Виктор Меньшов - Я боялся - пока был живой

• Название: Я боялся - пока был живой
• Автор: Виктор Меньшов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Мы не могли поверить, что хотя бы кого-нибудь из нас могли оставить в живых, даже случайно. После такой яростной охоты.

Но было именно так...

И мы носили молоденьких ребят, которых убили мы, укладывая их напротив таких же молодых, которых убили они.

У нас не было зла.

У нас была усталость.

А еще у каждого из нас была мысль, что лучше бы - меня...

Мы шли через весь город, плюнув на засады и облавы, которых почему-то и не было.

Город горел, по улицам носились группы людей, все в одинаковом камуфляже, но с разными эмблемами и повязками на рукавах.

Изредка перебегали улицу группы солдат, зато совсем не было видно милиции.

Горели обломки сооружений, похожих на баррикады, а возможно, это и были баррикады.

Хрустело стекло под ногами. Улицы вымерли.

Мы не могли понять, что же происходит?

Глава двадцать четвертая

- Что же происходит?! - спросил Сергеи Ильич у своего брата, сидевшего напротив него в кресле.

- Ситуация несколько вышла из-под контроля, - спокойно ответил тот. Из-под твоего контроля.

- Это как прикажешь понимать? - спросил хозяин кабинета.

- Мы просто немного видоизменили, откорректировали первоначальную схему, нам она показалась несколько недодуманной и не очень изящной, глядя ему в глаза говорил брат. - Нас не устраивает власть военных. Министр обороны - законченный пьяница и дурак. Ты - психически неуравновешенный тип, тебе лечиться надо, а не государством управлять. Да и масштаб мышления у тебя не государственный, не андроповский. Да и вообще, КГБ, пускай и под другим названием, никогда не будет популярно.

- Ты что?! - взревел Сергей Ильич. - Охренел?!

- Отнюдь! - холодно улыбнулся Иван Ильич.

В это время зазвонил один из телефонов.

Сергей Ильич хотел снять трубку, но его остановил брат:

- Это меня, - и, не дожидаясь согласия, снял трубку.

Он ничего не говорил в нее. Он только слушал. Положив трубку, сказал брату:

- Только что, во время ареста, застрелился министр обороны. Войскам дан приказ выйти из города и отвести танки.

- И что будет с городом - восстание?!

- Какое восстание? Все восстания уже произошли. Восстание побило другое восстание, а это восстание раздавила гусеницами танков армия, а теперь два генерала в отставке, весьма популярные в народе, возглавили десантные части, взяли под контроль все важнейшие стратегические точки, в том числе и банк. В город, для обеспечения спокойствия и гарантий конституции, входит южная армия, которую некогда возглавлял один из генералов, армия, имеющая боевой опыт.

- Ты что это затеял?

- Это не я, это ты затеял. А мы только прекратили, вот и все. Военный переворот не состоялся, гарантами правопорядка станут спасители нации. Во имя прекращения беспорядков объявлено военное положение и введен комендантский час. Особый режим. Полная цензура печати. Мародеров расстреливают на месте. Порядок железный...

- Да это же - клоунада!

Иван Ильич только рукой махнул на брата. Подошел к двери и скомандовал:

- Генерал устал. Проводите его на закрытую дачу, пускай отдыхает. Да охрану поставьте понадежнее - пускай хорошенько отдыхает...

Глава двадцать пятая

Когда мы добрались до дома, откуда нас пару часов назад провожали, мы застали там Нинель и Лену, сидевших на диване в обнимку, заплаканных и расстроенных.

Оказалось, что они все время смотрели телевизор, и где-то в хронике показали несколько раз подряд двор, где лежали наши друзья.

Лена узнала Ванечку по костюму.

А по так и не выключенному телевизору, выступал известный всей России Генерал:

- Президент наш был старенький, не выдержал, дедушка, я же предупреждал. Теперь, что мы имеем? Теперь мы имеем порядок. Теперь я пришел. Я буду краток: воров - стрелять. Теперь будет так. Чего с судами возиться? Украл - отвечай тут же. Чтобы был порядок. А порядок люди хотят. Устали люди бояться. Дадим порядок. Комендантский час. Мародеров - стрелять на месте. Со всеми прочими - разберемся. Враги народа будут судимы. Народом, разумеется. Пока мы не разберемся, кто и на чьи денежки работал, прекращен выпуск газет и журналов. Какие будут выходить - мы решим при помощи народа. Пускай народ решает. Потом. А пока пусть будет меньше, да лучше. Главное - порядок. А это я вам обещаю. Потерпите временные неудобства - все уладим.

- В этой стране постоянно только что-то временное, - вздохнул Арнольдик.

В это время в двери позвонили.

Мы с Арнольдиком привычно схватились за оружие.

Оказалось, что приехала мама Леночки и Ванина мама, привезли с собой детей. Им кто-то позвонил и сообщил о горе в их семье.

