Александр Мень - Первые апостолы

• Название: Первые апостолы
• Автор: Александр Мень
• Жанр: Религия

---

Обращает на себя внимание и упрек Петра: "Вырученное продажей не в твоей ли власти было?" Другими словами, жертвы, приносимые апостолам, являлись добровольными. Никакого жесткого устава - вроде Кумранского который бы требовал обязательного отказа от собственности, в Церкви не было. Иерусалимская коммуна ценила лишь свободное проявление братской любви.

x x x

На чем же держалось это удивительное духовное единство, которое так восхищало автора Деяний в Иерусалимской общине? Были и общие молитвы, и беседы, и чтение Слова Божия, и проповеди, и взаимопомощь, и совместный труд, но в центре всего стояла Трапеза Нового Завета. Она вошла в жизнь верных как нечто новое, хотя и облеченное в привычные формы[25]. Посещая Храм, назаряне имели при этом уже свое собственное священнодействие, заповеданное Господом.

Вечерами все собирались по домам; торжественно, как на Пасху, преломлялся Хлеб, звучала благодарственная, евхаристическая молитва, напоминавшая о страстях Христовых; из рук в руки передавалась Чаша... И тогда Сам Мессия входил в круг учеников, словно в те дни, когда Он был среди Двенадцати в ночь перед Голгофой. Они жили Им и в Нем. Не "память о великом Человеке", Которого больше нет, соединяла их, а Его реальное, таинственное присутствие. Обетование "Я с вами" не обмануло. Он воскрес, чтобы остаться с ними. На этой встрече с живым Сыном Человеческим, Который грядет, но и Который уже здесь, среди людей, стояла отныне и будет всегда стоять Его Церковь, Церковь Нового Завета.

Глава третья

ПЕРВЫЙ МУЧЕНИК И ПРИЗВАНИЕ САВЛА

Иерусалим - Дамаск, 35-37 годы

Эллинисты

Уже в день Пятидесятницы среди крестившихся оказались уроженцы стран рассеяния. К тому времени они составляли бо'льшую часть израильского народа. Из семи или девяти миллионов евреев, населявших Римскую империю, в Палестине жили - по самой завышенной цифре - лишь полтора-два миллиона человек[1].

В античную эпоху два народа - греки и иудеи - выбрали себе судьбу странников. И тем и другим скромные пределы их бедной земли давно стали тесными. Греков можно было встретить от Атлантического до Индийского океана; точно так же и евреи селились по всему Средиземноморью и дальше на восток, вплоть до Парфии. Пути их караванов и места поселений почти всегда совпадали.

Живя рядом с эллинами, иудеи восприняли многие элементы их цивилизации. Тех, чьим родным языком стал греческий, называли эллинистами. Но библейскую веру они сохраняли и стремились хоть раз в году посетить Храм; а иные, приехав в Иерусалим, навсегда оставались на родине предков. Однако раствориться среди местного населения эллинистам мешало плохое знание отеческого языка. К ним относились полупрезрительно, снисходительно, поэтому они предпочитали жить в особых кварталах и иметь собственные синагоги. Среди нескольких сот молитвенных домов столицы немалое число принадлежало выходцам из Египта (Александрии и Кирены), Антиохии и Малой Азии. Особую группу составляли либертинцы, потомки римских вольноотпущенников[2].

Все эти люди читали Писание в греческом переводе, держались многих обычаев, усвоенных на чужбине, а самые образованные были причастны философии и литературе, которая возникла в итоге сплава иудейства с эллинством.

x x x

Вхождение эллинистов в Церковь явилось важным событием. Породив немало трудностей, оно в то же время расширило умственный горизонт общины и внесло в нее новые веяния.

Главная трудность заключалась в том, что люди из диаспоры находились в определенной изоляции; языковые и культурные преграды делали их отличными от "евреев", как называли говоривших на арамейском. А это не могло не отразиться и на их положении в среде назарян.

Хотя принято считать, что Лука дал идеализированную картину жизни первой общины, в действительности он не скрывал ее темных сторон, как это видно из предания об Анании и Сапфире. Не умалчивает он и о трениях между двумя группами: "евреями" и "эллинистами". В чем конкретно выражались эти трения, мы не знаем; евангелист говорит лишь, что грекоязычные христиане стали жаловаться на собратий. Они уверяли, будто при ежедневной раздаче хлеба их бедняки, особенно вдовы, оказываются в пренебрежении.

