Петер Хакс - Шарлотта Штиглиц

• Название: Шарлотта Штиглиц
• Автор: Петер Хакс
• Жанр: Драматургия

«Музы» — это немецкая история духа в сценических досье, то есть совершенно неутешительное произведение искусства.

Между одноактовками, для перемены декораций, нужны музыкальные параллели. Следует воспользоваться этой необходимостью, чтобы музыкально усилить безрадостное настроение и сделать регресс доступным для слуха. Музыкой к «Шарлоте Хойер» может быть Моцарт, к «Шарлоте Штиглиц» — Шуман, к «Козиме фон Бюлов» — Вагнер.

Разрешается плакать.

---

ШТИГЛИЦ

Смерть излечивает все болезни. Я знаю, Лоттхен, единственным последовательным решением было бы — умереть. Поэты и мертвые — родня. Не будь тебя, Лоттхен, я давно бы уже лежал… Во мне зреют несколько стансов на эту тему.

Шарлотта вынимает кинжал.

Ты слышала, что я сказал? У кинжала есть свое место.

ШАРЛОТТА

У кинжала есть свое место. (Уходит.)

ШТИГЛИЦ (правит стихотворение)

«Где счастья былого руины…»

ШАРЛОТТА (возвращается) И прочти письмо, Штиглиц, сохрани его в памяти. Благословляю тебя. (Уходит.)

ШТИГЛИЦ

Перебор! Почему бы и нет? В этом есть новизна. Я не настолько одарен, чтобы не удивлять новизной. — «Навеки погребены!»

В соседней комнате слышен звон упавшего кинжала.

Вечно она со своими письмами! (Читает.) «Ты не мог стать более несчастным, возлюбленный мой!.. Никогда, о никогда не упрекай себя!.. Не проявляй слабости, твой удел — спокойствие, сила и величие!..» О чем это она? (Уходит в соседнюю комнату и возвращается к конторке.) Так вот она о чем. Что ж, Штиглиц, ты созрел, покажи, на что ты способен. (Пишет.)

«Кинжал, пронзивший ее сердце, станет вечным спутником моей жизни; вобрать ее в себя — станет целью моего существования; исполнение ее завета станет оправданием того, что я не оставлю этот мир. Ее великая искупительная жертва…» — в общем, Лоттхен, я тебя понимаю, твое исчезновение вдохновит меня — «…великая искупительная жертва не будет напрасной. Ты всегда со мною рядом, дорогая». — Да, Лоттхен, ты паришь вокруг меня, просветленная душа, я это чувствую. — «Когда мы встретимся в проясненном бытии, когда и моя душа освободится, ты увидишь, что я тебя достоин, что я наполнил смыслом твою великую искупительную жертву». (Бросает исписанный лист на пол.)Так. Это вступление и экспозиция, так сказать, общая идея. Теперь надо решить насчет композиции. И насчет стиля. В античном духе? Или в христианском? (Хватает новый лист, пишет.) «Героиня или жертвенный агнец? И то, и другое! В высшей точке сплавляются классика и модерн!» (Бросает исписанный лист на пол, хватает новый.) «Античность: Алкестида, Антигона, Лукреция. Героические римлянки. Корде». Блестяще. «Шарлота Корде и Шарлота Штиглиц, дивное совпадение». (Хватает новый лист.) «Модерн: кинжал как крест самого благоговейного служения. Высшее благородство мученичества, мистерия полной самоотдачи. Иисус как посредник. Лоттхен как посредница: между Посюсторонним и Потусторонним, между Поэтом и Искусством».

(Хватает новый лист.) Затем. (Пишет.) «Возможны лирическая и трагическая интерпретация». (Хватает новый лист.) Самые простые строфы, в стиле народной песни. (Пишет.)

«Мертва! О как я горюю…

Душа твоя тихо спит.

Ни слезы, ни жар поцелуя

Уст бледных не оживит».

(Хватает новый лист.) Спит — оживит, спит — оживит, спит… ага!

«Вотще твой лик утомленный

Тра-та-та-та-та-та-та лик

Ищет мой взор влюбленный…»

Входит Мундт.

(У конторки, пишет.)

«Каждый день, каждый час, каждый миг!»

МУНДТ

Все еще в трудах, почтеннейший Штиглиц? А где пребывает Шарлота?

ШТИГЛИЦ (с неопределенной гримасой.)

В эмпиреях.

МУНДТ

Где?

ШТИГЛИЦ (указывает большим пальцем на соседнюю комнату.)

Мундт выходит.

(Бросает на пол начатый лист. Хватает новый, пишет.)

«Погребена в глубинах ночи,

В глубинах сердца моего!

И кто тебя найти захочет, Пусть прежде разорвет его!»

МУНДТ (возвращается, потрясенный).

Я нашел ее. Она лежит, распростершись на постели, прекрасная и бескровная, как ангел. Бледная рука, прижатая к ране, не потерпела ни малейшего пятна на окутывавшем ее чистом покрывале. Я чуть не потерял сознание, падая ниц перед ее смертным ложем.

ШТИГЛИЦ (хватает новый лист, пишет.)

«Далее: биографические данные. Беспощадна ко мне. Я словно полностью обновлен этой жертвой. Мое самостоятельно достигнутое спокойствие и осознание глубочайших сил для воссоединения в духе». (Хватает новый лист.)

МУНДТ

Я любил ее, Штиглиц! Во избежание недоразумений, имейте в виду: никогда никакая нечистая мысль о ней не отягощала мою совесть.

ШТИГЛИЦ

Мундт, угодно вам на этот раз придержать язык.

МУНДТ

Врача! Но к чему? Никакой врач не удержит ангела на земле. Я поспешу к скульптору Драке, пусть он отольет нашу дорогую Шарлоту в гипсе, позже, при содействии нескольких венных друзей он увековечит ее благородные формы, может быть, даже в мраморе. В белоснежном мраморе. (Уходит.)

ШТИГЛИЦ (пишет.)

«Метафоры для моей души: бушующее море, горная вершина. Все, что, никогда не утихая, волнуется в природе». (Хватает новый лист.) «Метафоры для Лоттхен: бесконечно ясное небо, неподвижное зеркало пруда. Иммануил Кант: эстетически-математически-возвышенное…» (Хватает новый лист.) Любовь, превозмогающая смерть». В этом мне нет равного. (Хватает новый лист.) «Относительно предстоящих путешествий: приветы Шарлотте с морского побережья. Приветы с горных высот моей единственной». — Как же я неистощим! Вдохновение бьет фонтаном. Лоттхен, оно не иссякает!

Пол гостиной все больше покрывается бумагой.