежде сегодня же добраться до обрыва.

С этой стороны перевальчика также шла полоса барханных песков, но машины преодолели ее легко, так как катились вниз. Километров через пять мы уже спустились на равнину, идущую к подножию Эргиль-Обо. Однако дно котловины настолько раскисло, что машины начали поминутно "садиться". Тем временем стемнело. Волей-неволей пришлось остановиться на ночлег.

С утра, это было 27 августа, все вокруг окутал необыкновенно плотный туман, скрыв от нас и Эргиль-Обо. Будто все злые силы объединились, чтобы не дать нам добраться до Эргиль-Обо. Но вот часам к 10 утра туман начал понемногу рассеиваться, а вместе с тем и вырисовываться обрыв. Он имел какой-то зловещий вид в серой дымке, сквозь которую тщетно пытались пробиться красноватые лучи солнца, неведомо где затерявшегося. Обрыв казался черным базальтовым плато, занесенным до самого верху песками. К западу он тянулся насколько хватал глаз, а на восточном краю виднелось знакомое обо. Но теперь даже как-то не хотелось подъезжать к обрыву — такому угрюмому и неуютному. Весной, когда мы здесь были, при ярком солнечном свете Эргиль-Обо казалось нам приятным, живописным местом. Теперь, в пасмурную погоду, веселые краски потускнели, и Эргиль-Обо стало таким неприглядным, что, вероятно, проезжая мимо и не зная, что здесь много костей, мы бы даже не подъехали сюда, приняв осадочные породы за магматические.

Машины не смогли ехать прямо, так как впереди были лужи, и нам пришлось "семь верст киселя хлебать", взяв влево и непрерывно меся раскисшие глины. Машины с трудом ползли на первой скорости, "садясь" через каждые 100 метров. 10 километров такого пути нам хватило до второй половины дня, пока, наконец, не выбрались на более песчанистую твердую почву. Через несколько минут мы уже добрались до того места, где весной стоял наш лагерь. Никаких следов его не осталось. Ветер занес песком и развеял обрывки бумаги, тряпок и прочий хлам, который обычно остается, когда снимают лагерь.

Итак, закончился маршрут вдоль Великой Гоби — тысяча километров бездорожного пути по незнакомой местности, без точных карт и почти без проводников. В баках машин осталось 100 литров бензина.

На следующий день мы заложили раскопку в том же месте, где и весной, но костей оказалось мало. Попадались отдельные челюсти, кости конечностей, но целых черепов и скоплений костей не было. Очевидно, весной мы напали на "костное гнездо", которое тогда же в основном и исчерпали.

Погода после нашего приезда установилась ветреная. Это мешало работе, особенно когда ветер дул в раскопку, поднимая из отвала тучи песка и пыли. Мы обнаружили поблизости два колодца с прекрасной питьевой водой. До одного из них оказалось всего 3 километра. Это было очень важно для нас, так как запасы бензина были на исходе.

Пока Эглон руководил раскопками, мы с Новожиловым совершили на машине две поездки в западную часть Эргиль-Обо, за 30–35 километров от лагеря. Костей здесь было еще меньше, чем в восточной части Эргиль-Обо, так как костеносный горизонт, имевший форму линзы, в этом месте выклинивался, но зато здесь оказался хорошо развитым верхний конгломератовый слой, в котором Пронину удалось обнаружить два полных панциря гигантских сухопутных черепах [18].

В одну из наших поездок — это было 1 сентября — ночью началась сильная буря. Машину, в которой мы ночевали, так качало ветром, что нам казалось, вот-вот опрокинет ее. К утру буря немного улеглась, но уже в середине дня разыгралась снова, заставив нас прекратить работу и возвратиться в лагерь, где также бушевала песчаная пурга, и Эглон вынужден был отменить раскопки. Начиналась осень, а с ней и песчаные бури, не уступающие по своей силе весенним.

Спинной щит с тазом (слева) крупной сухопутной черепахи олигоцена

5 сентября мы закончили раскопку, вынув примерно около 20 кубометров породы. Углубляться далее в стенку обрыва мы уже не имели возможности, так как потребовалось бы снять огромное количество породы, что технически нам было не под силу. Сборы наши против весенних выглядели бедно, и даже становилось несколько обидно, что из-за них пришлось претерпеть столько трудностей.

Наибольший интерес представляли панцири черепах из западной части Эргиль-Обо[19] — типа современных слоновых черепах, жителей тропической области.

Теперь мы с нетерпением ждали приезда Ефремова, так как ничего не могли предпринять из-за отсутствия бензина. 7 сентября было объявлено выходным днем, который каждый мог использовать по своему усмотрению. Обычно в такие выходные дни, которые в экспедиции были редки, больше по необходимости, народ занимался стиркой, починкой, мытьем и другими делами. Однако выходной день так никто и не успел использовать, потому что рано утром, когда все еще спали (по случаю выходного дня), неожиданно появился Ефремов, приехавший с Вылежаниным на "Волке". Оказывается, они ночевали в 7 километрах от нашего лагеря, будучи не в состоянии добраться до нас из-за полной темноты. Иван Антонович рассказал нам "столичные" новости, а мы ему — свои. Тут же приняли решение об окончании полевого сезона в этому году. По пути в Улан-Батор мы наметили взять ствол большого мелового дерева, обнаруженного экспедицией 1946 года в районе Сайн-Шанды. Эглон дал команду о свертывании лагеря и завершении полевого сезона. Это сообщение было встречено рабочими с большим удовольствием, чем объявление выходного дня, так как каждому после долгой экспедиции хотелось увидеться поскорее со своими родными и знакомыми.

Рано утром 8 сентября привычно загудели моторы, и мы взяли курс на Улан-Батор. Как нарочно, холодная ветреная погода сменилась теплой и тихой. Солнышко, как бы прощаясь с нами, ласкало нас теплыми мягкими осенними лучами. И нам вдруг жалко стало уезжать из Гоби! Ведь, когда возвращаешься из экспедиции, нельзя быть уверенным, что и на будущий год обстоятельства будут благоприятными, чтобы приехать сюда снова. Поэтому прощание с местом полевых работ вызывает такую же грусть, как прощание с близкими людьми, когда уезжаешь в далекий путь. Эти места становятся как бы родными: здесь исхожено по нескольку раз вдоль и поперек, здесь знаешь почти каждый камень, с этим местом связаны воспоминания об успехах в работе и о трудностях, стоявших на пути.

Машины шли по знакомому пути и не по бездорожной местности, а по хорошему автомобильному накату. На ночлег остановились неподалеку от Сайн-Шанды, с тем чтобы взять здесь ствол окаменелого дерева.

Это была последняя в этом году ночевка в поле, и она не обошлась без приключения. Иван Антонович, со свойственной ему шутливостью, не смог удержаться от поучений о том, как надо обращаться с койкой, чтобы она могла прослужить целое лето. Едва он произнес речь, как мы услышали подозрительный треск и следом отчаянную брань в адрес как койки, так и начальника Центракадемснаба. Вероятно, в возбуждении от собственного красноречия наш оратор, весивший немногим более 100 килограммов, повернулся на койке резче, чем это предписывалось нормативами, но, как бы там ни было, только полотно койки треснуло вдоль, и бедный оракул провалился сквозь койку вместе со спальным мешком. Это вызвало оживление — послышались шутки и смех. Пострадавшему же надо было выбираться из спального мешка на холодный воздух и устраивать себе постель. Таковая и была вскоре сооружена из пожертвованных кошм и брезента.

С утра мы занялись погрузкой окаменелых кусков ствола мелового дерева. Каждый из них весил сотни килограммов, и нам пришлось порядочно повозиться, прежде чем все семь кусков оказались в машинах. Здесь же мы обнаружили огромное количество халцедоновых орудий первобытного человека неолитического времени. Как выяснилось впоследствии, среди собранных орудий оказался обломок каменного топора, впервые найденного в Монголии. Целый топор был найден на следующий год в Южной Гоби профессором А. П. Окладниковым, посетившим наши местонахождения каменных орудий. В тот же день мы добрались до Чойрена, а 10 сентября прибыли в Улан-Батор, закончив тем самым полевой сезон 1948 года, продолжавшийся около 6 месяцев. В октябре мы вернулись в Москву. Вскоре прибыли и наши коллекции, которые весили 70 тонн. Таких сборов и за такой срок еще не делала ни одна палеонтологическая экспедиция!

Очередное путешествие

Подготовка к следующей экспедиции. Прибытие в Улан-Батор. Болезнь И. А. Ефремова. Маршрут в 3000 километров. Первый день в Гоби. Ночлег в тополевой роще. Перевал Эгин-Даба. Юсун-Булак. Маршрут в Бэгэр-Нур. На высоте 3000 метров. Необыкновенный холод. Раскопка в Бэгэр-Нуре. Новорожденный джейран. Возвращение в Юсун-Булак. Дальше на запад! Саксаульная роща. Шаргаин-Гоби. У подножия Цасту-Богдо. В кочках. Бумбату-Хайрхан. Открытие гигантского местонахождения позднетретичных млекопитающих. Приезд И. А. Ефремова. Гряда Оши. Окончание работ. В обратный путь! Дожди. Первое препятствие. Река Туин-Гол. Опасная переправа. Прибытие в Улан-Батор

Зима 1948/49 года ушла на подготовку к выезду в экспедицию. В апреле мы отправили вагон с новым снаряжением и платформу с полуторкой, взятой специально для работы на "Могиле дракона". В течение мая велась подготовка к полевому сезону на месте — в МНР: завозилось горючее, получали продукты, приводилось в порядок снаряжение. К началу июня все сотрудники экспедиции собрались в Улан-Баторе. Добавился и новый участник — Николай Львович Прозоровский, кинооператор студии научно-популярных фильмов. Малеев за зиму подлечился и также приехал. Иван Михайлович Александров по-прежнему оставался водителем "Козла", а на полуторку перешел наш прошлогодний рабочий Николай Брилев, шофер по специальности. Вместе с рабочими состав экспедиции в этом году насчитывал 33 человека.