Фулканелли - Философские обители

• Название: Философские обители
• Автор: Фулканелли
• Издательство: Энигма
• Жанр: Культурология
• Год: 2004
• ISBN: 5-94698-033-5

Книга раскрывает секреты алхимии, зашифрованные в памятниках гражданской архитектуры старой Франции. Фулканелли больше, чем кто-либо, уделил внимание практическим вопросам традиционной науки, собрав воедино различные ее части. Автор подробно описал все операции Делания, однако, намеки, а то и прямые советы разбросал по разным главам. Так что разгадывание философской мозаики-ребуса уже само по себе доставит наслаждение читателю.

Предмет книги не сводится исключительно к алхимическим тайнам. Автор предпринимает обширный экскурс в историю, лингвистику, искусствоведение, филологию и краеведение, выказывая феноменальную эрудицию.

Книга снабжена научным аппаратом и иллюстрациями.

http://fb2.traumlibrary.net

---

Первичная коагуляция, когда маслянистый лёгкий камень только появляется на поверхности жидкости, — стадия самая трудоёмкая. Надо усилить меры безопасности и проявить максимальную осторожность при работе с огнём, чтобы камень раньше времени не окрасился в красный цвет и не опустился на дно. Сначала образуется тонкая плёнка, она вскоре ломается, её частицы стягиваются, срастаются, утолщаются, как бы образуя плоский островок — остров Космополита, легендарный Делос, — который покачивается на волнах и постоянно перемещается с места на место. Остров — ещё один образ всё той же герметической рыбы, рождённой в море Мудрецов — в нашем меркурии (notre mercure), которого Гермес называет mare patens[299], — другими словами, кормчего (pilote) Делания, первой твёрдой массы Делания или камня на зачаточной стадии. Одни называют эту рыбу рыбой-прилипалой (échénéis), другие с тем же правом — дельфином (dauphin). Легенды приписывают рыбе-прилипале способность останавливать и делать неподвижными (arrêter et fixer) самые мощные корабли. Дельфин, чья голова на нашем барельефе высовывается из воды, также несёт вполне определённый смысл. Греческое δελφίς означает матка (matrice), меж тем известно, что Философы именовали Ртуть (mercure) вместилищем и маткой камня.

Во избежание недоразумения ещё раз повторим, что речь тут идёт не об обыкновенной ртути (mercure vulgaire), хотя, будучи жидкостью, та могла бы способствовать изменению и усвоению тайной воды (eau secrète), то есть влажного металлического корня (humide radical métallique). Посвящённый высокого ранга Рабле[300]XXVIII дал краткую и точную характеристику философского меркурия (mercure philosophal). Описывая подземный храм божественной бутылки (Dive bouteille) (Пантагрюэль, кн. V, гл. XLII), он рассказывает о круглом фонтане (fontaine circulaire) в центре, в самом глубоком месте. Фонтан окружают семь колонн, «которые суть камни». «Древние халдеи и маги, — говорит автор, — установили между вышеперечисленными камнями и семью небесными планетами тесную связь. И вот, чтобы связь эта всем и каждому была понятна, на первой, сапфировой колонне над капителью находилось сделанное из драгоценного очищенного свинца изображение Сатурна, стоявшего совсем прямо, с косой в руках и с журавлём у ног, журавлём золотым, искусно покрытым эмалью, цвет коей в точности соответствовал представлению о расцветке Сатурновой птицы. На второй, гиацинтовой колонне с левой стороны стоял Юпитер из Юпитерового олова и держал на груди орла золотого и покрытого эмалью — в подражание естественной его расцветке. На третьей стоял Феб из чистого золота и в правой руке держал белого петуха. На четвёртой — Марс из коринфской бронзы[301], со львом у ног. На пятой — Венера с голубем у ног, отлитая из бронзы, напоминающей ту, что Аристонид избрал для статуи Афаманта (Athamas)…. На шестой — Меркурий из застывшей, неподвижной, но податливой ртути (Mercure en hydrargyre fixe, maleable et immobile), с аистом у ног…»[302] Текст вполне ясный и недвусмысленный. Ртуть Мудрецов (mercure des sages), по свидетельству всех писавших на эту тему, представляет; собой тело металлического вида, твёрдой консистенции и, следовательно, не такое подвижное, как обычная ртуть, малолетучее даже на огне, склонное к самопроизвольному затвердеванию при простой варке в закрытом сосуде. Соотнесение аиста с меркурием вытекает из значения греческого слова πελαργός (аист), образованного из πελός (brun livide ou noir, синевато-коричневый или чёрный) и άργός (белый) — двух окрасок (couleurs), как птицы, так и философского меркурия (mercure philosophique); πελαργός означает также горшок (pot) из белой и чёрной глины (terre blanche et noir), эмблему герметического сосуда (vase hermétique), то есть меркурия, чья живая белая вода теряет белизну, блеск, умерщвляется и чернеет, передавая свою душу эмбриону камня, который появляется на свет в результате его разложения и питается его прахом (cendres).