Дом сразу наполнился слезами и запахом валерьянки.

Мы потоптались, чувствуя, что мы здесь явно лишние в эти минуты. Не сговариваясь, мы потихоньку вышли в прихожую, где нас догнала Леночка.

Она бросилась на шею Нинели и сказала сквозь слезы:

- Милые мои, простите, я не виню никого из вас, нисколечко и не жалею о том, что отпустила Ванечку. Но я не могу... Не могу...

- Милая моя девочка, - сама плача, пыталась успокоить ее Нинель. - Мы тебя очень любим и очень благодарны и тебе и Ванечке. Мы еще обязательно придем, а сейчас иди, тебе надо побыть с родными...

Эпилог

Я ехал на коляске, а по бокам меня шли Нинель и Арнольдик. По нашим с Арнольдиком закопченным мордам текли слезы.

Нинель свои уже выплакала и теперь шла, глядя куда-то поверх дороги...

По улицам мимо нас гремели гусеницами танки яркой пестрой раскраски. На броне сидели солдатики в выгоревшей под нездешним солнцем форме.

По улицам проходили патрули в камуфляже, с нашивками с белыми медведями, рычащими тиграми, скачущими лошадьми.

У стен лежали неубранные трупы, в основном штатские. Стрельба почти прекратилась, и через трупы перешагивали осторожно люди с ведерками и рулонами бумаги под рукой. Рулоны эти оказались плакатами, которые эти люди расклеивали по стенам, прямо над головами убитых.

На всех плакатах были изображены два известных отставных генерала. Оба в штатском, они смотрели прямо на прохожих.

Надписи на плакатах гласили:

"ЗА ДЕМОКРАТИЕЙ НЕ НАДО ХОДИТЬ НА ВЫБОРЫ! ДЕМОКРАТИЯ - ЭТО МЫ!"

Лицо одного из генералов напоминало портрет орангутанга. С низеньким лбом, волосами от бровей, вывернутым носом и маленькими пустыми глазами. На лице было полное отсутствие всякого присутствия мысли. Второй выглядел просто как самодовольный дурак, каковым он, скорее всего, и был...

- Может, попробуем попасть домой? - спросила Нинель Арнольдика.

Тот глядел задумчиво в небо, по которому плыли пятна копоти, потом повернулся к Нинель и сказал:

- Знаешь, дорогая, я всю жизнь считал, что про любовь написано огромное количество, просто масса книг. И только теперь понял, что это совсем не так. Все эти книги - про чувственность, про страсть, про измены, про влюбленность, про что-то еще, я не знаю, но не про любовь. А про любовь во всей огромной мировой литературе написана всего-навсего одна единственная книжка, которая скромно затаилась в этой массе. Это, конечно же, Гоголь, "Старосветские помещики". Вот это действительно - Любовь. Сохраненная и охраненная.

Он помолчал, подошел ко мне, хотел что-то сказать, но только молча пожал руку...

Я сидел в своей коляске и смотрел в спину уходящим под руку двум милейшим и отважнейшим старичкам...

Потом я понял, что очень хочу есть. Я огляделся, заметил, что отдельные граждане идут через дорогу, через подземный переход на другую сторону улицы, чтобы вернуться оттуда с авоськами, заполненными в магазинчике, и на робко притулившимся рядом с этим магазинчиком самопальным рыночком.

Аккуратно держась за перила я съехал в переход, встал около стены, положив перед собой пустую коробку из-под ботинок.

А сам, нисколько не заботясь о сборах, задремал.

Очнулся я оттого, что было тихо. Я огляделся и заметил, что сердобольные граждане стараются обойти меня по противоположной стенке, делая вид, что не хотят тревожить мой сон.

Я заглянул в коробочку. В коробочке было пусто.

Пришлось загнусавить:

- Гражданы! Уважаемые гражданы! Помогите кто чем может заслужонному человеку. Я сплю днем в трубах крематория, которые не успевают остыть за ночь!

Я блажил и вспоминал Скворцова, Павлушу, Васю, Федю, Сашу Перышкина, Ванечку, Другого Васю, Лысого, всех, всех, всех, кого мы потеряли. И я вспоминал тех мальчишек, которых мы укладывали напротив наших друзей...

И слезы текли у меня по всей моей морде:

- Я питаюсь собачьими экскрементами! Государство выплюнуло меня, даже не пережевав! Помогите, гражданы!

Поооомоооогиииитееее!!!

Я орал и бился в истерике, колотя головой по стене...

Вдруг рядом со мной красивый женский голос запел:

Ох, и жизнь пошла,

словно в сказоче!

Эх, браточек, не

Торррмози!

Довези меня на

колясочке,

до обрыва меня

довези!

Я поднял зареванную морду и увидел рядом с собой Нинель. С другой стороны мне на плечо опустилась рука Арнольдика, который подмигнул мне и старательно вывел: