Андрей Завадский - Вечер потрясения

• Название: Вечер потрясения
• Автор: Андрей Завадский
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Политический детектив

Продолжение цикла «День вторжения»

ТОМ 1

Начало военной операции против России. Бои на море и в воздухе.

ТОМ 2

Воздушные схватки над Баренцевым морем и высадка американцев в Грозном.

ТОМ 3

Мятеж в Саудовской Аравии

ТОМ 4

Разгром русских войск на Кавказе

ТОМ 5

Американские танки рвутся к Москве

---

В посольстве Соединенных Штатов, расположенном не очень далеко от дворца, со сдержанным пониманием выслушали саудовского офицера, сообщившего о вооруженном мятеже. Здесь работали люди, вполне понимавшие специфику загадочного Востока, который они уже почти сумели разгадать. Немедленно было отправлено донесение через океан – любые события в стране, пытавшейся быть наиболее последовательным, исключая, быть может, Пакистан, союзником Америки в исламском мире, считались достаточно важными, чтобы о них узнали в Белом Доме. Но в эти минуты на Капитолийском холме было совсем не до междоусобиц на Аравийском полуострове.

Джозеф Мердок потрясенно молчал, не в силах поверить в услышанное. Каждое сказанное слово испуганной птицей металось в стенах Овального кабинета, звуча в наступившей тишине траурным звоном колоколов. Министр обороны, навытяжку стоявший перед своим президентом, побледнел, уставившись себе под ноги, и был, в свою очередь, не в силах повторить сказанное, еще раз перечитав несколько фраз, содержавшихся в паническом донесении, примчавшемся несколько минут назад через Атлантику.

– По аэродрому Таллинна противником был нанесен удар баллистическими ракетами малой дальности SS-26. Это новейшая система, ранее не испытывавшаяся русскими в реальном бою, ракеты, выполненные по технологии "стеллс". В результате атаки уничтожено и повреждено не менее тридцати самолетов Военно-воздушных сил Соединенных Штатов. Погибло свыше пятисот человек, пилоты и прибывший из Рамштайна технический персонал. Количество раненых превысило полторы тысячи человек. Эстонские власти также сообщили о двадцати убитых и примерно полусотне раненых жителях города. Прилегающие к аэропорту жилые кварталы сильно пострадали, некоторые дома полностью разрушены. Осколки долетали даже до президентского дворца, ранив нескольких человек в центральных районах города. В Таллинне введено чрезвычайное положение. Городской аэропорт в настоящее время не пригоден для приема любых летательных аппаратов.

Глава военного ведомства, медленно, старательно проговаривая каждое слово, читал не донесение с линии фронта – он читал реквием американской военной мощи, вмиг сократившейся до опасно малого уровня, за которым уже было бессилие и почти неизбежное поражение.

– Уничтожены семь самолетов-заправщиков и несколько транспортных самолетов, а также порядка ста тонн авиационных боеприпасов. И восполнить потери в ближайшие часы нам нечем, господин президент, – глухо вымолвил Роберт Джермейн. – Наши наземные части могут лишиться поддержки авиации, и, нет сомнений, противник воспользуется этим немедленно.

– Значит, они все же сумели организовать сопротивление, несмотря на все ваши уверения в разгроме русских?

Президент Мердок старался не думать о потерях – сделанного не вернешь. Сотни американских парней отправятся домой не победителями, под звон оркестра, и обуглившимися кусками мяса, обернутыми в черный пластик. Что ж, они знали, на что шли, однажды подписав контракт с Армией США. И не взмоют в небо боевые самолеты, чтобы вновь и вновь обрушивать бомбы на головы испуганного врага, который оказался не столь уж и потрясенным, дав жуткий ответ, отомстив за гибель своих товарищей, возможно, даже не успевших взять в руки оружие. Для траура настанет свой час, а пока следовало действовать дальше.

– Все средства разведки, авиация, спутники, ведут непрерывный поиск русских ракетных установок, действуют в непосредственной близости от границы, – с какой-то неуверенностью продолжил министр обороны, стараясь заполнить возникшую пустоту. – Наши парни обнаружат их и уничтожат в самом скором времени. Врагу некуда бежать, негде скрыться!

– Даже если и уничтожат, – горько усмехнулся Натан Крамер, – даже если им это удастся, русские уже сделали достаточно, чтобы умереть героями, а не трусливыми шавками. И потом, охота на иракские "Скады" в свое время почти не принесла результатов, а ведь ракеты Саддама ездили по пустыне, ровной, как стол, а здесь – леса, в которых можно спрятать все, что угодно.

– Мы задавим их, – упрямо произнес в ответ побагровевший Джермейн, мрачно взглянув на главу разведывательной службы. – Вся наша мощь обрушится на этих ублюдков, и мы их уничтожим!

