Эдмундо Конде - Яд для Наполеона

• Название: Яд для Наполеона
• Автор: Эдмундо Конде
• Издательство: АСТ, Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-067205-9; 978-5-271-26027-8; 978-5-4215-1224-0

Всесильный министр полиции Франции ищет участников готовящегося покушения на Императора, в дело идут шантаж, подкуп, агентурные связи и любовное письмо Наполеона, из которого следует, что возможный убийца Императора — его внебрачный сын. Действие романа разворачивается в светских салонах и борделях Парижа, на плантации и в хижине колдуньи в Новом Орлеане и, наконец, на острове Святой Елены, где события неумолимо катятся к роковой развязке.

---

Постоянно пополнялся запас и разнообразие высушенных трав, связками свисавших с потолочных балок. Порой меж ними, подвешенная за хвост на обычной веревке, в воздухе извивалась та или иная особь из отряда ползающих, предназначенная для дальнейшего препарирования. Тесное пространство под лестницей было уставлено цветами, за которыми мулатка ухаживала как за родными детьми. По мере того как Жюльен упорно преодолевал муки учения, эти цветы, несмотря на окружавший их вечный сумрак, бурно росли и развивались.

Гран-Перл обладала поразительными познаниями. Она открыла Жюльену секрет приготовления «Аква Тофана» — одного из наиболее таинственных и сильных ядов, изобретенного двумя столетиями ранее, в состав которого входила мышьяковая кислота и сок цимбалярии постенной, произрастающей в тенистых местах на стенах и камнях. «Аква Тофана» представляла собой абсолютно прозрачную жидкость без запаха и вкуса. Пяти или шести капель было достаточно, чтобы медленно, но верно отправить жертву на тот свет. Как выглядело отравление? Отсутствие аппетита, неутолимая жажда, боли в животе, потеря сил. Смерть наступала в результате необратимого ухудшения здоровья.

Если кого-то требовалось покарать за нанесенную обиду таким образом, чтобы урок хорошо запомнился, существовало другое замечательное средство. Гран-Перл научила Жюльена разводить спорынью. Этот грибок, паразитирующий на ржи, являлся возбудителем «Антониева огня», который воздействовал на наказуемого почище проказы, обеспечивая как минимум увечья или слепоту. Сперва у отравленных спорыньей нестерпимо зудели и горели пальцы, уши нос, возникали рвота и понос, на коже высыпали пузыри, наполненные темным гноем. Затем покрытые волдырями части тела чернели, усыхали, начиналась гангрена, и пораженный орган отмирал и отваливался. Все эти процессы сопровождались мучительными болями.

Но у грибка имелся недостаток: на ранней стадии отравление им поддавалось излечению при помощи вакцины из незараженной ржи. Гран-Перл научила Жюльена выращивать такой сорт спорыньи, против которого все известные лекарства были бессильны. То есть противоядия, кроме нее, никто не знал.

Она научила Жюльена из высушенного жука-нарывника, называемого «шпанской мушкой», получать яд под названием кантаридин. «Приправа» из измельченных кристаллов этого вещества отличалась бесценным достоинством — была незаметна в кушаньях. Также обучила приемам добычи из свинца «сахар-сатурна», которыми владела в совершенстве, и нехитрому искусству составления из этого свинцового сахара и мышьяка знаменитых «наследственных порошков».

Передала опыт изготовления ядов удушающих, кожно-нарывных и вызывающих отравление крови. Посвятила в премудрости комбинированного применения ядов быстрых и медленных. Объяснила, как заглушать горечь яда сладкими добавками, как забивать резкий запах тонким ароматом. На наглядных примерах показала, что токсичные вещества можно извлечь из любых испортившихся продуктов.

Гран-Перл научила Жюльена готовить изумительную микстуру на основе птомаинов, то есть продуктов гниения органической материи, и выращенного ею собственноручно волчьего корня. Носовой платок, пропитанный парой капель этой жидкости, постепенно отнимал жизнь у его владельца. Зелье так же эффективно действовало, будучи добавленным в свечной воск и испаряясь при горении. А уж подмешенное в еду обеспечивало жертве такие ужасные корчи, что смерть воспринималась ею с облегчением. И этом средство не оставляло никаких следов.

Мулатка посвятила Жюльена в тонкости отравления через мельчайшие порезы, царапины и уколы, нанесенные режущими и колющими предметами. Поскольку некоторые яды всасывались через кожный покров, она рассказала, в каких случаях лучше использовать отравленные духи, опрыскав ими подкладку одежды, а когда целесообразнее припудрить изнутри перчатки. Или каким составом обрызгать страницы книги. Или чем смазать лезвие столового ножа, причем только с одной стороны, чтобы из двух разрезанных им порций отравленной оказалась лишь одна. Ввиду отсутствия универсального средства от ядов Гран-Перл постаралась дать Жюльену исчерпывающие сведения обо всех существующих противоядиях.

