ФРЭНК СЕКОЙ - ВОЕННЫЕ НАВЫКИ ИНДЕЙЦЕВ ВЕЛИКИХ РАВНИН

• Название: ВОЕННЫЕ НАВЫКИ ИНДЕЙЦЕВ ВЕЛИКИХ РАВНИН
• Автор: ФРЭНК СЕКОЙ
• Жанр: Религиоведение

Уникальное исследование военных навыков индейцев Северной Америки, анализ развития боевого искусства в условиях появления лошадей и огнестрельного оружия.

---

В результате своего ослабшего положения Апачи столкнулись с фактом, что им стали нужны союзники, однако практически повсюду их окружали враждебные народы, против которых Апачи воевали во времена своей агрессивной экспансии. Северные и восточные из этих племён превратились в могущественную силу за счёт докатившейся до них “ружейной границы” и они лишь радовались своему новому качеству и наступали на Апачей. Юго-западные “Джумано” были сами далеки от “ружейной границы”, а потому были слабы. Взаимное желание укрепиться заставило этих недавних врагов вступить в союз.

Под нажимом обстоятельств Липаны (наиболее восточная группа Апачей) попытались завязать торговлю с враждебными племенами восточного Техаса, дабы через них получить доступ к огнестрельному оружию. Липаны настолько преуспели в своём начинании, что испанцы углядели в этом серьёзную опасность. Они приложили все усилия, чтобы пресечь этот доступ оружия к дикарям. Они прекрасно отдавали себе отчёт в том, что контролировать дикие племена можно было только имея полный контроль над торговлей.

В ситуации, когда Апачи добывали нужные им европейские товары исключительно военным путём, иное развитие получил и характер их рейдов против испанцев. В недавнем прошлом главной целью индейцев были лошади, и для успешного исхода предприятия хватало горстки людей, когда удавалось избегать непосредственных контактов с противником. Теперь же всё чаще приходилось драться с врагом, чтобы отобрать у него ружьё, пистолет, боеприпасы, металлические предметы и прочие вещи, находившиеся в его личном пользовании. Учитывая это, Апачам приходилось собирать более крупные отряды. Потери в бою стали значительнее, особенно у испанцев.

В первые два десятилетия 19-го века военная организация на испанской границе претерпела определённый развал. Это прежде всего было связано с мексиканскими революциями и внутренней борьбой, что в конце концов привело к отделению Мексики от Испании в 1821 году. После этого запрет Испании на торговлю в колониях оружием с дикарями стал неэффективен. Дела Апачей поправились. Они получили возможность совершать набеги в одном месте (чаще в Мексике) и продавать награбленное в другом месте (чаще в Новой Мексике). В сложившихся условиях Апачи, наконец, сумели получить достаточное количество огнестрельного оружия, чтобы вступить в полосу полного применения лошадей и ружей.

Однако есть свидетельства, что некоторые изолированные группы Апачей просуществовали с моделью пост-лошадной и до-огнестрельной до самой середины 19-го века. Так, например, один источник из Новой Мексики, относящийся к периоду 1812-1849 гг., рассказывает, что “… оружием нападения Апачей являются копья, луки и стрелы… а их оборонительным вооружением является щит и кожаная броня…“ Индейцы Пима вспоминали об одном нападении Апачей в середине 19-го века. Апачи напали на группу Пимов во время их ежегодного кактусового праздника. Но Пимы “перехватили Апачей и убили пятерых из них. Они были крайне удивлены, обнаружив на Апачах кожаные доспехи. Тогда Пимы поняли, почему их стрелы отскакивали от врагов.”

РАССУЖДЕНИЯ

Чтобы быть более значимым, настоящее исследование военных моделей равнинных индейцев должно проводиться в более широких рамках изменений в равнинной культуре вообще. Наиболее глубоким и точным в изучении традиционных культур был, пожалуй, Вислер. Однако подходя к его схеме с позиции функционально-исторической, сразу сталкиваешься с её чрезмерной статичностью. Конечно, было необходимо, чтобы существовала некоторая географическая стабильность в положении племён, дабы определить точные культурные центры с радиально расходящимися от них лучами влияния. Однако время выявило, что племенные экспансии были слишком стремительными, миграции очень быстрыми. Следовательно, возникла необходимость прогрессивном пересмотре традиционного отношения к равнинным племенам, что, собственно, и происходит уже некоторое время. Как Стронг, так и Кроебер критиковали очевидное отсутствие глубины в традиционной концепции. Из работы Стронга стало ясно, что до возникновения контакта с белыми людьми дикари в культуре равнинных индейцев преобладали оседлые земледельческие группы, а не кочевые охотники. Кроебер указывал, что этот факт свидетельствует, что в “доконтактную” эпоху на равнинах не существовало самостоятельной культуры, так как все обитатели находились под активным прямым влиянием крупных юго-восточных и северо-восточных земледельческих центров.

