Василий Ефименко - Ветер богов

• Название: Ветер богов
• Автор: Василий Ефименко
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1969

...«Божественный ветер» - камикадзе - так называли в «Стране восходящего солнца» летчиков-смертников, один из которых стал главным героем романа. Трудный путь от фанатика-самоубийцы до члена коммунистической партии, борца за мир и дружбу между японским и советским народами прошел камикадзе Эдано Ичиро...

---

“Завалюсь пораньше спать, — решил Эдано. — Да Адзуме поручу купить спиртного. Что-то Савада скис”.

Механик действительно был уже несколько дней мрачен и неразговорчив. Встречаясь с ним у самолета, Эдано старался расшевелить Саваду, а тот отвечал односложно или отмалчивался. Вот ещё эти слухи о какой-то огненной бомбе!..

После отбоя казармы замерли. Каждый дорожил минутами отдыха. Во сне каждый был свободен и, если повезет, мог в сновидениях увидеть близких, побывать в родных краях, встретиться с любимой. Только неудачникам мерещилась во сне разгневанная рожа ефрейтора или унтер-офицера…

Кто из обитателей казармы мог подозревать, что в это время в далекой Москве японский посол Сато, приглашенный в Министерство иностранных дел, выслушивает заявление Советского правительства. В заявлении указывалось, что Советское правительство, верное своему союзническому долгу присоединилось к Потсдамской декларации и этот акт Советского Союза является единственным средством, способным приблизить наступление мира, освободить народы от дальнейших жертв и страданий и дать возможность японскому народу избавиться от тех опасностей и разрушений, которые были пережиты Германией после её отказа от безоговорочной капитуляции. “С завтрашнего дня, то есть с 9 августа, — говорилось далее в заявлении, — Советский Союз будет считать себя в состоянии войны с Японией”.

Под утро весть о войне долетела до всего авиаотряда Такахаси. Сонный дежурный — низкорослый поручик — ошалело смотрел на врученную ему телеграмму.

Телеграмма из штаба армии была лаконична и заканчивалась словами: “Привести отряд в боевую готовность”. Важно и методично, словно шла обычная штабная игра, полковник Такахаси инструктировал командиров эскадрилий. Однако он был в явном затруднении и очень раздосадован тем, что в такую ответственную минуту рядам не оказалось Коно.

Все прежние планы отряда были рассчитаны на то, что Квантунская армия первой нанесет удар. Оборона игнорировалась, и сейчас было неясно, что следует предпринять.

Полковник любил поговорить. Но на этот раз он не успел исчерпать и половины запасов своего красноречия. Раздался воющий звук сирены — воздушная тревога.

“Эта не учебная”, — мелькнула у всех одна и та же мысль.

— По самолетам! — приказал Такахаси и кинулся к командному пункту — хорошо упрятанному и надежному убежищу.

В лучах восходящего солнца все заметили рой темных, увеличивающихся в размерах точек. Девять, восемнадцать, двадцать семь, — мысленно стал подсчитывать полковник и сбился.

Самолеты летели в два яруса.

Летчики и механики ещё только бежали к своим истребителям, а самолеты с красными звездами на крыльях уже были над аэродромом. В атаку пошла первая девятка. Судорожно закашляли японские автоматы и орудия ПВО, взметнулись трассы зенитных пулеметов. В тот же миг налетели русские истребители прикрытия. Шквальным огнем они гасили одну точку ПВО за другой. А на летном поле аэродрома творился ад. Тяжелые взрывы потрясали окрестности и грозным гулом отдавались в сопках. Взорвался склад с авиабомбами. Затем такая же участь постигла хранилище горючего — над ним взвилось яркое пламя. В воздух взлетали фонтаны щебня, обломки самолетов. Последняя тройка бомбардировщиков, отделившись от общего строя, скользнула в сторону штаба и казарм. В несколько минут авиаотряд подполковника Такахаси перестал существовать как боевая единица.

Эдано стал свидетелем катастрофы, постигшей отряд. Он вместе со всеми бросился к самолету.

“В воздух, — думал он на бегу, — скорее в воздух”.

Но перед ним поднялся смерч земли, закрыл горизонт и погасил восходящее солнце. Летчик провалился в бездонную черную яму.

Придя в сознание, Эдано, ещё не веря, что остался жив, увидел себя лежащим на пожухлой от жары жесткой траве. Он пошевелил одной рукой, второй подтянул ноги, сел. В ушах стоял непрерывный звон, словно там включен был зуммер телефонного звонка. Эдано поднялся, сделал несколько неуверенных шагов.

Над аэродромом уже не было ни одного самолета русских. Небо оставалось по-прежнему безмятежно синим, словно здесь, на земле, ничего и не произошло. Но так только казалось. С летного поля несло горечью пережженного масла, бензина, паленой краски и металла. Хранилище горючего пылало, вскидывая в небо фонтаны огня и черного дыма. Сизая стена дыма стояла и над Муданьцзяном. На взлетной полосе, подобно гигантским язвам, зияли широкие воронки. Среди изуродованных взрывами капониров и машин бродили люди, подбирая убитых и раненых. Эдано отыскал взглядом капонир со своим самолетом. “Уцелел”, — радостно подумал он. Около самолета копошился механик. “Савада!” И Эдано бегом, качаясь на ходу как пьяный, поспешил к нему.

— Эй, Савада! — крикнул ещё издали летчик. — Всё в порядке?

Эдано не расслышал ответа Подбежав вплотную, он повторил вопрос.

Летчику показалось, что губы механика шевелятся без звука.

— Ты что шепчешь? — взорвался он. — Говори толком.

Механик растерялся, потом, что-то сообразив, достал огрызок карандаша и бумаги. “Ты оглох, командир, — прочитал Эдано. — Это случается. Пройдет!”

— Как машина, исправна? — спросил Эдано, тряхнув головой, как после купанья.

“Машина вроде цела, — написал Савада на той же бумажке. — Но сперва надо засыпать воронку перед капониром”.

— Всех из звена сюда, на воронку! — приказал Эдано.

Он сидел в тени крыла и наблюдал, как выполнялось его распоряжение. Адзума приспособил под носилки кусок обшивки со своего разбитого самолета. Через час воронка была засыпана землей и общими усилиями самолет выкатили на бетонированную дорожку.

Эдано стал взбираться на крыло, чтобы проверить исправность мотора, и тут увидел стремительно выскочившую на взлетную полосу автомашину. В ней во весь рост, держась за ветровое стекло, стоял подполковник Коно.

8

Ещё в штабе армии, узнав о вступлении России в войну, подполковник Коно помчался в отряд. Скорее к самолетам, к подчиненным, чтобы они стали грозной для врага силой!

“Значит, неизбежное наступило, — лихорадочно размышлял он, трясясь в машине. — Но русские слишком самонадеянны, они ещё обломают себе зубы об укрепленные районы”. А он, Коно, во главе авиаотряда тоже не будет бездействовать.

Солнце поднялось над острыми гребнями сопок, когда подполковник Коно, оторвавшись от своих мыслей, увидел в стороне Муданьцзяна расползающееся широкое облако дыма.

— Быстрее, мерзавец! — закричал он шоферу.

И вот за крутым поворотом возник их военный городок. Но он ли это? На месте штаба и казарм — развалины. Машина влетела в ворота, и шофер то привычке хотел свернуть к домику подполковника.

— На аэродром! — крикнул Коно, ударив водителя кулаком по шее. “Успели ли машины подняться в воздух?” — прикидывал он.

Сердце у него словно оборвалось, — отряд разгромлен. Всё то, чему Коно посвятил жизнь, превратилось в груды обломков.

Стоя в машине, Коно перебегал взглядом от капонира к капониру. “Чисто сработали! — отметил он про себя. — Остается только покончить с собой, как это делали древние самураи”.

Тут его взгляд остановился на самолете Эдано. Уцелел! Есть исправная машина! Вот выход, более приемлемый, чем вспарывать себе живот.

— К самолету! — приказал подполковник.

Через минуту машина остановилась возле уцелевшего “Коршуна”. Эдано спрыгнул с крыла и бросился докладывать начальнику штаба.

— Отставить! Машина цела? — хрипло спросил подполковник.

— Так точно, цела!

— Заправка, боекомплект?

— Всё полностью, самолет готов к вылету!

— Прекрасно!

Подполковник выскочил из автомашины и отобрал у Эдано летный шлем. С ловкостью юноши вскарабкался он в кабину, захлопнул фонарь. Пропеллер сделал оборот, другой и превратился в сверкающий круг. Самолет медленно и осторожно вырулил на взлетную полосу, высокими нотами зазвенел мотор. Со стремительно нарастающей скоростью железная птица, скользнув вдоль уцелевшей кромки взлетной полосы, взмыла в воздух. Заложив крутой вираж, Коно устремился на восток.

Больше никто из отряда никогда не видел подполковника Коно, и судьба этого фанатичного служаки осталась неизвестной. О ней мог бы рассказать советский летчик капитан Сухих, но он тоже не знал, что в тот день ему встретился именно Коно. Во главе шестерки “Яков” капитан барражировал над заданным квадратом. Он первым заметил японского “Коршуна” и, подав команду ведомым, направил свой самолет на встречу с вражеским. Соколиным ударом сверху рубанул он длинной пушечной очередью, и “Хаябуса” — “Коршун”, как подстреленная на лету птица, переворачиваясь, теряя обломки, ринулся к земле.