Вера Еремина - Классическая русская литература в свете Христовой правды

• Название: Классическая русская литература в свете Христовой правды
• Автор: Вера Еремина
• Жанр: Культурология
• Год: 2001

---

Это, конечно, глубокая ошибка, так как Толстого никто и никогда не воспитывал. И те его тётушки Александра Ильинична и Татьяна Александровна не имели ни какого существенного влияния на его душу.

“Дерзко восстал так в прельщении гордого ума своего, дерзко восстал на Господа и на Христа Его и на святое Его достояние, явно пред всеми отрёкся от вскормившей и воспитавшей его Матери Церкви Православной[118] и посвятил свою литературную деятельность, данный ему от Бога талант, на распространение в народе учения, противных Христу и Церкви, на истребление в умах и в сердцах людей веры отеческой, веры православной”.

Лев Толстой тоже не без основания писал, что я обращаюсь в своих произведениях не к тем, кто верует, а к тем, кто ни во что не верует.

Бердяев свидетельствовал, что ему помогло придти к вере длительное кощунство Льва Толстого.

“В своих сочинениях и письмах, во множестве рассеиваемых его учениками, по всему свету, он проповедует с ревностью фанатика ниспровержение всех догматов Православной Церкви и самой сущности веры христианской. Отвергает Личного Живого Бога в Святой Троице славимого, Создателя и Промыслителя вселенной, отрицает Господа Иисуса Христа, Богочеловека, Искупителя и Спасителя мира, пострадавшего нас, ради человек ради нашего спасения и воскресшего из мёртвых”.

Лев Толстой в своей “Апологии” писал, что “Признание Христа за Бога и молитву Ему, я считаю кощунством”.

“Отрицает божественное зачатие по человечеству Христа Господа и девства до Рождества и по Рождестве Пречистой Богородицы, присно Девы Марии, не признаёт загробной жизни и мздовоздаяние”.

Лев Толстой испытал сильнейшее влияние восточных религий: идея личного бессмертия для него был такой же враг, как и Символ веры, то есть, ему гораздо удобнее было считать, что душа просто распадается на составные элементы.

“Отвергает все Таинства Церкви и благодатное в них действие Святого Духа и ругает над самыми священными предметами веры православного народа, не содрогнулся подвергнуть глумлению величайшее из Таинств святую евхаристию.

Всё сие проповедует граф Толстой непрерывно словом и писанием к соблазну и ужасу всего православного мира и тем не прикровенно, но явно пред всеми, сознательно и намеренно отверг сам себя от всякого общения с Церковью Православною. Бывшие к его вразумлению попытки не увенчались успехом.

Посему, Церковь не считает его своим членом и не может считать, доколе он не раскается и не восстановит своего общения с нею. Ныне об сём свидетельствуем пред всею Церковью к утверждению правостоящих и к вразумлению заблуждающихся, особливо же, к новому вразумлению самого графа Толстого”.

“Многие из ближних его, хранящих веру, со скорбью помышляют о том, что он в конце дней своих остаётся без веры в Бога и Господа Спасителя нашего, отвергшись от благословений и молитв Церкви и от всякого общения с нею. Посему, свидетельствуя об отпадении его от Церкви, вместе и молимся, да подаст ему Господь покаянием в разум истины. Молим, Тя, милосердный Господи, не хотяй смерти грешного, услыши и помилуй и обрати его ко святой Твоей Церкви. Аминь”.

Подлинное подписали.

Из тех, кто подписал подлинное: священномученик Владимир, митрополит Киевский (тогда митрополит Московский) и смиренный Иероним, архиепископ Холмский и Варшавский (скончался в 1922 году в ссылке). Все остальные не дожили до революции.

Текст отлучения очень мягкий, так как анафематствования нет. Анафема – да будет отлучен. А тут сказано: “Церковь свидетельствует о его отпадении” и только.

Текст отлучения становится понятен только в соединении с комментарием, а именно, с письмом владыки Антония Вадковского от 24 марта 1901 года.

Пишет он так: “Господь всегда ищет человека Своей Любовью. Но человек иногда не хочет идти навстречу этой Любви и бежит от Лица Божия, а потому и погибает. Христос молился на кресте за врагов Своих, но и Он в Своей первосвященнической молитве изрёк горькое для Любви Его слово, что “погиб сын погибели” (Ин.17.12). О Вашем муже, пока жив он, нельзя сказать, что он погиб, но совершенная правда сказана о том, что он от Церкви отпал и не состоит ее членом, пока не покается и не воссоединится с нею. В своем послании, говоря об этом, Синод засвидетельствовал лишь существующий факт и потому негодовать на него могут только те, которые не разумеют, что творят.” Эта выдержка письма владыки в основном комментирует метафизическую глубину отлучения Льва Толстого.

Софья Андреевна пишет так: “Бумага эта вызвала негодование в обществе,[119] недоумение и недовольство среди народа. Льву Николаевичу три дня подряд делали овации, приносили корзины с живыми цветами, посылали телеграммы, письма, адреса. Я написала в тот же день и разослала своё письмо Победоносцеву и митрополитам[120], привожу его здесь же”.

Письмо Софьи Андреевны. “Горестному негодованию моему нет предела и не сточки зрения того, что от этой бумаги погибает духовно мой муж. Это не дело людей, а дело Божие, жизнь души человеческой, с религиозной точки зрения, никому, кроме Бога не ведома и, к счастью, не подвластна. Но с точки зрения той церкви, к которой я принадлежу и от которой никогда не отступлю, которая создана Христом для благословения именем Божиим всех значительнейших моментов человеческой жизни, рождению, браков, смертей, горестей и радостей”.

По Софье Андреевны получается, что Господь создал ЗАКС: рождение, брак, смерть, молебны о здравии, отпевание, молебны о возвращении украденных вещей и так далее.

“Которая громко должна провозглашать закон любви, всепрощение к врагам, к ненавидящим нас, молиться за всех. С этой точки зрения, не постижимо для меня распоряжение Синода. Не могу не упомянуть ещё о горе, испытанном мной, о тоё бессмыслице, которую я слышала раньше. А именно, о секретном распоряжении Синода священникам не отпевать в церкви Льва Николаевича в случае его смерти. Кого же хотят наказывать? Умершего, не чувствующего уже ничего человека, или окружающих его, верующих и близких ему людей”.

Умершего, не чувствующего уже ничего человека (полное безбожие) – а где же твоё личное бессмертие, ведь душа, освобождённая от тела, становится только чувствительней и к воздействию бесов и, вообще, ко всем духовным прикосновениям.

Недаром Иоанн Шаховской пишет, что ответим за то, за что и не думаем. Вот это огульное лишение мирян религиозного образования, потому что преподавание Закона Божьего в гимназиях – это был позор, да ещё и не все гимназии и кончают, за это тоже священнослужителям придётся нести ответственность.

Софья Андреевна 1844 года рождения и выросла тогда, когда в гимназии девчонок не отдавали. Гимназии были, но для среднего сословия. Дворяне приглашали домашних учителей, притом одного на все науки.

В беседе Серафима с Мотовиловым приведен сюжет, когда любознательный мальчик спрашивает о трисоставности человеческого естества, а батюшка на него раздраженно на него цыкает и говорит – выше себя не ищи.

По Софье Андреевне получается, что моральный ущерб могут испытать только окружающие люди. Лев Толстой и его ближние негодовали только на одно на скандал. Отлучение от Церкви, всё-таки прогремевшее на всю Россию, было скандалом, который как громкий крик, например, нарушает спокойное течение обыкновенной внешней, абсолютно бездуховной жизни среди высшего круга. (Толстой не был наказан Богом именно потому, что нужно было вскрыть этот гнойник).

Софья Андреевна пишет дальше: “Неужели для того, чтобы отпевать моего мужа и молиться за него в церкви я не найду или такого порядочного священника, который не побоится людей перед настоящим Богом любви, или не порядочного, которого я подкуплю для этой цели большими деньгами”.

Митрополит Антоний Вадковский пишет ответ Софье Андреевне. “Я не думаю, чтобы нашелся какой-нибудь даже не порядочный священник, который решился бы совершить над графом христианское погребение, а если бы и совершил такое погребение над не верующим, было бы преступной профанацией священного обряда”.

Софья Андреевна называет своего Льва Толстого пастырем церкви и причисляет его к тем, “кого вернее простит Бог за их смиренную, полную отречения земных благ, любви и помощи людям, хотя и вне Церкви, чем носящим бриллиантовые митры и звёзды, но карающих и отлучающих от Церкви пастырей ее”.

Митрополит Антоний по поводу звёзд пишет так: “Носят они бриллиантовые митры и звёзды, но это в их служении совсем не существенно. Оставались они пастырями, одеваясь и в рубища, гонимые и преследуемые, останутся таковыми всегда, хотя бы и в рубище пришлось бы им одеться, как бы их не хулили, какими бы презрительными словами не обзывали”.

Церковь находится в положении презренной именно в это время: презренной, позоримой, пререкаемой, загнанной в какой-то угол российской действительности.

Когда Господь послал на Россию всесокрушающее воздействие Своей благодати, как это предрекал Феофан Затворник, то это привело к невиданному росту авторитета духовенства. И именно, когда они не благословляли через стекло из окна кареты, а прятались в домах верующих и те верующие, которых арестовывали, отвечали верно, – я удостоилась принять его, куда он пошел – знаю, но не скажу.