Алексей Маслов - Китай: укрощение драконов. Духовные поиски и сакральный экстаз

• Название: Китай: укрощение драконов. Духовные поиски и сакральный экстаз
• Автор: Алексей Маслов
• Издательство: "Алетейа", Культурный центр "Новый Акрополь"
• Жанр: Культурология
• Год: 2006
• ISBN: 5-98639-024-5 («Алетейа»); 5-901650-18-2 («Культурный центр "Новый Акрополь"»)

Книга известного российского востоковеда профессора А.А. Маслова рассказывает об инициациях и мистериях традиционного Китая, связанных с культами бессмертных, путешествиями в загробный мир, погребальными ритуалами и формированием особого духовного климата, где самое обыденное и мирское оказывается возвышенно-священным и наиболее значимым. Особую роль здесь играют магические перевоплощения медиумов и магов в полудухов-полулюдей, культ драконов, змей и птиц. Многие философские учения, такие как конфуцианство и даосизм, представляли собой развитие этих мистериальных учений и откровений древних мистиков.

Книга рассчитана на широкий круг читателей.

* * *

Алексей Александрович Маслов — историк-востоковед, академик РАЕН, профессор, доктор исторических наук, заведующий кафедрой всеобщей истории Российского университета дружбы народов, приглашенный профессор ряда американских и европейских университетов. Выпускник ИСАА при МГУ, долгое время работал в Институте Дальнего Востока РАН, более десяти лет обучался в Китае в буддийских и даосских общинах. Специалист по духовной культуре и истории стран Восточной Азии, мистическим культам Китая. Автор более десятка книг и многочисленных статей.

---

Мир ранних китайских культов — это мир кровавых жертвоприношений, в том числе и каннибализма. Возможно, что погребение людей заживо в качестве жертвоприношения практиковалось в середине II тыс. до н. э. в Эрлитоу. В гадательных надписях того времени встречаются слова, подобные следующим: «Гадали, не принести ли в жертву у алтаря Земли (тпугиэ) [человека из племени] Цян». Характерно, что в разнописях иероглифа «тиг/шэ» встречаются точки или черточки, которые некоторыми исследователями понимаются именно как капли крови, падающие на алтарь Земли87.

Во многих шанских могилах обнаружены не только массовые захоронения, но и головы без туловищ, что очевидным образом указывает либо на казни, либо на жертвоприношения.

Практически любое действие, так или иначе связанное с установлением «договоренностей» с сакральными силами, сопровождалось жертвоприношением: строительство жилищ, погребение племенных вождей и знатных людей и т. д. В загробный мир вместе с мужчиной отправлялись его наложницы, слуги и скот. Можно предположить, что это было связано не столько со смертью, сколько с понятием бессмертия, которое потом воплотилось в даосских верованиях: физическое угасание человека есть не более чем избавление его от телесной оболочки («избавление от трупа»), в то время как совокупность его нескольких душ может переселяться и оставаться в этом мире. Примечательно, что у нас нет сведений о том, обладали ли древние китайцы представлениями о загробной обители, куда отправляются души умерших. Вообще массовую сакрификацию (принесение в священную жертву) людей и животных нередко называют одной из наиболее характерных черт цивилизации Шан.88

В 1976 г. археологами была открыта одна из не тронутых грабителями могил эпохи Шан XIII в. до н. э. близ Аньяна. На глубине более 7 м взорам исследователей открылось богатейшее захоронение, в котором находилось 440 бронзовых и 590 нефритовых изделий (в два с лишним разом больше, чем всех бронзовых изделий из всех захоронений, открытых к тому времени). Здесь было тонко инкрустированное оружие, металлические полированные зеркала из бронзы, ритуальные колокольца. Однако самое примечательное заключалось в том, что в гробнице находились останки 16 человек обоего пола и нескольких собак. Скорее всего, все они были умерщвлены одновременно как один из видов жертвоприношений в честь основного обитателя гробницы — жены тогдашнего правителя царства У Дина.

Кого приносили в жертву — рабов или соплеменников? Точного ответа на этот вопрос нет. Большинство сведений указывает на то, что в загробный мир отсылались военнопленные, благо правители Шан вели постоянные войны с северными и северо-западными племенами. В 1927-36 гг. был открыт ряд захоронений, указывающих на развитую «военную тематику» жизни шанцев и связанные с этим жертвоприношения. В частности, в одной из могил находились воины в полном снаряжении, вооруженные боевыми топорами-фз, клевцами-гэ. Рядом располагались пять погребений, в которых находились пять запряженных колесниц со своими наездниками.

Человеческие жертвоприношения к I тыс. до н. э. стали вытесняться суррогатной сакрификацией: теперь на алтарь приносились глиняные или соломенные фигурки людей и животных, причем эта практика сохранилась вплоть до позднего средневековья, а в некоторых деревнях встречается и по сей день. В жертву приносится не столько плоть, сколько душа — точнее, души, которые, по китайским понятиям, могут воплотиться и в неживых предметах.

