Дмитрий Быстролетов - В старой Африке

• Название: В старой Африке
• Автор: Дмитрий Быстролетов
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1976

Автор этой повести рассказывает о полной событий и приключений поездке по довоенной Африке из Французского Алжира в Бельгийское Конго. Читатель узнает о путешествии через Сахару и джунгли, о быте и нравах туарегов и пигмеев, о борьбе за нефть, о колониальной эксплуатации африканских народов и о многом другом.

---

Наконец все сели, и машина тронулась. «Сведения Гастона — болтовня. А каковы эти люди в самом деле?» — думал Гай и радовался, что скоро встретится с ними лицом к лицу, без опеки французов.

Машина быстро бежала, ныряя с холмов и снова взбираясь на вершины. Они становились выше и круче, воздух свежел. Вдали во мгле все яснее рисовались острые контуры высоких гор.

— Вот оно, осиное гнездо всех сахарских разбойников! — проговорил Бонелли, кивком головы указывая вперед. — Хоггар!

— Хоггар… Хоггар… — повторил Гай. — Ах, да! В Париже в конторе Кука специалист по Африке рекомендовал мне обязательно свернуть туда: «Сахарская Швейцария, незабываемые виды».

Бонелли добродушно расхохотался.

— Ну и сверните, в чем же дело? Не пожалеете, там интересного много. Только берегите кожу, мсье, чтобы в ней не образовалась лишняя дырка. Скоро мы доберемся до крепости, а оттуда идет старая проторенная дорога в горы. Хоггар — это чертово месиво из пропастей и скал, там и с самолета никого не заметишь. Воевать здесь тяжело. Нашу линию защищают ксары — крепости с глинобитными стенами. Гарнизонами стоят взводы Иностранного легиона и сенегальских стрелков. Крепости контролируют источники и дороги, между ними жить нельзя, нет воды — все колодцы засыпаны или отравлены. Понимаете? Искусственно создана мертвая зона. Только она и спасает нас! Вы изволите ехать по костям, мсье ванЭгмонд! Другое дело — Хоггар. Это — роскошная романтика! Вы же корреспондент, фотограф и художник? Так как же можно упустить такой лакомый кусок? А? Вас проводит итальянский граф Лоренцо, если он сейчас в крепости. Нас догоните со следующей машиной! Вы…

Водитель обернулся к Гаю. В ту же минуту раздался треск: машина налетела на камни. Гаю едва не выбило зубы о переднюю скамью. Бонелли, желая перевести мотор на малую скорость, дернул рукоятку и дал газ. Под пассажирами что-то заскрежетало, мотор пустил тучу зловонного дыма и смолк.

— Приехали! — недовольно пробурчал Гастон. — Наверно, обломались зубы дифференциала. Теперь полезай под кузов, болтун!

Сконфуженный Бонелли виновато молчал. Он осмотрел мотор, сел, снова дал газ, машина дернулась, но не пошла. Тогда, вздохнув и взяв ящик с инструментами, он полез под машину.

— Ну, как? — закричал усач через минуту.

— Пустяки. Сейчас тронемся.

Действительно, скоро торчавшие из-под кузова ноги зашевелились, Бонелли стал выползать наружу, но вдруг вскрикнул и судорожно рванулся.

— Скорпион! Укусил два раза… в грудь…

Лицо его побледнело, руки затряслись. Гай вынул ампулы и шприц, нашел в нагрудном кармане антискорпионную сыворотку Сарджента.

— Садитесь сюда, в тень. Снимите рубаху!

— Ох, не могу — больно, руки отнялись… Скорее!

Гай возился с ампулой. Потом присел поудобнее, выбрал место на груди и ввел под кожу иглу.

И заметил спрятанный за пазуху большой белый конверт.

Глава 3. Победители и побежденные

И снова машина бежала, петляя по склонам холмов, взбираясь все выше и выше. Наконец, вершина. Впереди — глубокая долина, оттуда поднимался обжигающий жар. На дне ее ксар — крепость с глинобитными стенами, рядом дуар — маленький оазис, несколько покрытых пылью пальм, а между ними шалаши и шатры туземцев. Дальше — уступы диких гор, невиданные зубья, серые отвесные скалы, голые красновато-желтые груды камней и между ними ущелье, уходящее далеко влево, к главным вершинам.

Еще полчаса быстрого спуска — и вот машина въехала в широко раскрытые ворота. Со всех сторон сбежались солдаты.

Гай увидел вокруг грязные, потные, расчесанные лица, украшенные широкими улыбками искренней радости.

— Откуда?

— Вы — французы?

— Старые журналы есть?

— Дайте хоть вон ту газету!

— Что нового в мире?

Вопросы сыпались со всех сторон на скверном французском языке с итальянским, немецким, славянским и бог весть еще каким акцентом. Люди лезли на подножки машины, на прицеп с вещами. В один миг расхватаны сигареты. Киноаппарат Гая вызвал шумные споры.

— Это — Дебри, американская камера, — пояснил по-немецки рыжий веснушчатый человек, мотая головой, чтобы стряхнуть капли пота с носа. — Я знаю, сам когда-то был кинооператором в Копенгагене!

Покрывая шум, кто-то крикнул:

— Братцы, Сиф идет!

— Сиф идет! Сиф! — заволновалась толпа. Прокладывая путь локтями, к автомобилю протиснулся сержант.

— Это пошему песпорядок? — с прусским выговором заорал он, поднявшись на подножку. — Штохотель? Пошель назад! Назад, доннерветтер!

Сержант прыгнул к одному солдату, к другому. Ударов не было видно: он прижимался к жертве толстым брюхом и коротким тупым толчком сбивал с ног. Одни упали, другие попятились, и сразу стало пусто вокруг машины — теперь солдаты стояли поодаль плотным кольцом, кое-кто взобрался даже на ящики, сложенные во дворе. Разговоры стихли.

Минуту сержант тяжело дышал — жирный живот и отвисшие груди бурно колыхались. Потом он щелкнул каблуками и представился Гаю:

— Сержант № 606 к вашим услугам!

— Отведите меня в комнату для приезжающих, пожалуйста. И передайте эту визитную карточку начальнику крепости.

Сиф пошел упругим и легким шагом, словно большое хищное животное. Едва Гай разложил вещи, как раздался стук в дверь. Снова Сиф.

— Господин лейтенант просит извинить его — он болен, лежит в постели. Завтра извольте пожаловать к завтраку! — и добавил: — Кстати, мсье, вы, кажется, голландец? Нужно послать вам денщика. Так хотелось бы подобрать земляка.

— Неужели здесь есть и голландцы?

— Мало. Условия непривлекательны для англичан и скандинавов, но все же попадаются: мы собираем коллекцию отбросов всех стран. Я вам пришлю сукиного сына нидерландского происхождения.

— Рядовой № 12488 к вашим услугам.

Долговязый белобрысый парень говорил по-фламандски.

— Очень приятно. Помогите мне устроиться. Вы — бельгиец?

— Был им при жизни. Теперь бывший бельгиец и бывший человек. — Солдат говорил равнодушно и с бессмысленной улыбкой. Он принялся за дело: распаковал чемодан, достал белье, разложил принадлежности туалета.

— Помыться здесь можно? — Сию минуту, мсье.

— Как мне называть вас?

— Я уже доложил вам: № 12488.

— Это длинно и непривычно. Не лучше ли по фамилии?

— В Иностранном легионе имен и фамилий иметь не положено, мсье. Подохнуть можно и под номером.

— Но все-таки…

— Зовите собачьей кличкой — Полканом или Жучкой.

— Не дурите.

— Ну, назовите меня каким-нибудь красивым словом… приятным… — Солдат на мгновенье задумался. — Например, Фрешером! Я — мсье Фрешер! Вот здорово!

— Черт побери, — удивился Гай, — но зовут же сержанта по фамилии, кажется, Сифом?

Солдат усмехнулся:

— Его прозвали Сифилисом, а сокращенно Сифом. Он очень гордится кличкой. Почти как усами. Они его радость, мсье.

— Что еще за радость?

— Радость? Это… Без нее тут не проживешь! Никак! Сейчас объясню, мсье. — Солдат работал руками быстро и ловко и так же быстро болтал, глядя на Гая все с той же неопределённой улыбкой. — Видите ли, мсье, когда человек оторвется от всего родного и останется в пустыне один… Ведь люди здесь особенные, дикари или номера, других нет… Ну, и смерть за каждым камнем… Три дня мы стоим в карауле здесь, на вышках, три дня патрулируем район, три дня отдыхаем. Патруль— это пеший взвод с пулеметами на верблюде. Растянется цепочкой и плетется по раскаленным камням, пока хватает сил в ногах. Впереди офицер, сзади капрал с пистолетом наготове. Оглядываться не приходится — сразу получишь пулю в спину! Вот и собираешь силы, все силы, какие есть, до самого крайнего предела, чтобы продержаться, дотащиться до цели, выжить. Туземцы не нападают в открытую. Идем — вдруг цок! Из-за камней, понимаете? Кто-нибудь падает… «К оружию!», «Ложись!» Разворачиваемся на выстрел. Залегаем.

Никого нет. Тихо. Жар. Камни жгут тело. Полежим полчаса — больше невмоготу… И плетемся дальше.

— А разве боя не происходит?

— Обычно нет, массовое нападение на патруль вызовет для туземцев неприятные последствия — налет авиации, артиллерийский обстрел, аресты. А главное — запрещение жить в данном районе. Проклятые дикари знают это хорошо и гробят нас поодиночке. Пару убитых всегда спишут, тут начальство не возражает, это законная убыль, усушка-утруска или амортизация — так все смотрят на смерть легионера в пустыне.

— И что же дальше?

— Кто останется в живых, тот и выиграет в этой лотерее. До следующего раза, конечно. Мы подписываем контракт на пять лет. Полгода проходим подготовку на базе, четыре года мучаемся здесь: каждый шестой день — в патруль, на ловлю арабской или капральской пули.

— А отдых?

— Сегодня ночью вы с ним познакомитесь. Потом вспомните только, что здесь ложбина и нет движения воздуха. В стенах жарче, чем на открытом месте. Ну, увидите сами.