Соединяя воедино динамический взгляд Кроебера на культурные центры со специфической картиной исторической глубины его работы, можно обнаружить ещё более значимую структуру для интерпретации проблем равнинной культуры. Так в период до 1600 года мы не видим единого культурного центра. Перед нами – народы, разбитые на две основных категории: восточные оседлые земледельцы и западные пешие кочевники субарктической зоны. Восточные территории составили западную периферию великого восточного земледельческого и садоводческого региона Северной Америки. Эти земли, как подчёркивает Кроебер, имели двойную зависимость от северо-восточных и юго-восточных культурных центров. Археологические исследования показывают, что два этих культурных центра на востоке страны развились рано и сосуществовали, так или иначе влияя друг на друга. Но шло время, и распространение земледелия на запад, то есть на равнины, привело к тому, что один из двух этих центров сделался более активным в тот период времени. Например, существуют неоспоримые доказательства того, что в более раннюю эпоху влияние Хопвелианской культуры (Hopewellian culture) простиралась в западном направлении до центрального и восточного Канзаса. Более того: Арикары, Поуни и Вичиты являют собой свидетельство того, что культура распространилась также на север и запад от юго-восточного направления, по которому, как предполагалось, шло её влияние. В то же время западное очертание влияния этого земледельческого ареала колебалась к востоку и западу практически от одной естественной границы равнин до другой, что, возможно, связано с климатическим перепадами.

Охотничьи культуры западных равнин периода до 1600 года мало известны, но должны быть схожи с охотничьими и собирательскими культурами к западу и северу от равнин. Различия могут заключаться в том, что использовались собаки в качестве транспортных средств и небольшие волокуш, охотники ютились в маленьких типи из шкуры бизона, и бизон служил их основным источником питания. Эти культуры были малоразвиты, а их элементы слишком рассеяны, чтобы говорить о каком-то едином культурном центре. Это и есть старая до-лошадная культура равнинных дикарей, которую, по мнению Вислера, развила и активизировала (intensified) лошадь. Однако ничего более отличительного он сообщить не мог.

После 1600 года старый аборигенный центр юго-востока видоизменился за счёт добавления к его традиционным качествам испанской культуры. Результатом этого оказалось гораздо более сильное влияние нового культурного центра на прилегающие равнинные пространства, чем влияние прежнего культурного центра индейцев Пуэбло. Привлечение лошади кочевыми охотниками (в данном случае имеются в виду восточные Апачи) имело совершенно неожиданные последствия – на равнинах возник высокоактивный культурный центр, где прежде не существовало и намёка на это. И любопытно здесь то, что на фоне бурного роста этой культуры практически отсутствовали какие-либо изобретения или же они были крайне редкими, однако в изобилии присутствовали всевозможные заимствования, переделывания, комбинирования уже ранее существовавших элементов. И всё же это была новая культура, и распространилась она по всем равнинам. Это был тот самый культурный центр, который развил военное снаряжение, навыки, тактические приёмы, на базе которых более поздний период выработал характерную церемониальную, организационную и декоративную надстройку так называемой “типичной” равнинной культурой.

Это исследование проследило развитие пост-лошадной и до-огнестрельной военной модели названного юго-западного равнинного культурного центра и его распространение по всем равнинам.

Во многих отношениях эта новая культура была подражающей, но оригинальность и самобытность её очевидны. Например, лошадь была заимствована и верховое снаряжение испанских всадников почти полностью воспроизведено, как правильно заметил Вислер. Но садились на лошадь всегда с правой стороны, так как индейцы не переняли у испанцев саблю. Лезвие сабли нашло иное применение – его привязывали в качестве наконечника копья. Мы также указали, что кожаные доспехи пост-лошадной и до-огнестрельной модели являются своеобразным сплавом испанской и индейской броневой традиций.

Бесспорно, что в тех случаях, когда лошади не было, а вместо неё использовалась собака (как в случае с волокушами), индейцы без колебаний переложили на лошадь эту функцию, увидев в ней идеальную замену собаке. Однако применение более крупного животного для перевозки волокуш позволило увеличить не только саму безколёсую повозку, но и типи, так как одни и те же шесты применялись для того и для другого.