Клиомена - Четыре цвета счастья: эльфийская сказка

• Название: Четыре цвета счастья: эльфийская сказка
• Автор: Клиомена
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Человек или эльф? Странный выбор, но в мире Арды он вполне реален..

---

Его пальцы сильнее прижались к ее животику.

– Ошибаешься, любовь моя. Вот оно. Я вернусь, как только смогу.

Резко отстранившись, Кейран пресек дальнейшее прощание и покинул покои.

Румер не побежала ему вослед – знала, что не сможет ничего изменить. К тому же в памяти всплыли перипетии прошедшее ночи.

– Вспомни глупышка, о чем они вчера говорили, – одернула себя девушка. – Что если это всего лишь новая игра? Не так давно на этом самом месте он приносил клятвы Илуватару, отдавая мне свое сердце, а теперь…

Помолчав, Келебрин зло воскликнула:

– И почему не сиделось этим нолдорам в их Благословенном крае?!

Служанки принесли завтрак в покои Госпожи, отказавшейся выходить, когда одна из девушек-горничных проговорилась, что Ар-Фэйниэль не уехала с отцом и братьями. Румер показалось, что ее ударили ножом в сердце. И ножом орудовала рука Кейрана.

– Такова твоя любовь, Властелин? – прошептала Келебринкель, обхватывая руками плечи, чтобы унять дрожь.

Дрожь гнева. Дрожь отчаяния.

По дороге на Хитлум Властелин Имладриса почти не слушал без умолку разглагольствующего Финголфина – новоиспеченный Верховный Владыка нолдоров строил планы осады Ангбанда. Фингон вторил отцу, торопясь на выручку Маэдросу, с которым близко дружил в Амане. Дружбу эту не сумели остудить льды Хэлкараксе.

Кейрану же в данный момент был глубоко безразличен и Враг, и Сильмариллы, и даже сама судьба Арды не тревожила эльфа. Мысли непрестанно возвращались в Имладрис, где осталось его сердце. Точнее два обломка его сердца: больший у Келебрин и совсем крошечный осколок в цепких пальчиках Аредель.

Хотя чувства его к принцессе нолдор нельзя было назвать любовью. Да, его влек к ней отблеск Амана, что светилась в ее взоре. Да, ему нравилась ее своеволие и яркая красота, что бросала вызов любому, кто осмеливался дольше одного удара сердца засмотреться на нее. Да, рядом с ней он ощущал себя так, будто груз прожитых веков осыпался с его плеч, словно сила Благословенного Края, что кипела под ее кожей, проникала и в него, возвращая к мигу Пробуждения.

Он понимал, что его интерес к Аредель сродни азарту охотника при виде диковинного зверя-кэлвар. Сердце начинало бешено колотиться от воспоминаний о жгучих поцелуях Ар-Фэйниэль. Ему льстило ее внимание, ведь именно она выразила желание сблизиться с ним. Мысль о подобном союзе с нолдорами, который мог бы высоко вознести его, тешила самолюбие, но сердце мигом приказывало ему умолкнуть, замирая и томясь по нежности Келебрин. Кейран тосковал по своей супруге и их нерожденному ребенку, хотя и грезил о прелестях нолдорской принцессы.

Внезапно ему вспомнились ее слова: «Я сама позабочусь о них».

Липкий страх сжал горло – она же пообещала убить его маленькую Атани! Как он сразу не понял? Свет Амана в очах Ар-Фэйниэль затмил его разум.

Кейран уже развернул коня, но опомнился, подумав о фаэливрине.

«Мое заклятье не даст Келебрин в обиду!»

Поздним вечером Госпожа Имладриса сидела в кресле, поджав ноги и уткнувшись лицом в колени. Смятение терзало душу, грозящее неизвестностью будущее рвало на кусочки сердце.

Внезапно двери в покои распахнулись.

– Что за проходной двор – я никого не звала! – воскликнула Келебрин, неохотно поднимаясь на ноги.

– Поговорим, Госпожа, – насмешливо кланяясь, медоточиво пропела Ар-Фэйниэль.

– Разве княжне Первородных есть, что со мной обсуждать? – беря себя в руки, ответила супруга Кейрана.

– О, конечно, милочка!

Нолдорская принцесса весьма дружелюбно завела беседу ни о чем. Однако Румер не обманули ни улыбки, ни сочувственные вздохи по поводу их разлуки с мужем – она-то знала истинную причину прихода Белой Девы.

Опутывая Келебрин образами Благословенного Края и сказаниями о могучих Валарах, Аредель извлекла из рукава тонкий стилет.

– Можешь очаровывать Кейрана – он падок до твоих прелестей, – холодно оборвала ее Румер, неосторожно поворачиваясь спиной к сопернице. – На меня «свет Амана» не действует, ведь я из другого племени.

– Кейран чересчур сентиментален, чтобы указать тебе твое место, Последыш. Он предпочел сделать грязную работу моими руками.

– Ослепленный тобой он позабыл брачные обеты – Эру ему судья. А меня не тронь!

Румер резко схватила запястье Аредель, притягивая сжимающую оружие руку ближе. Фаэливрин мгновенно выбросил сгусток белого света, и обидчица взвыла, выпуская стилет и отскакивая прочь. Келебрин повернулась к ней лицом, не ощущая боли в пораненной шее.

– Прочь! – крикнула она, силой голоса сбивая с ног эльфийскую принцессу. Фаэливрин же поразил ее в грудь новой вспышкой. Тело Аредель дернулось и замерло.

Келебрин толкнула ее носком туфли – та чуть слышно простонала.

– Орки ее забирай, только оглушена, – недовольно буркнула она. – У меня немного времени.

Облачившись в темный дорожный плащ, Келебрин мимоходом подняла и заткнула за пояс стилет Аредель. Крадучись, вышла из дворца. Взяв на конюшне Сирда, что возил ее пару раз на прогулки с Кейраном, она помедлила на последнем мосту.

– Кей, – прошептала девушка. – Может быть, наше время еще придет.

Оседлав Сирда, Румер, не оглядываясь, покинула Имладрис. Дорогу в «Семь рек» ей освещала восходящая луна.

Цвет третий: Огненно-золотой

Постоялый двор погружался в сон, когда белоснежный скакун доставил беглянку на место. Привязав взмыленного Сирда к ограде, Румер бросилась к дверям, чувствуя, что силы ее на исходе. Постучала. Тишина. Ей хотелось кричать, звать Боромира, но сдерживаясь, она снова постучала.

– Кто там? – раздался ворчливый голос изнутри.

– Откройте!

– Добрые путники приезжают при свете дня. Что тебе надо?

– Откройте немедленно. Меня ждут.

Зарешеченное смотровое окошко отворилось, выпуская мигающий свет лампы.

– Откройте, – воскликнула Румер. – Меня здесь ждет…витязь.

– Ты опоздала девица – все шлюхи уже отработали свое, – насмешливо заявил говоривший и захлопнул окошко.

Девушка навалилась на дверь, прислонившись лбом к шершавому дереву. Ноги подкашивались, а руки продолжали колотить, но с каждый ударом надежда угасала.

Окна комнаты Боромира выходили во двор. Воин не спал, с тоской рассматривая круглый диск луны на безоблачном небе. Срок, назначенный им Румер, истекал сегодня. Утром он уедет на юг. Без нее… Сердце отказывалось биться от этой мысли. Мужчина с размаху упал на кровать. Закрыл лицо руками, вызывая в памяти образ любимой.

Внимание Боромира привлек стук копыт и звуки перебранки на крыльце, что находилось как раз под его комнатой. Прислушавшись, он опрометью бросился вниз. Отталкивая преграждающего ему путь хозяина, открыл окошко, едва не выламывая створку. Еще не веря в реальность происходящего, громко позвал:

– Румер!

В это слово он вложил все надежды и опасения, что томили душу. Произнесенное в ответ имя убедило его, что это не сон.

– Оро… – выдохнула девушка, услышав за дверью возню, сдавленный стон, а потом звук родного голоса.

Дверь распахнулась, и она рухнула внутрь, но не упала на пол, а была подхвачена сильными руками, которые вмиг защитили ее от жестокого внешнего мира. Румер вцепилась в ткань надетой на Боромире рубахи, пряча лицо на его груди.

– Спаси… – едва различимый стон прорезал напряженную тишину, и беспамятство наконец-то накрыло ее.

– Господин, я не …– начал оправдываться хозяин.

– С тобой утром, – рявкнул витязь, направляясь со своей бесценной ношей в занимаемую ним комнату на втором этаже.

Боромир уложил бесчувственную девушку на кровать. Распутывая завязки плаща, он почувствовал, что шея ее влажная и липкая. Выбил искру, зажег лампу и понял, что эта влага – кровь. Побледнев, бросился в отделенный ширмой угол, где находились туалетные принадлежности.

Смыв местами уже запекшуюся кровь он увидел, что на шее Румер красуется тонкий вертикальный порез. Чертыхаясь, Боромир смочил остатками недопитого за ужином эля полотенце. Аккуратно приложил к ране. Слишком крепкая и для его глотки, жидкость обожгла нежную кожу девушки – она жалобно всхлипнула и очнулась.

– Потерпи, радость, – попросил он, касаясь кончиками пальцев ее холодной как лед щеки. – Сейчас я перевяжу.

Он приподнял ее за плечи, и Румер послушно села. Боромир принялся накладывать повязку, настороженно поглядывая на недружелюбно поблескивающий камень, что висел на ее шее. Металл, из которого была сделана цепочка, пылал и при каждом касании обжигал руку воина. Украшение словно защищало хозяйку от его посягательств.

Сквозь застилавшую взор пелену слез Румер счастливо улыбалась, всматриваясь в озабоченное лицо Боромира. Волны тепла и спокойствия набегали на нее, ласкали измотанные чувства. Едва он покончил с перевязкой, она тут же прильнула к нему, пряча лицо в изгибе шеи. Боромир прижал Румер к себе, покрывая неспешными поцелуями ее макушку. Долго сдерживаемые рыдания вырвались из груди, тонкие пальцы схватились за обнимающие ее предплечья. Проткнув ткань, ноготки до крови впились в кожу. Мужчина не ощущал боли, купаясь в бурлящем потоке радости от того, что его Серебрянка снова рядом. Время прервало свой неумолимый бег.