Артем Каменистый - Недобитый

• Название: Недобитый
• Автор: Артем Каменистый
• Жанр: Боевая фантастика

третья книга 12.04.12

---

— Конфидус — у меня к вам маленькое поручение.

— Что?

— Мне рассказывали, что возле устья стоит огромная серая скала — будто стена плоская.

— Да — так и есть: я там бывал.

— А правда, что ее невозможно не увидеть, если морем плыть в Межгорье?

— Правда. Река впадает в залив, но его середина и правая сторона слишком мелки для судов, а по левой как раз мимо скалы идти приходится. Ее разве что слепой не разглядит — она в полете стрелы от фарватера.

— Я хочу, чтобы на этой скале появилась огромная надпись. Сможете сделать?

— Углем можно — на сером черное хорошо заметно. Буквы придется большие делать, но справлюсь. А про дохлых богоотступников не хотите рассказать?

— Я хочу, чтобы всех мертвецов оставили под той скалой, чтобы их было видно с проходящих кораблей. Хорошо бы головы насадить на колья, а все остальное вокруг раскидать. Там все должно быть усеяно костями.

Епископ задумчиво покосился на избитых пленников и тихо уточнил:

— Этих тоже там порубите? Кровь, конечно, дело не богоугодное, но не в этом случае: тут я одобряю. Знаете: можно и кресты там организовать, поступив с ними на манер их самих — главное прижечь хорошо и подрубить почти начисто, чтобы не вышло плохого. Хорошая картина получится для тех, кто увидит. Но если просто захотите их порубить без лишних затей — тоже приветствую. Даже если всех своими руками — люди поймут правильно. Нехорошо они поступили… с нашими женщинами. Какой бы выкуп теперь за себя не сулили, он того не стоит — нельзя их отпускать. И Дан: мне тоже жаль Альру. Очень жаль. У нее была хорошая душа. Правильная. Не убивайтесь за нее: она теперь в лучшем из миров. Заслужила это всей своей жизнью. Геенна огненная не для таких — она как раз для демов. Вечные муки их посмертный удел. Мне тяжело это произносить, но, думаю, они созрели для адского огня. Пора…

— Нет, епископ — мы не станем их убивать.

— Что вы задумали? Это ведь демы. Если не убивать, то что с ними делать?

Я тоже покосился в сторону пленных, не зная, как ответить на этот простой вопрос. Все мое войско затаив дыхание ждет, когда же я в кровавой манере, свойственной не только этому миру, рассчитаюсь за смерть своей женщины и тяжелые потери, нанесенные подданным. Ведь до сих пор ничем не выдал свои эмоции после случившегося, и это сочли угрожающим признаком: наверняка замыслил что-то настолько изуверское, что боюсь вслух произнести. И тела врагов, захваченные с поля боя, добавляли масла в огонь предполагаемой мести — все считали их частью декораций к предстоящей кровавой забаве, споря лишь о конкретном способе применения.

Некоторые слабонервные заранее пугались масштабов моего гнева, опасаясь, что повторю судьбу Кенгуда Четвертого, сошедшего с ума после того, как вырезал семью родного дяди вместе с ее главой, слугами и охраной, за участие в заговоре, повлекшем увечье наследника. Два старых соратника Альры, выживших благодаря тому, что попали в отряд лучников, отважились явиться ко мне с поклоном и словами утешения. Заодно просили убить врагов без лишней истерии — Рыжая Смерть по натуре не была жестокой, так что не надо омрачать ее гибель.

Народ ожидал ужасное, боясь его и одновременно сгорая от предвкушения.

Трупы я велел собрать не из-за внезапно пробудившейся склонности к некрофилии — сама мысль, что эта падаль будет разлагаться на моей земле, была неприятна. А вспомнив описание местности вблизи устья не нашел ничего лучшего, как придумать останкам нестандартное применение. Сейчас, если откровенно, считал свою затею глупой, но в тот момент в голове было нечто другое — мрак, ярость, отсутствие связных мыслей, нестерпимая жажда мести. Трубить отбой поздно — народ не поймет, если начну менять свои решения. Они и без того странные, так что, как минимум, надо быть последовательным — как положено психически полноценному сюзерену.

Как же объяснить епископу… Он человек своего времени и своего мира — трудно донести подобное. Счастливчик… Ничего не слышал о достижениях демократии, общечеловеческих ценностях, борьбу за права человека и прочие лицемерные штампы, под которые можно подвести все что угодно, если оно сулит какую-либо выгоду.

Я хочу, чтобы эти собаки в человеческом облике страдали. Чтобы умирали долго и мучительно, способом, неведомым палачам. Чтобы казнь их продолжалась если не вечно, то долгие годы.