Было ли это верно, или упреки возникли из-за подозрительности эллинистов - но апостолы поняли, что, если не будет найден выход, им придется, "оставив слово Божие", постоянно входить во все бытовые нужды братства. В виду этого Петр и остальные апостолы решили прибегнуть к разделению труда. Собравшись вместе со старейшинами, они предложили создать совет из "семи мужей", имеющих доброе имя, мудрость, и исполненных Духом, и возложить на него заботы о хлебе.

Предложение было сразу же принято. Оно вполне соответствовало традиции. У иудеев городские общины возглавлялись коллегией из "семи добродетельных мужей"[3]. По этому образцу и были избраны Семеро для служения[a]. Чтобы впредь не было почвы для распрей, остановились на кандидатах-эллинистах: Стефане, Филиппе, Прохоре, Никаноре, Тимоне, Пармене и Николае. Последний даже был греком по рождению, прозелитом из сирийского города Антиохии[4].

Едва ли их назначили только для грекоязычных верующих. Скорее всего, в их избрании мы находим зачаток будущего епископского и пресвитерского служения[5]. Семеро стали помощниками апостолов, вторыми после них руководителями Церкви.

Как это делали при поставлении членов иудейского Совета, на них были возложены руки с молитвой, чтобы Дух Божий содействовал им в труде[6]. Иными словами, то была не просто административная должность, а своего рода сан. По-видимому, каждый из Семи рукоположенных, "служа столам", совершал в качестве главы собрания и Евхаристию. Сами апостолы не могли успевать всюду, если учесть, что число верных достигло к тому времени восьми тысяч.

Таким образом, проблема, казалось, была решена. Препятствий для дальнейшей жизни и развития Церкви не было. Народ относился к благочестивым, добрым и ревностным в Законе назарянам с уважением. Власти пока не предпринимали враждебных действий. За последователями Христа был молчаливо признан статус особой общины. Дома, где они молились, получили название "синагог назарян"[7]. Нашлась даже большая группа священников, которые, как выражается св. Лука, "покорились вере". Есть мнение, что прежде они входили в секту ессеев, но более вероятно, что, подобно отцу Иоанна Крестителя, это были служители Храма, "чающие утешения Израилева". Впрочем, никакого привилегированного места они в Церкви не заняли[8].

x x x

Проповеди ап. Петра, приведенные Лукой, дают нам понятие о самосознании Церкви тех лет. Слова "христиане" еще не было. Верующие называли себя по-разному: "учениками", эбионим (бедняками), "святыми" (посвященными Богу) и просто Кехалаха-Элохим - Церковью Божией. Никому из них не приходило в голову, что между двумя Заветами есть противоречие. Верили, что на Церкви Божией исполнилось прореченное через Иезекииля: "И окроплю вас чистой водой... и дам вам сердце новое и дух новый дам вам. И выну из вас сердце каменное и дам сердце из плоти. Вложу в вас Дух Мой и сделаю так, что вы будете ходить в заповедях Моих и уставы Мои будете хранить и исполнять"[9].

Благодаря излиянию Духа через учеников в Израиль вновь вернулась пророческая харизма. Почти в каждой общине были свои пророки[10]. На собраниях их импровизированные молитвы перемежались пением псалмов и гимнов, которые сложились еще в кругах, ждавших скорого прихода Спасителя[11]. Слов Иисусовых не записывали, но апостолы знали их наизусть и часто повторяли. Это тоже было вполне естественным, поскольку уже давно сложился обычай передавать поучения наставников только устно[12].

Ничто, казалось, не предвещало новых испытаний. Правда, впереди открывалась трудная перспектива проповеди иноплеменникам. Но с этим пока не спешили. Жатвы на родине было еще много. А иные, смешивая предсказание Христа о гибели Храма с Его пророчеством о конце истории, были убеждены, что этот конец наступит еще прежде, чем апостолы "успеют обойти города Израилевы".

Некоторые историки Церкви утверждают, что Христос вообще не завещал ученикам вселенской миссии. Действительно, вначале Он не желал, чтобы ученики проповедовали среди самарян и язычников, но Он же предсказывал, что люди придут в Царство Божие от востока и запада[13]. Если игнорировать эти слова и повеление, данное Воскресшим, "идти и научить все народы", нельзя понять, откуда у христиан возникла мысль о такой миссии.

Ускорил же ее неожиданный кризис, вызванный проповедью эллиниста Стефана.

Св. Стефан

Среди Семи Стефан явно занимал ведущее место и, быть может, был их старейшиной. Все они посвящали себя не только хозяйственным делам, благотворительности и евхаристическим Трапезам, но и возвещению слова Христова. Филипп в Деяниях даже прямо назван "благовестником". Но Стефан оказался самым ревностным. Исполняя древний завет Писания и закон Церкви заботиться о бедных, он в то же время активно выступал как проповедник.