Эдмундо Конде - Яд для Наполеона

• Название: Яд для Наполеона
• Автор: Эдмундо Конде
• Издательство: АСТ, Астрель, Полиграфиздат
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-067205-9; 978-5-271-26027-8; 978-5-4215-1224-0

Всесильный министр полиции Франции ищет участников готовящегося покушения на Императора, в дело идут шантаж, подкуп, агентурные связи и любовное письмо Наполеона, из которого следует, что возможный убийца Императора — его внебрачный сын. Действие романа разворачивается в светских салонах и борделях Парижа, на плантации и в хижине колдуньи в Новом Орлеане и, наконец, на острове Святой Елены, где события неумолимо катятся к роковой развязке.

---

Виктор изменился в лице и опустил голову, протирая руки тряпкой.

— Ох уж это увлечение военной мишурой! — воскликнул он. — А ведь военные убивают все, что есть хорошего в политике. Они злоупотребляют впечатлительностью и горячностью молодежи. Посмотри на Жиля. Стоило на улице появиться мундирам, как его точно ветром сдуло. И ответственность за это несет первый консул. Ты-то сам что думаешь на сей счет?

— Я не разбираюсь в политике, мсье, — ушел от ответа юноша, размышляя совсем об ином. Как такой умный человек может всерьез думать, что неожиданный уход его сына связан с желанием поглазеть на мундиры? Разве он не понял, что Жиль просто бежал от постыдной для себя ситуации?

— Все вокруг — политика, сынок.

— Да, мсье. — Он был смущен столь теплым к нему отношением.

— Этот дом купил еще мой отец, когда ему удалось накопить некоторые средства. Ты видел фасад? Я собственноручно сбил с него герб. Мне претит выпячивание собственного псевдовеличия.

Виктор резко тряхнул головой, вызвав настоящий листопад.

— Понимаю, мсье.

— Я знаю людей, вся жизнь которых подчинена одному — быть всегда при деньгах и не работать. — Ученый грустно вздохнул. — Но этим людям не достает смелости даже для того, чтобы бороться за свои устремления.

К этому моменту на улице стоял уже невообразимый гомон, прорезаемый барабанной дробью.

— Мне пора идти, мсье. Я и так у вас загостился.

— Удели мне еще минуту. Хочу спросить, не знаешь ли, как у Жиля с учебой? Последний раз, когда я задал ему этот вопрос, он так на меня осерчал, что не разговаривал потом целую неделю. Ему угрожает отчисление. Ты знаешь об этом?

— Мы знакомы всего пару дней.

— Ах, ну да, конечно! — Он опять хлопнул себя по лбу. — Забыл. — И тут же, вспомнив что-то, добавил: — А как Жиль играет на фортепиано, ты слышал? Ему бы чуть больше силы воли, и он мог бы стать настоящим виртуозом!

Юноша промолчал, ибо не знал, что на это ответить.

— Погоди-ка, у меня для тебя кое-что есть. — Виктор обвел глазами корешки книг на стеллаже. — Вот, возьми! — Радостно улыбаясь, он вложил в руки юноши небольшой томик в обложке пурпурного цвета с золотым тиснением. — Надеюсь вскоре снова видеть тебя здесь. Уверен, ты будешь Жилю добрым другом.

На пороге юноша столкнулся с Жилем, который созерцал море колыхавшихся над головами дамских платочков, реявшие на ветру знамена и вымпелы, ментики, доломаны и бело-голубые мундиры, блестящие штыки и конскую амуницию, золотые эполеты, аксельбанты, шнуры… Ликующая толпа, заполонившая улицу по обеим сторонам, восторженными криками приветствовала эскадроны гусар и роты гренадеров.

Прощание было коротким. И странным. Жиль вырвал из его рук книгу и, перейдя на ты, спросил:

— Тебе отец это дал? Или ты стащил?

— Я в жизни ни у кого ничего не крал.

— «Трактат о растениях», — нараспев прочел Жиль и скривился в презрительной ухмылке, возвращая томик. — Всего-то? Довольно скромно.

Не найдя других слов, они расстались.

Юноша закутался в свое старенькое пальтецо. Когда он дошел до улицы, проложенной там, где еще недавно теснились дряхлые средневековые постройки, начало смеркаться. По этой улице, которая по слухам будет называться Риволи, в память об одной из первых побед Наполеона над австрийской армией, он проследовал до Лувра, повернул налево и пересек Сену по Мосту Искусств, затем добрался до Люксембургского дворца и вошел в сад. Когда он из него выходил, ночь уже вступила в свои права.

Обратный путь его пролегал мимо церкви Сент-Эсташ и по улице Рамбюто, откуда рукой подать до Сен-Дени. Юноша шел как обычно, широким шагом, но не торопясь. Как и все в Париже, он прекрасно знал, что темное время суток здесь — излюбленная пора грабителей и налетчиков, но беспокойства не испытывал, поскольку ничего по-настоящему ценного, о чем стоило бы сожалеть, злоумышленники у него отнять не могли.