Поведала ему мулатка и о древних как мир способах применения белены, белладонны, мандрагоры, безвременника, дурмана, цикуты и брионии. Научила убивать так, чтобы смерть казалась сладкой или сопровождалась лютыми страданиями. Способный ученик в совершенстве освоил широчайшую палитру ядов, овладел искусством пользоваться всем ее многообразием. Другим колдунам такое было неподвластно.

Гран-Перл передала Жюльену известный ей одной рецепт из корней поздники, опия и ранункулюса, который сопровождал умирание упоительным, неизъяснимым наслаждением. Когда Жульен постиг тайну «напитка доброй смерти», как гордо именовала зелье Гран-Перл, негры, работавшие на плантации, начали называть его Чародеем. Под этим именем он и прославился.

О своем самом главном знании Гран-Перл не обмолвилась ни словом до тех пор, пока однажды о нем не заговорил сам Жюльен.

— Когда ты научишь меня заклятию души? — спросил он Гран-Перл, когда та кормила кур.

— Сам не знаешь, о чем просишь, — сказала она, пригоршнями разбрасывая кукурузные зерна, которые держала в подоле юбки.

— Я говорю о заговоре, который заклинает хозяина и тень.

— Твое невежество безгранично. В главном из таинств нет ни-че-го для тебя интересного. Тебе оно ни к чему. Это заклятие слитком опасно.

— Кто такой хозяин и что значит тень? — спросил Жюльен.

— Хозяин — это палач, колдун. Хозяин может заклясть душу. К этому колдовству прибегают в крайнем случае, оно самое действенное из всех. Хозяин произносит: «Душа этого человека обречена скитаться без покоя на вечные времена» и читает заклинание. Оно страшнее смерти. По сравнению с ним смерть сладостна. Тень — это жертва, душа, обреченная на страдания, блуждающая во мраке. Тень беззащитна перед заклятием.

— А в чем тут опасность?

Гран-Перл с досадой отряхнула юбку и, неожиданно взмахнув руками, пугнула кур, которые с кудахтаньем разлетелись от нее в разные стороны. Затем наклонилась, взяла горсть земли, зажала в кулаке и, потрясая этим кулаком перед лицом ученика, сказала:

— Моя сестра, величайшая жрица, осмелилась прибегнуть к этому заклятию. Но оно столь могущественно, что сначала обрекает жертву, а потом и хозяина. Такова цена обладания могуществом. Теперь ты знаешь. Хозяин заклятия, обрекая душу своего врага, жертвует собственной душой. Так было с моей сестрой.

Гран-Перл, не опуская руку, разжала пальцы, и из кулака посыпалась тонкой струйкой земля.

— В таком случае… в таком случае за меня тебе нечего беспокоиться, — молвил Жюльен с бесконечно грустной, немного ироничной улыбкой и взял мулатку за руку, в которой еще оставалась щепотка земли. Он впервые дотрагивался до Гран-Перл. — Ты разве не слышала, как меня называют? Говорят, что у меня нет без души.

Она резко выхватила руку и, щурясь, словно вышла из темноты на яркий свет, посмотрела на него — в глазах ее появилось какое-то новое выражение.

— Они не ведают, что болтают, — процедила колдунья сквозь зубы. — У всех живых существ есть душа. В том числе и у тебя.

11 Чародей

Бежали месяцы, лето сменяла осень, зиму — весна. Так шел год за годом.

Изнурительный, зачастую на грани человеческих сил, труд на сахарных и хлопковых плантациях невольники традиционно сопровождали песней. Однако в поместье Жюльена во время работы петь было не принято: здесь не использовался рабский труд, к тому же хозяин, которого давно никто не видел, внушал вольноотпущенникам суеверный страх. Тут пели и веселились лишь знойными вечерами, оглашая ночное небо зажигательными ритмами и страстными мелодиями. В первые годы Жюльен мог часами слушать песни-мольбы, песни-благодарения и трудовые песни негров, их духовные гимны, — то трогательно-нежные, то душераздирающе-безысходные. Они пелись под аккомпанемент самодельных инструментов из высушенных тыкв, костей животных, металлических терок, тазов, целительным бальзамом проливаясь на истерзанные сердца.

Когда опускался вечер, а порой и под покровом ночи, чтобы остаться вне поля зрения, хозяин колдовской плантации, пользовавшейся одновременно дурной и доброй славой, бродил по окрестностям близ жилищ чернокожих работников. Убедившись, что никто его не заметил, он любил присесть, прислониться спиной к иве и слушать песни, которые почему-то навевали ему воспоминания о детстве. И невольно, все чаще и чаще, он спрашивал себя: что он делает в Новом Орлеане?

Для его работников музыка была жизнью. Для него — эмоциональной отдушиной, как и любимые, перечитываемые по многу раз книги. Афроамериканские ритмы, как это ни смешно, вызывали у него мысли о Париже, прошедшей там юности и девочке, устремленной к звездам, чье имя стало тайной драгоценностью его сердца.