Кормление и опаивание духов (вернее, их земных заместителей) было также связано с многочисленными жертвоприношениями, характерными для раннего Китая. Жертвоприношение было делом тонким и вариативным, то есть не существовало раз и навсегда заданного количества жертв. В частности, когда после похода против одного из соседних племен в руках победителей оказывалось много плененных, гадатель вопрошал, каким способом и какому предку следует их принести в жертву, например: «Принесем ли в жертву предкам начиная с покойного вана Шанцзя цянов (одно из племен. — AM), приведенных Шэ и Ча, в день иря-шэ?» Жертв обычно обезглавливали (фа), причем жертвы людей сочетались с забоем скота, обычно быка.89

В жертву могли также приносить собак, не случайно в иероглифе «сянъ», «жертвоприношение», изображалась вертикально подвешенная собака рядом с жертвенным сосудом. На иньских гадательных костях, в частности, описывается, что духу ди приносили в жертву двух собак.90

Кровавый характер жертв можно считать основной характерной особенностью этого акта. Даже современный иероглиф «кровь» (сюэ) изображался в виде ритуального сосуда со стекающей туда кровью. Это приоткрывает нам еще одну интересную особенность древнекитайского мышления: предмет или явление воспринимались не сами по себе, не как данности, но лишь в соотнесении с возможностью их использовать. Поэтому кровь — это именно «то, что наливают в сосуд в момент жертвоприношения».

По всей видимости, жертвовали не только человека «целиком», умерщвляя его, но нередко в жертву приносили какой-либо его орган, например выкалывали глаз, отрезали ухо. Обычно глаза лишались рабы, не случайно иероглиф, некогда обозначавший какой-то зависимый класс населения, рисовался как глаз, поражаемый древним оружием клевцом. Другой иероглиф с тем же значением «цзай» изображался в виде большого ножа для жертвоприношений внутри жилища. Другое понятие «наложница» (це), в древности означавшее «женщина-раб», рисовалось в виде коленопреклоненной женщины, над которой завис нож для жертвоприношений. Мужчина-раб (иг) представлял собой мужчину, держащего на вытянутых руках корзину, также с ритуальным ножом над ним.91

Сам символ жертвенного ножа свидетельствует о том, что речь идет о потенциальных жертвах. Не вдаваясь в тонкости спора о том, было ли рабовладение в Китае, заметим лишь, что существовала категория населения, которая рассматривалась как жертвенная во всех отношениях.

Так, для обозначения престижа и власти рисовался посох с надетой на него головой жертвенной овцы. Сегодня эти изображения превратились в иероглиф «м» — «долг», «праведное дело». Более того, понятие «семья» в его первоначальном смысле воспринималось как группа людей, объединенная единым жертвоприношением. Сам иероглиф «семья» (цзя) изображался в виде жертвенной свиньи, помещенной внутри дома. По одной из трактовок, после смерти аристократа его духу возводилась ритуальная кумирня. Простолюдины же, не имея средств на это, закалывали свинью, подвешивая ее вертикально, дабы кровь стекала вниз, что и изображалось на рисунке.92

Свинья использовалась не случайно: по ряду причин, не очень понятных сегодня, это животное издревле стало ассоциироваться именно с миром мертвых. Скелеты свиней обнаружены во многих погребальных ямах центрального Китая. Не исключено, что эта традиция пришла сюда с переселенцами. У племен илоу (польцевцев), живших в III в. по северо-восточным границам Китая на берегах Японского моря, существовал погребальный ритуал: тело клали в небольшой гроб, а сверху помещали заколотую свинью.93

И здесь кровь свиньи также должна была протечь вниз на тело, напитав его энергией.

Все эти действия были весьма далеки от того спокойного, чинного церемониала, который нередко встает в воображении, когда речь заходит о китайских ритуалах. Это было действительно сакрализованное безумие, когда все участники входили в резонанс. Жертвенная пища могла буквально раздираться на куски, к тому же она термически не обрабатывалась — она должна пойти в пищу духам и их «заместителям» на земле именно в том виде, как это предписано самой природой.

…???…

Илл. 91. Понятие «жертвоприношение» (сянь) зарисовывалось в виде вертикально подвешенной собаки рядом с жертвенным сосудом

Жертвы были по-настоящему кровавыми в прямом смысле этого слова. Если в древности каннибализм был важнейшей формой жертвоприношений, то в эпоху Чжоу он был заменен поеданием сырого мяса животных, в основном свиней. Упоминание об этом проскальзывает, в частности, в одном из древнейших предписаний по совершению церемониалов «Чжоуские ритуалы» («Чжоу ли»): «Жертвы разделяются с князъями-чжухоу и чиновниками, а тот, кто получает эту пищу, получает и благодать от духов гуй и шэнь (т. е. земных и небесных. — А.М.).

Вот почему следует приносить мясо сырое, необработанное.

Примечательно, что поедание кровавой пищи вместе с духами было преференцией лишь чжухоу и дафу — аристократов, обычно управлявших небольшими территориями. Собственно, их статус зависел именно от того, что они имели право и возможность в момент жертвоприношения напитаться той же пищей, что и духи-покровители.