– Это уже не имеет значения, – покачал головой Алекс Сайерс, будучи гражданским лицом, неизменно присутствовавший на всех подобных совещаниях. – Важно другое – наша противоракетная оборона слаба, а враг все еще силен, несмотря на потери. Наш министр забыл добавить, что дивизион зенитных комплексов "Пэтриот", который должен был прикрывать Таллинн и наших парней от русских атак, тоже был уничтожен ракетным ударом.

– Батарея, господин Сайерс.

– Что, Роберт, – глава администрации непонимающе уставился на министра. – Я не понимаю вас?

– Русскими ракетами была уничтожена лишь одна единственная батарея зенитных ракет "Пэтриот", развернутая для обороны аэропорта Таллинна, – сухо пояснил Джермейн. – Всего шесть пусковых установок.

– Помнится, в девяносто первом, во время войны в Заливе, эти самые ракеты успешно перехватывали иракские "Скады", – заметил президент. – Тогда все были в восторге от наших успехов. Так отчего же сейчас они оказались несостоятельны? И значит ли это, что и все остальные наши объекты, расположенные в восточной Европе, столь же уязвимы теперь?

– Иракцы использовали ракеты "Аль-Хуссейн" с дальностью действия шестьсот километров, – попытался пояснить министр обороны. – Более дальнобойные, чем новейшие русские SS-26, то есть дольше летящие к цели, пусть на считанные десятки секунд, но как раз этого времени и хватало нашим бойцам, чтобы подготовиться к залпу и сбить вражеские ракеты. Сейчас русские не предоставят нам ни мгновения лишнего, отразить очередной их удар будет очень не просто, но и опасность от ракет меньшая – в зоне поражения находится ничтожно малое число действительно важных целей.

– Даже если это первый и последний успех врага, нам нанесен тяжелейший удар, – язвительно произнес Алекс Сайерс. – Это не пощечина, будь я проклят! Русский кулак свернула наш нос, и это, черт возьми, очень больно, господа!

– Предсмертный бросок смертельно раненого зверя, – фыркнул Роберт Джермейн. – Жест отчаяния, и только!

– Но весьма эффектный и действенный, – заметил сумевший преодолеть потрясение президент Мердок. – Этот урок мы забыть не в праве. Что сделано для исключения подобных инцидентов, Роберт? Оказывается, наши передовые силы крайне уязвимы, а ракет у русских, я полагаю, еще достаточно. Противник ударил не по нашим самолетам, а по нашей репутации, и теперь все союзники, вся эта трусливая мразь, могут наслаждаться картиной катастрофического разгрома, причем именно в этом бою враг не потерял, кажется, ни одного своего солдата.

Сухие фразы короткого донесения не могли в полной мере воссоздать картину ужасающих разрушений, но разведывательные спутники "Ки Хоул-11", отвлекшись от наблюдения за территорией России, по которой, точно фигуры по шахматной доске, перемещались поднятые по тревоге русские полки и дивизии, тщетно искавшие встречи с врагом, обратили объективы своих камер к Эстонии, и спутниковые снимки Таллинна легли на стол президента Соединенных Штатов.

Черную проплешину, протянувшуюся, кажется, на несколько миль, слизнув жилые кварталы, превратив добротные дома в груды битого кирпича, пятнали язвы воронок, следы обрушившихся с небес боеголовок. Там смешалось все, земля, камень, металл, и глупо было искать останки тех несчастных, что оказались не по своей воле возведены на этот алтарь, посвященный богам войны. Слой пепла, точно снег в разгар зимы, саваном покрыл все разрушения, очень многое скрывая даже от чутких объективов.

Поднявшиеся высоко в атмосферу клубы тяжелого дыма горящего топлива относило как раз в стону города, и большую часть талина можно было скорее не рассмотреть, но угадать на этих снимках, исподволь радуясь, что город все же уцелел. И уж тем более, невозможно было увидеть, несмотря на высочайшее качество оптики, сотни пожарных машин и карет скорой помощи, съехавшихся к месту катастрофы со всей Эстонии, выстроившись неровной шеренгой вдоль бывшей границы летного поля.

– Враг убедился, что мы уязвимы, – с гневом промолвил Джозеф Мердок, пытаясь заставить себя забыть, что многочисленные цифры донесения были не более и не менее, чем человеческими жизнями, оборвавшимися в одно мгновение. – Мы позволили считать себя слабыми отныне, и поплатимся за это. Мы сами готовы поверить в собственную слабость!

– Верно, сэр, это удар по умам и сердцам, и боеспособность наших войск может оказаться подорванной, если, после кажущейся легкости первых часов наступления, мы понесли столь высокие потери, – кивнул Алекс Сайерс, лучше многих из присутствовавших разбиравшийся в вопросах психологии. – На обывателей здесь, в Штатах, разом обрушиться слишком много дурных вестей. Сперва атака "Авраама Линкольна", после которой авианосцу место даже не в доке, а на переплавке, а теперь еще более мощный удар – Таллинн.