Андрей Ветер - ТРОПА

• Название: ТРОПА
• Автор: Андрей Ветер
• Жанр: Вестерн
• Год: 2009

Сюжет романа «Тропа» разворачивается на американском Дальнем Западе в девятнадцатом столетии, поэтому по всем признакам это произведение принадлежит к жанру вестерна. Но по сути это книга рассказывает о проблеме выбора: кем стать, во имя чего жить. Всякое событие (даже самое незначительное) может оказаться поворотным пунктом в нашей жизни. Каждая минута наполнена энергией всех предыдущих лет, поэтому нужно быть очень внимательным к тому, что происходит с тобой, ибо эта энергия может быть выброшена совсем не в ту сторону, как нам кажется. Мато Уитко становится шаманом и отказывается от оружия, но перестаёт ли он быть воином? Авантюрист и золотоискатель Рэндал Скотт сталкивается с «примитивными» кочевниками и смотрит на них свысока, не подозревая об их природной мудрости и не прислушиваясь к их предсказаниям.

---

Снятый скальп Псалока висел перед входом в нашу палатку очень долго…

Я ходил в походы часто, так как не мог устоять перед соблазном совершить новые подвиги. Я был молод и горяч. Меня обуревала жажда славы, желание занять самое видное место среди соплеменников. Мне нравилось танцевать под взглядами девушек, но всегда было мало их внимания, всегда оставалось неудовлетворение от похвал и почестей, которые оказывали мне друзья. Я ждал чего-то большего.

Сегодня мне не доставляет удовольствия вспоминать о моих боевых заслугах. Что я делал тогда? Я воровал лошадей и убивал врагов. Убивал столько, сколько мог. На моём счету было столько смертей, что негде стало развешивать скальпы убитых врагов. Перед входом в мой дом стояло десять шестов, густо увешанных человеческими волосами. От обилия скальпов эти шесты стали похожи на неведомых животных. Затем я перестал срезать волосы врагов. Они ничего не давали мне.

Однажды я повёл отряд в очередной рейд за лошадьми. Мы подкрались к самому лагерю врагов. И вдруг до меня долетел шорох: кто-то находился очень близко от меня.

Мой священный мешочек (вотаве) всегда предупреждал меня об опасности, я привык к тому, что он подсказывал мне, и вёл себя достаточно уверенно во всех ситуациях. В этот раз он совсем не отяжелел, и я смело шагнул вперёд, держа наготове нож. Кто-то очень быстро поднялся из высокой травы. Мне хватило одного удара, чтобы убить человека. Это оказалась женщина с ребёнком на руках. Её платье было поднято до самых бёдер, и я понял, что она ходила по нужде. Я бы забрал её ребёнка себе, но он умер сразу, стукнувшись головой о землю.

С того раза я перестал срезать скальпы.

Я просто сказал моим спутникам, что зарезал женщину с младенцем. Они остались довольны и причислили её к общему числу убитых нашим отрядом врагов. Во время рейдов любой поверженный неприятель, будь то мужчина, женщина или ребёнок, считался достойным того, чтобы гордиться его смертью. Но в сердце моём что-то изменилось в тот день. Я потерял интерес к таким подвигам. В них не было мужества. Не знаю, почему я не думал об этом до того дня. Не знаю…

Больше я не отрезал никому голов. Если мне приходилось лишать кого-либо жизни, то лишь в бою. Я оставлял убитых нетронутыми. Любой из моих воинов мог забрать в качестве трофея волосы или всю голову сражённого мною врага. Но сам я ничего не брал, кроме оружия, если оно мне нравилось.

И всё же драться я любил, ведь я состязался силой с противником. Я не мог устоять перед возможностью проявить мою ловкость и доказать моё превосходство над всеми. Сейчас мне грустно думать об этом, но так было.

Однажды я облачился в женское платье, распустил волосы и вечером вошёл во вражеский стан. На спине я нёс охапку хвороста. Никому из них даже в голову не пришло, что под самым носом у них находился я – первый из воинов рода Куропатки! Мне было очень смешно смотреть на врагов.

Темнело. Я бросил хворост возле какой-то палатки и направился к лошадям. Я приглядел самых красивых из тех, что были привязаны у входа в жилища. Когда в лагере стихло, я спокойно отвязал пять лошадок и повёл их за собой. Никто не обратил на меня внимания. Только один человек заподозрил неладное. Возможно, одна из тех лошадей принадлежала ему, поэтому он и подошёл ко мне быстрыми шагами. Как же вытянулось его лицо, когда он обнаружил, что я вовсе не женщина, а мужчина из чужого племени! Он хотел позвать своих друзей, но не успел. Я пронзил ножом его горло и сразу запрыгнул на коня. Убитого мужчину обнаружили, должно быть, не сразу, поэтому погоня пустилась по моим следам слишком поздно и я успел ускакать очень далеко.

Таких забавных случаев со мной произошло много. О них мне вспоминать куда приятнее, чем о простых убийствах из засады.

Все считали меня смелым. Но смелость означает постоянную борьбу со страхом. Я не был смелым, я был безбоязненным. С какого-то момента страх просто умер во мне. Я говорю о страхе смерти. Я понял, что в жизни можно многое обойти стороной, можно не познать любви к женщине, дружбы, можно не иметь удачи на охоте, но нельзя обойти стороной смерть. Когда я осознал это, я перестал бояться её.