С целью показать, что первоначально фонтан Вербуа был посвящён философской воде (eau philosophale) — матери всех металлов и основе сакрального Искусства, — бенедиктинцы из Сен-Мартен-де-Шан установили на карнизе, поддерживающем барельеф, скульптуры, которые представляют различные атрибуты этой чрезвычайно важной жидкости. На двух пересекающихся вёслах и кадуцее расположен петас Гермеса в виде крылатого железного шлема, который сторожит маленькая собачка (chien). Ниспадающие из забрала верёвки образуют завитки на вёслах и крылатом жезле божества Делания.

У греческого πλάτη (aviron, весло)[303] есть также значение сосуд (vaisseau) и решето для просеивания (van). Это решето из ивовых прутьев имеет форму раковины (coquille), которую связывают с Ртутью. Кабалисты заменяют слово van (решето) сходным по звучанию vent (ветер). Отсюда аллегорическая фраза из Изумрудной скрижали касательно камня: «ветер носил его в своём чреве». Это решето и есть матка, корабль с камнем на борту, эмблема Ртути и основной элемент нашего барельефа. Известно также, что кадуцей наряду с крылатым петасом и крылышками на ногах — атрибут посланца богов. Заметим, кстати, что греческое Κηρύκειον (caducée, кадуцей) звучанием напоминает Κήρυξ (coq, петух), а петух как провозвестник света посвящён Меркурию. Все эти символы, как мы видим, сходятся к одной и той же вещи, которую олицетворяет собачка, опирающаяся на свод шлема (κράνος — tête, sommet, голова, вершина), тот, в свою очередь, указывает на важнейшую стадию, кульминационный момент нашего искусства, ключ к Великому Деланию. Ноэль в Словаре мифологических сюжетов пишет, что «собака была посвящена Меркурию как самому хитрому всевидящему богу». Согласно Плинию, мясо молодых собак считалось таким чистым, что его приносили в жертву богам; из него приготавливали для богов пищу. Изображение собаки на шлеме, защищающем голову, помимо всего прочего в зашифрованном виде представляет Меркурия. Тут фигурально выражен кинокефал (κυνοκέφαλος, пёсьеголовый), мистический образ, которым почитавшие его египтяне наделяли иных из своих высших божеств, в частности бога Тота, впоследствии превратившегося в Гермеса греков, Трижды Величайшего (Trismégiste) Философов и Меркурия латинян.

Кессон 6. — На садовом столике игральная кость, на переднем плане три травянистых растения. Мы видим также латинское слово:

VTCVMQVE.

Неким образом

Изображение вроде бы наводит на мысль, будто камень образуется случайно и знание Магистерия зависит от счастливого броска кости. Однако мы доподлинно знаем, что наша наука — истинный дар Божий, духовный свет, который даётся в откровении, — никак со случайностью не связана. Разумеется, здесь, как и везде, можно нечаянно наткнуться на способ, который позволит провести прежде не удавшуюся операцию, однако алхимия немного бы стоила, если бы сводилась к какому-либо специальному методу или лабораторному приёму. Наша наука — нечто значительно большее, чем просто синтез драгоценных металлов, и философский камень — лишь первая ступень, дающая Адепту возможность подняться к высшему знанию. Мы можем утверждать, что Делание подчиняется строгим закономерностям, даже в том, что касается области материальных проявлений. У него свои правила, свои принципы, условия, тайные реагенты. Оно слишком тесно связано с целым рядом взаимообусловленных процессов и разного рода влияний, чтобы зависеть от сугубо эмпирических причин. Надо все эти процессы изучить, понять их суть, определить условия, предусмотреть возможные ошибки и лишь затем приступать к Деланию. Те же, кто не в состоянии воссоздать Делание «в духе», лишь потеряют время и зря израсходуют силы, пытаясь осуществить его на практике. «У мудрого глаза его — в голове его, а глупый ходит во тьме» (Эккл. 2:14).

Следовательно, у игральной кости здесь другой, эзотерический смысл. Её кубическая форма (κύβος — dé à jouer, cube, игральная кость, кубик) указывает на обтёсанный куб нашего философского камня, а также краеугольного камня Церкви. Но правильная манипуляция с камнем предполагает трёхкратное повторение одной и той же серии из семи операций, всего их двадцать одна. Это число в точности совпадает с суммой точек на шести гранях игральной кости; сложение шести цифр даёт двадцать один. Если читать цифры сначала слева направо, а потом справа налево, то получается три раза по семь: