Сьюзан О'Киф - Чудовище Франкенштейна

• Название: Чудовище Франкенштейна
• Автор: Сьюзан О'Киф
• Издательство: Астрель
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-271-36939-1

Миф о чудовище, созданном руками ученого, родился два века назад под пером английской писательницы Мэри Шелли. Ее легендарный роман «Франкенштейн, или Современный Прометей» стал классикой научной фантастики и готического хоррора. Сегодня Сьюзан Хейбур О’Киф продолжает историю о жутком монстре и его создателе. У М. Шелли Франкенштейн, «отец» чудовища, погибает, но детище его живет, проклиная свое обреченное на одиночество существование. В книге О’Киф монстр невольно обнаруживает в себе человеческие качества. Ему приходится скрываться от человека, поклявшегося убить его, и необходимо устоять перед женщиной, способной погубить всех. Мучимый памятью о прошлом, отвергнувший любовь, монстр должен решить, кто же он: чудовище или все-таки человек?

«Чудовище Франкенштейна» — первая книга американской писательницы Сьюзан Хейбур О’Киф, написанная для взрослой аудитории. До сих пор О’Киф была известна как автор детских бестселлеров.

---

Пастор говорит, что хватит давать великану прозвища, иначе мы запутаем его и запутаемся сами: будем выбегать на площадь, услышав любое, даже самое странное имя, и толкать друг друга.

Едва он начал ходить, первым делом навестил могилу жены, а затем явился прямиком сюда. Чтобы протиснуться в дверь, ему пришлось низко наклониться и повернуться боком, но даже внутри он не смог выпрямиться. Меня так поразил его рост и жуткое лицо, что я затараторила:

— Ой, как вы напугали меня, сэр, своим уродством! Вы ведь Черный Ангел? Клянусь, у вас такой вид, будто вы еще раньше пережили сотню взрывов. Вас будто слепили из кусочков сотни шахтеров. — Я покраснела от стыда, но не могла остановиться. — Вот уж не позавидуешь тому, кто встретит вас в темном переулке.

Наконец я образумилась и умолкла.

Он сделал вид, будто не расслышал ни слова, или, возможно, впрямь не услыхал, оглохнув от всех этих взрывов. Он назвался Виктором Оленбергом, сказав, что пришел посмотреть на мальчика и, быть может, отнести его к Дарби и всем показать, раз уж сегодня тепло и солнечно.

— Как вы его назвали? — спросила я: все это время я кормила парнишку, не зная его имени.

Человек улыбнулся, но это надо было видеть: его шрамы растянулись во все стороны, и улыбка получилась такой грустной, что хоть плачь.

— Она часто называла его «червем», я и сам не прочь его так окрестить.

Я кивнула.

— С моим последним у меня было то же самое. Я прозвала его шишечкой. Ему уже минуло почти три месяца, когда я наконец стала называть его Кевином. А ваш и впрямь похож на юркого беленького червячка, сэр. Ну я его быстренько откормлю, если, конечно, оставите его у меня.

— Оставить у вас? Но тогда ему прямая дорога на шахту?

Он так нахмурился, что я попробовала пошутить:

— По-моему, ему надо сперва отвыкнуть от груди и отрастить пару зубиков.

— Разумеется. Вы имели в виду: оставить его у вас на время?

— Ну да, на время. А потом вам, наверно, захочется забрать его домой, в семью.

— У меня нет семьи.

— Тогда в семью жены, — быстро исправилась я: он был такой печальный. — Ну, кто-то же наверняка ему обрадуется. Например, женины родители?

— Не знаю. Мне бы очень хотелось, чтобы ее отец обрадовался мальчику, но после того, что случилось… Он еще не знает, что Лили умерла. — Он говорил не со мной, а с самим собой, словно я вышла из комнаты. Своей большой ладонью он коснулся соломенного браслета на запястье, надетого рядом с другим — из бусин. Это его успокоило и прояснило мысли. — Но я должен попробовать, так ведь? Отвезти мальчика домой? Нужно хотя бы попробовать.

— Ага, — поддакнула я, лишь бы он опять не расстроился. Я заметила, что он задумчивого нрава — из тех, кто считает солнечные дни лишь краткой передышкой меж дождливыми. — Кому же не приглянется пухленький грудничок? — Я передала ему малыша. — Ведь когда вы придете за ним, он обязательно станет пухленьким, уж поверьте моему слову.

Тогда он полез в карман и достал заколку с драгоценными камнями — величиной со стручок гороха.

— Они настоящие, — заверил он. — Хватит вместо оплаты?

— Батюшки! Говоря начистоту, коли я б выковыряла один камешек и вернула вам остальное, вы воздали бы мне сторицею. Но о плате не может быть и речи: после ваших подвигов я запросто могу поделиться с вами молочком.

— Все равно возьмите. — Он всучил мне украшение. — И примите мою благодарность. Думаю, теперь, когда я могу навещать мальчика, мы будем видеться часто, хоть я и не знаю, где остановлюсь. По-моему, я слишком долго живу у Дарби.

Я рассмеялась и сказала, что целых семнадцать семей возьмут его к себе сию же минуту, стоит им узнать, что у него нет крыши над головой.

— Так вы считаете, что мне могут быть рады в этом городе?