Да, на моих руках много крови. Но что я мог поделать? Я был молод и мечтал лишь о славе, ради которой готов был рисковать собственной жизнью. Это глупо. Я знаю, что это глупо. Однако это свойственно большинству молодых людей. Так было всегда. Так будет всегда. Молодёжь живёт страстью и порывами, не внимая голосу разума. И от этого моё сердце сжимается.

ВОДЯНОЙ ДУХ

Утро не предвещало ничего доброго, потому что старый Клюв увидел во сне огромное речное чудовище, похожее на рыбу с рогами, и из-под жабр его валил дым.

– Оно стояло у нас на пути и громко чихало, – сообщил старик, задумчиво поморщившись. – Позади этого существа я видел деревянный дом, вокруг которого сидели люди со светлыми глазами.

– Бледнолицые?

– Да, племя Светлоглазых. Я не люблю их, так как я не понимаю слишком многого в их поведении. Иногда я даже думаю, что Бледнолицые вовсе не люди…

Клюв сокрушённо покачал головой, и привязанные к его уху четыре костяных колечка на длинных нитях негромко брякнули. Морщинистое лицо индейца обратилось к стоявшим вокруг него крепким юношам, и они увидели его открывшийся правый глаз. Обычно этот глаз был прикрыт широким веком, рассечённым в давние времена в схватке с Людьми-Из-Земляных-Домов, и казался мёртвым. Но сейчас он раскрылся, нижнее веко оттопырилось, показывая розовое нутро, и сделало правый глаз раза в полтора больше левого.

Некоторое время царило молчание. Молодые воины ждали решения старшего. На фоне сияющей белизны утреннего неба их застывшие фигуры смотрелись тёмными изваяниями, и лишь длинные волосы шевелились на ветру.

– Мы продолжим путь, – произнёс старик, подумав, и указал коричневой жилистой рукой в сторону не видимой ещё реки. – Чудовище ничего не сделало нам в моём сне. Но ваши глаза должны стать зорче, а слух и обоняние – острее.

Индейцы запрыгнули на лошадок, и через минуту все исчезли из виду. Лишь чёрное пятно золы на месте костра напоминало, что здесь были люди. Вскоре из-за кустарника, осторожно ступая мягкими лапами и принюхиваясь к человеческим следам, появился крупный волк. Потоптавшись на месте, он вдруг проворно повернулся и затрусил обратно, повинуясь одному ему слышному голосу.

А отряд индейцев из рода Куропатки двигался по склонам пологих холмов, привычно задерживаясь перед тем, как показаться на гребне, чтобы не обнаружить себя на фоне небосвода, если поблизости окажется кто-то из врагов.

Первым скакал Медведь, пригнувшись к шее своего коня и что-то нашёптывая ему. Десять лет прошло с того дня, когда Медвежий Бык вручил ему нож и помог зарезать медведя. Теперь он был известным воином. Его кожаные ноговицы, как и спрятанная в сумке военная рубаха, были украшены длинными прядями волос, срезанными с врагов. На висевшем за спиной вместе с колчаном щите красовался рисунок чёрного медведя с длинными когтями.

Впереди засверкала на солнце широкая лента реки, обрамлённая густым лесом, когда Медведь остановил коня и тревожно помахал рукой тем, кто ехал позади. Всадники замерли, по-звериному наклонив головы. Клюв пристально посмотрел на остановившегося возле него круглолицего Смеётся-Молча. Старик не мог уже тягаться с молодыми остротой слуха и ждал от воина объяснений.

Они находились неподалёку от места слияния Лосиной и Бурной рек, где стояли, как рассказывали разведчики, жилища белых людей, огороженные деревянной стеной. Лакоты редко появлялись здесь, так как территория принадлежала враждебному племени Псалоков – Вороньих Людей, здесь же кочевали Хохе – Кипятящие Камни, считая эти земли своими. Лакоты пока лишь исследовали этот чудесный край, высылая военные и разведывательные отряды, подобные тому, который возглавлял старый Клюв.

– Шипит, – произнёс Медведь.

– Да, что-то шипит, – кивнули другие, – но очень далеко, стало быть, очень громко.

Тут один из индейцев издал возглас удивления и звонко шлёпнул себя по голым ягодицам, при этом длинная бахрома на его ноговицах заколыхалась. Все дружно проследили за его рукой.

Из-за далёкого поворота реки (в том месте её закрывали верхушки деревьев) двигался дым. Двигался прямо над рекой.

– Хо! – протянул Смеётся-Молча, вытягивая шею. – Дым плывёт по воде!

– Что за чудеса?

– Кто-то пустил по воде горящие деревья?

– Нет…

Так переговариваясь, отряд медленно направился к реке.

– Этот дым плывёт туда, где построены за деревянной стеной дома Светлоглазых.

– Бледнолицые наколдовали.

– Клюв не случайно видел сегодня чудовище, которое дымилось, – вспомнил Медведь.

– Да, – закивали остальные, не спуская глаз с поднимавшихся из-за зелёной чащи клубов…

Внезапно они увидели это и остановились, от изумления не в силах произнести ни звука. Внизу открывалось свободное от леса пространство, за которым просматривался огромный участок реки. По ней плыло, пыхтя и взбивая воду, нечто громадное с двумя высокими прямыми чёрными трубами, из которых валил густой дым.