Стало заметно теплее, небо над городом усеяли яркие звезды. Тишину нарушали только его шаги. Через несколько домов впереди, близ пересечения с Сен-Дени, он увидел девочку на крыльце, что выходило на улицу. Через полуоткрытую дверь на нее падала полоска света.

Девочке было не более девяти или десяти лет. Она сидела на ступеньке, натянув на колени юбку и обхватив ноги. В лицо ей веял легкий ветерок, который откидывал белокурые локоны назад, открывая высокий лоб. Отрешенная от действительности и устремившая взгляд к небесам, прекрасная как ангел, — казалось, она смотрела поверх крыш и огней города в запредельные горние выси. Кто была эта девчушка, созерцающая звезды? Как она оказалась здесь, и если живет в этом доме, то почему никогда не встречалась ему прежде? Его охватило желание подойти к ней и даже попытаться завязать разговор. Он собрался с духом и на дрожащих от робости ногах, сам себе удивляясь, направился к ней. Однако когда он подошел уже совсем близко, девочка вдруг сама посмотрела на него, и глаза ее были полны такого неземного покоя, что он потерялся и покраснел до корней волос. А потому он не нашел ничего лучшего, чем пройти мимо, испытывая одновременно облегчение и разочарование.

Следуя своим путем, он несколько раз оборачивался, надеясь и опасаясь, что она ответит на его мимолетный взгляд, но этого не произошло.

Девочка не выходила у него из головы. После выволочки от Аннетты и хозяйки, засыпая, он продолжал думать о ней. И той ночью кошмары его не мучили.

Через несколько дней поздним вечером, натянув на себя ночную рубаху и умывшись в тазике, он улегся на тюфяк и при свете свечи стал перелистывать «Трактат о растениях», содержание которого знал уже наизусть. Однако вскоре юноша почувствовал, что не может сосредоточиться, захлопнул подаренную Виктором книгу, взял подсвечник и отправился прочь из своей конуры. Выйдя из конюшни, пересек каретный двор, через черный ход на кухне тихонько проник в дом, на цыпочках прокрался по коридору до двери в прихожую и открыл ее. До него донеслись громкие женские голоса и смех. Бросив взгляд на лестницу, ведущую в номера и жилую часть, он молнией проскочил прихожую и прижался ухом к двери в гостиную, пытаясь определить на слух, все ли там спокойно. И лишь убедившись в том, что кроме девочек никого нет, вошел в комнату, все еще сжимая в руке свечу.

Расположившиеся на диванах девицы играли в покер. Стены салона были увешаны коврами будоражащих ярких расцветок и многочисленными зеркалами. И лишь огонь, горевший в мраморном камине, мог успокоить взгляд.

— Котик, что ты забыл здесь в столь поздний час? — спросила матрона лет сорока с волосами, завитыми крупными кольцами и уложенными в прическу а-ля Каракалла. Увенчанная гирляндой цветов, в полупрозрачном наряде, черных перчатках по локоть и небрежно наброшенной на плечи красной шали, она вальяжно развалилась в кресле. Густой накладной румянец не скрывал темных кругов под глазами, краска на ресницах потекла.

— Я сожалею, Мими, — ответил он, — но мне что-то не спится.

— Ну, раз так, присядь-ка рядышком, — пригласила его Мими, прозванная Печальницей. — Ты — мой талисман, приносишь мне удачу в игре, — и, потянувшись за бутылкой, стоявшей на столике по соседству, обронила шаль. Юноша ловко подхватил ее и передал Мими.

— Мими, если мадам станет известно, что он приходил сюда, нам всем несдобровать, — вступила в разговор Дезире — блондинка с роскошными вьющимися локонами, облаченная в просвечивающее платье из тюля, которая восседала на подлокотнике другого кресла.

— Да оставьте вы парня в покое! — подключилась Агата — обладательница восхитительно длинных ног. На ней было кружевное бюстье, а голову украшала диадема из розового хрусталя. — И сами не дергайтесь, хозяйка сейчас не придет. После того как ей относят в спальню настой, можно жить спокойно. Эта сучья дочь дрыхнет от опия беспробудным сном.

— У меня от такого настоя во рту сохнет, — отметила Кароль и, словно радуясь вместе со всеми свободе, хлебнула из большого бокала. Эта красотка в одном неглиже, с распущенными волосами до плеч, была недавним приобретением мадам Бастид и самой юной из жриц любви.

— Я же говорила, — сказала Мими-Печальница своим обычным плаксивым тоном, — дедушка очень меня любил!

— Да что ты несешь, ты и отца-то родного не знала! — перебила Кароль, вызвав у остальных взрыв неудержимого хохота.

— А вот и знала! Мой дедушка обладал артистическим талантом, что передалось и мне, — пояснила Мими и для пущей убедительности ударила себя кулаком в грудь. — Таких немного сыщется на свете. А какой человеколюбец! Чтобы накормить других, ему нипочем было тут же потратить все нажитое. Дедушка был профессиональным нищим. Самым благообразным из всех нищенствующих, — подытожила она в напрасном ожидании одобрения слушательниц и провела ладонью по шелковистым волосам юноши.