А еще я хочу, чтобы эти собаки сдохли не напрасно. Пусть их муки пойдут на благо Межгорья — чтобы при этом работали для его обогащения и усиления. Это будет истинная месть цивилизованного человека — я ведь не дикарь.

И еще — как очередной привет своему двуличному миру: я хочу, чтобы все эти гнусности прошли под лозунгом торжества гуманизма и общечеловеческих ценностей. Пусть с местной спецификой, но именно так.

Так что не стану рубить этих нелюдей Штучкой. Сажать на кол или прибивать к крестам деревянными гвоздями тоже не буду. Это ведь негуманно и вообще — кровавый тоталитаризм и сплошное нарушение прав человека. Население иной державы принято умерщвлять или покорять цивилизованно — на радость оболваненным обывателям и прочим правозащитникам. Продавайте дикарям зараженные оспой спальные принадлежности; разрушайте самобытную культуру с ее моралью, чтобы загнулись от СПИД-а и наркотиков; раздуйте до небес манию величия уродливых территориальных образований, чтобы резали друг друга без причин и смысла; навяжите им чужие ценности, чтобы работали на тебя, искренне веря, что делают это ради себя.

Способов имеется великое множество, и мне они известны. Я человек своего времени и эпохи — пора об этом вспомнить, иначе так и останусь мальчиком для битья в туземных игрищах.

Уважаемые дети могил: здесь нет международных конвенций, но не переживайте — вас все равно будут сытно кормить. Вы не будете прозябать в сырых холодных камерах — в вашем распоряжении будут просторные по здешним меркам дома. Конечно, нам придется ограничить вашу свободу, но без грубых излишеств: просто запретят покидать Рудную долину — так я назвал ущелье, богатое свинцом и, надеюсь, не только им. Там вы будете отбывать срок своего заключения: пятнадцать лет. Пожалуй — без права переписки. Тем более почтовой службы здесь нет.

Разумеется, вы люди боевые — некоторые захотят сократить срок посредством побега. Поэтому мы будем вынуждены на ногу каждого из вас нацепить свинцовую колодку. Она небольшая, и не причинит серьезных неудобств, но затруднит быстрое передвижение. Постоянное ношение такого предмета изменит походку, сделав ее асимметричной. Даже если избавитесь от груза, бегать потом будет непросто. Но если кто-то все равно сумеет пройти мимо постов незамеченным, за ним отправят погоню. Путь с севера долог и труден, пролегает по местам, где хватает сильных людей не питающих к вам теплых чувств. Боюсь, если охрана не успеет, то конец будет трагическим. Мне, как человеку цивилизованному, будет искренне вас жаль — заранее прошу прощения за несдержанность местного населения.

Хотя как сказать — то, что я замыслил, несмотря на внешнюю цивилизованность, по сути своей примитивное злодейство, в этом патриархальном мире неведомое.

Мне нужно серебро. Серебро заключено в свинцовой руде — ее придется добывать и перерабатывать в огромных количествах. Именно это смущало меня, когда затеял свой проект. Но теперь не смущает — теперь я знаю, кто будет заниматься самым неприятным.

Все знают, что ртуть ядовита. Не все знают о токсичности свинца. Удивительно, но мало кому известно, что он на первом месте в статистике отравлений тяжелыми металлами.

Испарениями свинцового расплава нельзя дышать. И нельзя допускать попадания его пыли в дыхательный тракт. На рыбной ловле никогда не кусайте свинцовые грузила. Не выращивайте клубнику вблизи отвалов полиметаллических рудников. В развитых странах даже дробь в охотничьих патронах обычно стальная — этого добились защитники окружающей среды.

Здесь нет защитников окружающей среды. И санитарного контроля тоже нет. Вы, ребятки, будете тянуть свой срок, плавя свинец сотнями тонн, дробя его сульфидную руду и окислы, дыша пропитанной отравленными парами и пылью атмосферой. И каждый ваш вдох будет привносить в организм крошечную порцию яда.

Свинец, попадая в организм, не торопится его покидать. Он аккумулируется, и травит, травит, травит. В вас его накопится столько, что после смерти черви мясо жрать не станут. У меня нет возможности защищать своих людей от этой гадости, но беспокоиться о вашем здоровье считаю ненужным. И так милосерден до невозможности — ведь должен порубить всех или злодейски замучить, бросив под той же серой скалой. Вы должны умереть прямо здесь и сейчас, а я сохраняю вам жизнь.

Не обещаю, что эта жизнь вам понравится, но все равно цените великодушие цивилизованного человека. Я сам себя не буду уважать, если через год Межгорье не превратится в серебряное Эльдорадо. Тем, кто зарекомендует себя отличным работником, я даже пообещаю скостить срок. Лет до двенадцати, а может и десяти. Не исключено, что даже сдержу слово и отпущу в итоге — пусть ваши пропитанные свинцом кости отравляют земли юга, а не пляж под серой скалой.