Ким Харрисон - Режим черной магии

• Название: Режим черной магии
• Автор: Ким Харрисон
• Издательство: АСТ; Астрель
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-17-072854-1, 978-5-271-40213-5

Она — Рейчел Морган.

Самая обычная девушка?

Да. А еще — частный детектив, специалист по преступлениям, совершенным оборотнями, чернокнижниками, вампирами и демонами.

Сильная ведьма.

Защитница справедливости. Живая легенда, чье имя гремит в славном криминальным миром нежити городе Цинциннати.

Рейчел доводилось сражаться с любыми порождениями Мрака — но она всегда свято соблюдала древний закон: никогда ведьма не должна воевать с ведьмами.

Однако теперь все изменилось. «Сестры» по ведьмовской крови и колдовскому искусству предали Рейчел. Ее обвиняют в связи с демонами. Ей угрожает либо мучительная казнь, либо пожизненное заточение в магической тюрьме. И чтобы спастись, ей понадобится вся ее Сила…

---

Коробочка была легкая и слегка пыльная, будто вытащили ее с маминого чердака, погрузили в идущий на запад фургон, а потом в почтовый грузовик. Последние две посылки приехали такими же.

— Что-то я сомневаюсь, что там новые комиксы с Нэнси Дрю, — сказала я, беря протянутый мне нож. Ужас. Она притащила нож разрезать ленту.

— Может быть, — возразила Айви. — Пятьдесят второго выпуска там не было.

Боже ты мой! Айви — тайная фанатка Нэнси Дрю! Комиксы не поехали в детскую палату — они у нее под кроватью, наверное.

Придя в хорошее расположение духа, я отложила нож на комод и улыбнулась, глядя в нетерпеливое лицо Айви. Она же подчеркнуто сложила руки на коленях. Я могла бы еще ее поддразнить, но куда приятнее было видеть выражение счастья на этом лице. Она и правда вздохнула, когда я открыла коробку и заглянула.

— Тут мое летнее детское барахло! — воскликнула я, вынув записку от мамы и увидев, что лежит под ней.

— Смотри, вон они! — радостно сообщила Айви.

Я оторвалась от маминого письма и ухмыльнулась, когда Айви потянулась за пятьдесят вторым выпуском «Нэнси Дрю».

— Ты уже открывала посылочку? — спросила я.

Айви отвела глаза:

— Что ты такое говоришь? Как я могла открывать твою почту?

— М-м-м-м…

«Привет, Рэйчел! — прочитала я, пока Айви листала заломанные страницы так, будто это утраченная книга из Библии. — Это все я нашла, когда переезжала к Дональду. Могла либо выбросить, либо послать тебе. Скучаю. Мама».

Отложив письмо, я улыбнулась. В основном она мне шлет всякий мусор, но это… Я заглянула в коробку. Ладно, тоже мусор. Но это мой мусор.

— Посмотри на эту штуку! — Я достала перекошенную глиняную чашку, разрисованную кричащими цветами. — Это я для папы сделала. Подставка для трубки.

Айви оторвалась от книги:

— Тебе виднее.

Пальцы вошли во вмятины, оставленные мною двенадцатилетней. Очень маленькие.

— Я думаю, он только по этой причине трубку и держал, — сказала я, укладывая подставку обратно в коробку. Альбом для засушенных цветов я даже не помнила, но на страницах были мои каракули. Табличка из домика, где я жила, с датой, разрисованная фломастерами. Пара пыльных сандалий, таких маленьких, что даже страшно.

— Сколько тебе лет было? — спросила Айви, когда я их вынула.

— Меня вышибли, когда мне было двенадцать, — ответила я, краснея.

Ничего смешного не было. Я взрывом лей-линейной энергии швырнула Трента в дерево, чтобы Жасмин не дразнил. Они, как я понимаю, решили, что раз я достаточно здорова для таких действий, то уже не умираю и должна освободить место для настоящей умирающей. Но Трент получил по заслугам. Я так думаю. Потому что в воду подмешивали блокираторы долговременной памяти, поэтому ничего уверенно сказать нельзя.

Я улыбнулась, увидев пару пресноводных ракушек, из которых мы с Жасмин хотели делать сережки. Перо голубой сойки. Вещи, ни для кого не представляющие ценности — кроме меня.

— А это что?

Она держала какой-то старинный металлический крюк, и я потянулась за ним, чувствуя, что краснею.

— Это? Копытный крючок. — Я ощутила вес крюка на ладони, тяжесть, усиленную ощущением тревоги и вины. Айви приподняла брови, и я объяснила: — В лагере были лошади, и перед выводом им надо было чистить копыта. Вот это — копытный крючок.

Забавный такой крючок. С инкрустированной деревянной рукоятью, а сам крюк — серебряный.

Айви отклонилась назад, посмотрела на меня искоса:

— А отчего у тебя пульс так подскочил?

Я скривилась, положила крючок обратно в коробку.

— А это крючок Трента. По крайней мере я так думаю.

— А отчего у тебя пульс так подскочил? — повторила она.

— Потому что я его сперла! — сказала я, чувствуя, что не хватает дыхания. — По крайней мере я так думаю. Не могло быть, чтобы я не собиралась его вернуть… — Я запнулась. — Черт побери, я даже не могу вспомнить, почему он у меня.