— Не просто рады — мы счастливы, что вы с нами.

Он долго смотрел на мальчика, а потом произнес очень странные слова:

И, хоть утратил дольный Рай Адам,
Небесный Рай раскроется теперь
Ему с потомством избранным.[12]

Пастор сейчас мне сказал, что это стихи Мильтона.

Я очень трепетно отношусь к красивым словам, хоть сама и не обучена им, и потому заявила, что дам Уолли Мильтону еще одну лепешку за его стихи. Но пастор смеется, записывая это, и говорит, что имел в виду вовсе не Уолли.

Прочитав свои стишки, великан поднял огромную ладонь, словно собираясь пощекотать малыша под подбородком, но вдруг замер. Младенец схватил его за палец, точнее, попытался схватить, ведь палец у него такой огромный! Но видела бы ты лицо великана: он будто никогда и не знал, что младенцы любят хватать за пальцы. Словно он первый отец на свете, а это первое в мире дитя.

Он снова довел меня до слез, и потому я прогнала его со словами:

— Уходите. Хоть вы и Черный Ангел, но в душе обыкновенный мужчина, а любой мужчина — подкаблучник. Мне пора вернуться к работе.

— Что вы сказали? — переспросил он.

— Я сказала, что должна вернуться к работе.

— Нет, перед этим.

— Я сказала, что вы обыкновенный мужчина, а любой мужчина — подкаблучник.

Невозможно описать выражение его лица — так быстро одно чувство сменялось другим. Потом он вдруг прижал младенца к груди, словно что-то страшное могло отобрать у него дитя, и ушел к Дарби.

Пора заканчивать, а то пастор говорит, что я уже третий раз употребила слово «страшный», и спрашивает, не хочу ли я что-нибудь зачеркнуть или же предпочту оставить все как есть. Я велела оставить, но не буду больше повторяться или начинать новую страницу, а лучше закончу здесь, с любовью к тебе и твоему новому мужу. Напиши мне, когда вас ждать в гости, но помни, что письмо будет читать пастор, и, если доверишь бумаге свои сокровенные мысли, постарайся не подложить мне свинью.

Твоя кузина Энн

Благодарности

Я неимоверно благодарна многим людям, помогшим мне произвести на свет Чудовище.

Моему неутомимому агенту Стивену Чадни, который вначале превозносит достоинства новой рукописи, а в конце говорит: «Теперь сократите на 20 процентов, остальное перепишите, а уж потом покажите мне — и кстати, где та другая книга, которую я давно жду?»

Моему издателю Хизер Лазар, которая своими проницательными советами, касавшимися персонажей и сюжета, придала роману глубокое и подлинное эмоциональное звучание.

Коллегам Сьюзан Тэйлор Браун, Лоре Салас, Бонни Беккер и Дэвиду Карубе, не позволившим мне сойти с ума.

Друзьям и членам семьи, всегда оказывавшим мне великодушную помощь.

Прошлым, нынешним и будущим читателям, терпеливо позволяющим автору плести небылицы.

И моему мужу Майклу, который поддерживал, ободрял и любил меня как писателя, начиная с первой строчки моей первой книжки с картинками и заканчивая «Чудовищем Франкенштейна». Хотя новыми историями уже завален весь дом и забита моя голова, муж по-прежнему любит меня, и просто сказать, что я благодарна ему за это, — значит не сказать ровным счетом ничего.

В книге цитируются произведения других авторов. Некоторые цитаты остались неподписанными, чтобы не нарушать плавный ход повествования. Другие я немного видоизменила, дабы лучше выразить чувства Виктора в тот или иной момент. С вопросами по этому и любым другим поводам (или чтобы просто пообщаться) заходите на мой веб-сайт: www.susanheyboer.okeefe.com

«Чудовище Франкенштейна» Инструкция для читателя

1. Каждый из главных героев «Чудовища Франкенштейна», в первую очередь Виктор, совершает путешествие. Их физические перемещения очевидны. Каковы эмоциональные и психологические путешествия Виктора? Лили? Роберта Уолтона? Грегори Уинтерборна? Кто достигает «цели назначения», а кто нет? Почему? Кто еще из героев совершает путешествие?

2. Дневник Виктора обрамляют бортовой журнал и письма. Каковы сходства и различия между бортовым журналом и письмами? Какие сходства и различия образуют правдивый портрет Виктора и почему? Как различия и сходства отражают характер Уолтона и Энн Тодд?

3. Всепоглощающее стремление Виктора — желание стать человеком. Действительно ли он чудовище в начале книги? Действительно ли человек — в конце? Если в конце он так и не стал человеком, то почему? Что еще он должен сделать, дабы обрести человечность? Если же он человек, то в какой момент перестал быть чудовищем и почему? Что сделало или же сделает его человеком?

4. «Чудовище Франкенштейна» начинается десять лет спустя после событий, описанных Мэри Шелли. Как вы думаете, что произошло за эти десять лет в жизни Виктора? Уолтона?

5. В книге Виктор вступает в связь с двумя женщинами — Мирабеллой и Лили. Какая из этих связей прочнее? Какая из женщин больше подошла бы ему в конечном счете? Каковы были бы преимущества и недостатки тех и других отношений? Оказались бы они длительными? Кто бы ушел первым и почему?