Неизвестен Автор - Особое задание (сборник)

• Название: Особое задание (сборник)
• Автор: неизвестен Автор
• Жанр: История

---

Пуришкевич держал себя внешне хорошо, чем и произвел впечатление на некоторых товарищей, и когда вопрос обсуждался в коллегии, то благодаря одному воздержавшемуся он остался жив и очутился на Дону, потом у Деникина и причинил революции немало вреда.

Борьба разгоралась, левые эсеры теряли свой вес, на каждый вопль Штейкберга в Совнаркоме против насилия со стороны революции Владимир Ильич давал достойную отповедь. Тем не менее левые эсеры добились введения в состав коллегии ВЧК нескольких своих членов и даже поста заместителя председателя ВЧК для Александровича - все это для того, чтобы тормозить работу.

Поначалу ВЧК применяла расстрел исключительно к бандитам. Расстрелов контрреволюционеров почти не было, а в отношении бандитов эсеры не возражали. Когда жо летом 1918 года капиталистические страны окружили РСФСР кольцом империалистической блокады, а внутри страны поднялись контрреволюционные силы всех мастей, начиная от монархистов и кончая меньшевиками, то для обороны революции ВЧК должна была принять более решительные меры; расправляться беспощадно, расстреливая предателей и изменников. Левые эсеры и тут старались всячески противодействовать. Лишь после левоэсеровского восстания [Восстание левых эсеров произошло в Москве 6 - 7 июля 1918 года] ВЧК освободилась от них, и с этого времени работа велась единодушно.

Чем шире развертывалась работа ВЧК и разгоралась борьба с врагами, тем больше требовалось осторожности в подборе людей. Ни в одном учреждении не было столько соблазна, сколько в ВЧК, особенно в тяжелые 1918 - 1919 годы. Владимир Ильич сравнил буржуазное общество с трупом, но с той только разницей, что обыкновенный труп хоронят, а убитый капитализм гниет, оставаясь на поверхности, и, разлагаясь, заражает воздух и тех, кто к нему прикасается. Не было ведь ни одного учреждения, которое так близко прикасалось бы к этому разлагающемуся буржуазному трупу, как ВЧК. В 1918 1919 годы, в голод и разруху, в буржуазных квартирах нередко находилось достаточно продовольствия и всяких благ для соблазна голодных сотрудников.

Если задать вопрос, много ли было преступлений со стороны сотрудников ВЧК, то я отвечу: их было удивительно мало. Объясняется это главным образом тщательным подбором личного состава и той идейной спайкой, которая существовала в аппарате ВЧК. Известную роль играла и та беспощадная расправа, которую применяла ВЧК к своим сотрудникам в случае тех или иных злоупотреблений.

Как-то один из шоферов, ожидая на улице у подъезда дома, где происходил обыск, зашел погреться и в передней заметил доху и взял ее. В тот же день его судили. И как судили! Собрали всех сотрудников в клубе и, несмотря на объяснения шофера, что ему было очень холодно, его приговорили, хорошо не помню, к десяти или к пятнадцати годам.

Помнится другой случай с одним из оперативных комиссаров, который при обыске взял пару серег и колечко.

Все эти вещи стоили не больше 3 - 4 рублей. Комиссар объяснил свой поступок тем, что жена и ребенок больны, им требуется молоко, а взять негде. Это происходило в отсутствие Дзержинского. На меня эта история произвела тяжелое впечатление. Я распорядился собрать комиссаров по обыскам (их было 15 - 20) в отдельную комнату и привести туда виновного на суд самих сотрудников: пусть они его судят сами, а коллегия санкционирует приговор.

Слышно было, что комиссары горячо спорили между собой. Прошло немало времени, когда мне сообщили, что вынесли постановление: расстрелять.

Решение комиссаров показало, что они поняли вред поступка своего товарища и что вряд ли подобный случай повторится. Цель была достигнута, не было смысла в расстреле, и коллегия заменила расстрел пятнадцатью годами тюрьмы.

Были ли предательства в рядах сотрудников ВЧК? Я пе буду говорить о восстании левых эсеров, об измене Александровича и других. За это предательство и измену нельзя винить только ВЧК [Александрович и другие левые эсеры были введешл в ВЧК в декабре 1917 года Совнаркомом по категорическому требованию левых эсеров - членов Совнаркома].

Я помню один случай измены в 1918 году. Этот случай мог бы быть для нас чрезвычайно тяжелым.

На существовавший тогда Центротекстилъ был совершен налет анархо-бандитами. Несколько налетчиков было захвачено. При допросе в ВЧК один из них назвал квартиру, где можно найти адскую машину, с помощью которой анархо-бандиты хотели взорвать ВЧК. На место немедленно были посланы сотрудники для обыска квартиры.

Они действительно нашли несгораемый ящик, около 30 сантиметров шириной и 75 сантиметров длиной, туго набитый взрывчатыми веществами. В ящике находилась батарейка, часы, на которых было видно, что взрыв намечен ровно на 8 часов.

При дальнейшем расследовании выяснилось, что аннрхо-бандиты имели связь с одним из комиссаров ВЧК, который должен был вечером доставить в ВЧК этот ящик закрытым на ключ, внести в комнату коллегии, где я занимался, и как найденные при обыске ценности передать его мне на хранение до утра, когда придет слесарь и откроет ящик.

Вечером было назначено заседание коллегии и, когда она была бы в полном сборе, должен был произойти взрыв.

Конечно, если бы план анархо-бандитов удался, то не только от коллегии не осталось бы следа, но и здание было бы разрушено и пострадало бы немало сотрудников.

В этом деле были замешаны один комиссар и машинистка ВЧК.

Это - единственный случай измены со стороны сотрудников ВЧК, который я помню.

Буржуазная печать всюду кричала о зверствах ВЧК, истязаниях и т. д. Но даже при самых трудных допросах, когда имели дело с преступниками крупнейших контрреволюционных организаций, которые знали всю организацию и своим откровенным признанием могли бы дать ценнейшие показания, сотрудники ВЧК никогда не допускали ни малейшего насилия.

Мне помнится случай из личной практики. В 1918 году я допрашивал латышского полковника Бредиса. Мне было известно, что он является одним из руководителей контрреволюционной организации. Однако на допросе он не признавался, абсолютно все отрицал. Чтобы разоблачить этого преступника, мне пришлось потратить много сил и энергии, проявить большое терпение, выдержать огромное нервное напряжение. Но я не допустил к арестованному ни малейшего насилия.

Каштан, совершившая гнуснейшее преступление - ранившая Владимира Ильича, была доставлена в ВЧК сейчас же после покушения. Вела она себя чрезвычайно резко и вызвала возмущение сотрудников и тех сотен рабочих и ответственных работников, которые приходили в ВЧК после покушения. Но разве могла быть даже какаянибудь мысль о причинении боли Каплан, чтобы она выдала своих соучастников? Конечно, нет!

ВЧК решительно карала даже за малейшее нарушение законности. Как-то раз, на допросе, один из анархо-бандитов грубо оскорбил следователя, который не выдержал и ударил арестованного. Как только мы узнали об этом факте, немедленно созвали сотрудников в клуб и на глазах всего коллектива судили следователя. Ф. Э. Дзержинский выступил на этом суде в качестве общественного обвинителя. Следователь понес строгое наказание.

Только так, подбирая сотрудников из лучших представителей рабочего класса, объединяя их теснейшей товарищеской спайкой, подчиняя строжайшей дисциплине и беспощадно карая за нарушения, мог создаваться железный аппарат ВЧК - ОГПУ. Главным и решающим в этом сложном процессе становления и развития наших органов является постоянная забота и помощь ВЧК со стороны партии и рабочего класса.

В дни восстания, например, левых эсеров в Москве ВЧК напоминала вооруженный лагерь, куда приходили сотни рабочих, чтобы оказать помощь в подавлении мятежников.

ВЧК может с гордостью сказать, что она является вооруженным кулаком рабочего класса.

Много крупнейших дел раскрыто самими рабочими.

Например, заговор Савинкова в начале 1918 года раскрыт при помощи работницы, узнавшей о готовящемся восстании от влюбленного в нее бывшего офицера. Полученные сведения она тут же сообщила в ВЧК.

Широкая помощь и поддержка трудящихся масс не только поднимали авторитет, во много крат увеличивали силу ВЧК, но и являлись могучим фактором морального воздействия на преступный мир.

Известны случаи, когда сами преступники приходили в ВЧК с повинной и выдавали других. Так, некоторое время спустя после того как в 1919 году бандиты высадили из автомобиля Владимира Ильича, отобрав у него документы, в "Известиях" была помещена статья о борьбе с бандитизмом, в которой содержался призыв ко всем прийти на помощь государственным органам в этой борьбе.

Однажды утром в ВЧК позвонил какой-то человек. На вопрос: "Кто звонит?" - ответил: "Я бандит, хочу прийти к вам и поговорить, но боюсь, что вы меня расстреляете".

После переговоров он согласился прийти, и через несколько минут ко мне из комендатуры привели человека, по виду рабочего, который открыто заявил, что он только сейчас, прочтя в "Известиях" статью, понял, какой вред приносят бандиты рабочему классу и революции. Про себя он рассказал, что в бандиты попал из-за трудного материального положения. Принимал участие в некоторых грабежах и знает бандитский мир, не ставит никаких условий и готов указать самых крупных бандитов.