Айви глядела со странной улыбкой на лице. Наверное, Нэнси Дрю напомнила ей о ее собственном невинном детстве.

— Ты украла копытный крючок Трента? Это что, какая-то традиция детских лагерей у колдунов?

— Может, я его одолжила и забыла отдать, — предположила я, чувствуя непонятно откуда взявшееся чувство вины. Вспомнила, как засовывала его себе в карман с чувством праведного отмщения. Трент там был… и я его не любила. Наглый был тип.

Айви снова взяла книжку:

— Не удивительно, что он тебя не любит. Ты у него копытный крючок украла.

В раздражении, пытаясь подавить всплывшую из неверной памяти вину, я закрыла коробку и отодвинула.

— Это взаимно, — ответила я, натягивая носки. — Трент — лживый и хитрый паразит, и всегда был такой.

Она протянула мне «Нэнси Дрю», медленно выдохнув.

— Так ты думаешь… вся эта история с ковеном — его работа? Трент им о тебе рассказал?

Я посмотрела на обложку — Нэнси, притаившись в кустах и держа в руках табличку с выгравированными лей-линейными символами, искала клад. Ох, как это легко тогда казалось.

— Не знаю, — ответила я, путаясь в собственных мыслях, и отдала ей книжку обратно, на хранение.

Айви ее взяла так, будто боялась, что отберут, а я поглядела на закрытую коробку с памятными вещицами. Мне хотелось разозлиться на Трента из-за ковена, но что-то мне подсказывало этого не делать. Увидеть вещички из лагеря… там что-то случилось, а я не могу вспомнить. Блокираторы памяти именно так и действуют — затуманивают события, а эмоции оставляют нетронутыми. И когда попадаются такие мелочи, затрагивающие полувоспоминания, невозможно сказать — вот как сейчас — злюсь я на Трента за то, что он был сынком владельца лагеря или за что-то действительно плохое.

— Не знаю я уже, — сказала я наконец. — Он сейчас тоже под прицелом, и у него есть гораздо более дешевые способы отравить мне жизнь.

Айви негромко хмыкнула и положила рядом с собой «Нэнси Дрю» с загнутой страницей. Уж как бы ни хотелось мне верить, будто он не говорил ковену о моей способности оживлять магию демонов, все же хватит уже быть дурой. Куда проще поверить, что это одна из его хорошо проработанных интриг. Проще — да, но умнее ли? Ведь если Трент им не сказал, значит, это сделал кто-то другой, а кто — ума не приложу. Логика подсказывала, что это сделал он, но если бы я была логичной, то активизировала бы фамилиарскую связь между нами, и был бы он у меня шелковый. А я вместо того его спасала дорогой для себя ценой, повинуясь какому-то идиотскому нутряному чувству. Почему — до сих пор не знаю.

И снова мой взгляд упал на коробку, будто там где-то заключался ответ.

— А ты не хочешь применить чары Пандоры и выяснить?

Я уставилась на Айви. Забыла даже, что они у меня есть.

— Ты думаешь, это что-то еще с лагерных времен?

— Он говорил, что может тебе их сделать, если нужное тебе воспоминание — о лагере или о твоем отце. Ну, он же и сделал.

— Ты спятила! — воскликнула я, но она лишь покачала головой, улыбаясь. И коснулась взглядом закрытой коробки.

— Помнишь ты это или нет, но ваши с Трентом контры идут издавна. Я думаю, стоит выяснить, твое интуитивное неприятие связано с чем-то реальным — или с детской ссорой из-за копытного крючка. Как ты считаешь?

Ну, если так ставить вопрос…

Издалека, из гостиной, донесся повышенный в гневе мужской голос. Я посмотрела на верхний ящик, куда сунула чары Трента, и подавила некую дрожь. Мне нужно знать, могу ли я ему верить, и не поверхностно как-то, а в серьезных делах. Я должна знать, почему при моей неприязни я все же рисковала жизнью ради его бесполезной шкуры. Значит, придется пустить в ход его чары Пандоры.

У меня зачастил пульс, я спустила ноги с кровати, вздрогнув от боли в коленях. Уж если это делать, то лучше сейчас, пока все пикси подглядывают за перепалкой Пирса и Ника.

— Ладно, но если я убьюсь, виновата будешь ты.

Подойдя к комоду, я выдвинула верхний ящик.

Может быть, это воспоминание об отце.

— Э-э… — начала Айви, и я увидела в ее глазах тревогу.

— Шучу, — ответила я. — Эта штука прошла тест на смертельную магию. На твоих глазах, кстати.

— Да не в этом дело. Ты хранишь ее в ящике с бельем?

Я замялась, сама не поняв, что меня смутило.

— А ты где хранишь эльфийскую магию? — огрызнулась я, и тут мои пальцы нашли гладкий узловатый жгут из плетеного конского волоса размером с браслет. В нарастающем нетерпении я вытащила амулет наружу.

Вместе с Айви мы уставились на эту невинную вещицу. Узлы, сплетенные из серебристого и черного волоса, под пальцами ощущались твердо. От излучаемой мощи покалывало подушечки пальцев. Эльфийская магия — неукрощенная, непредсказуемая. Работа Трента, а уж насколько он искусен или коварен — я не знаю. Знание — сила. Поморщившись, я тронула первый узел. Незнание — блаженство.