Епифаний Кипрский - Творения

• Название: Творения
• Автор: Епифаний Кипрский
• Издательство: Издательство МФТИ
• Жанр: Религия
• Год: 1999

---

Эмпедокл, сын Метона, из Агригента, ввел четыре первородныя стихии: огонь, землю, воду и воздух, и говорил, что прежде стихий существовала вражда. Ибо сначала, утверждает он, все было разделено, а теперь соединилось, как он говорит, по силе взаимной дружбы. Итак, по его учению, два начала и две силы: вражда и дружба, из которых одна соединительная, а другая разделительная.

Гераклит, сын Влесона, Ефесский, говорил, что все состоит из огня и опять в огонь разрешится.

Некто Продик называет богами четыре стихии, за тем солнце и луну; ибо от них, говорил он, на все изливается жизненная сила.

Платон Афинянин говорил, что существует Бог, вещество и вид, а мир произведен и подвержен порче; душу же он называет нерожденною, безсмертною и божественною; говорит, что она состоит из трех частей: разумной, раздражительной и вожделевательной; говорил также, что браки и жены должны быть у всех общи, и никто не должен иметь собственною одну жену, но желающий должен сожительствовать с произволяющими.

Аристипп Киринейский, бывший чревоугодником и любострастным, утверждал, что наслаждение есть конечная цель души, и что кто наслаждается, тот счастлив, а кто совсем не наслаждается, тот весьма несчастен и злополучен, как говорят.

Феодор, прозванный атеистом, утверждал, что слова о Боге — пустословие, ибо он думал, что Божества нет и ради этого убеждал всех красть, нарушать клятву, грабить и не умирать за отечеетво; он говорил, что одно для всех отечество — мир; говорил, что только счастливый хорош, но что несчастнаго должно избегать, хотя бы он был и мудрец, и что неразумнаго и непокорнаго должно считать богачем.

Игисий Киринейский утверждал, что нет ни дружбы, ни благодарности; ибо оне, по его словам, не существуют, но или воздает благодарность нуждающийся, или благодетельствует получивший нечто лучшее; говорил также, что и дурному человеку полезно жить, и мудрому — умереть, так что за это некоторые назвали его уговаривающим к смерти.

Антисфен, от матери Фракиянки, а сам Афинянин, прежде сократик, а потом циник, утверждал, что не должно соревновать другому в злодеяниях или перенимать одному от другаго постыдное; — что городския стены ненадежны против внутренняго предателя; непоколебимы же и несокрушимы стены души.

Диоген, циник из города Синопа, лежащаго при Понте, во всем был согласен с Антисфеном. Он утверждал, что доброе сносно для всякаго мудреца; все же прочее или ничто, или одно пустословие.

Кратис из Фив Виотийских, тоже циник, говорил, что нищета есть свобода.

Аркесилай утверждал, что истина достижима только для Бога, для человека же нет.

Карнеад думал одинаково с Аркесилаем.

Аристотель, сын Никомаха, по мнению некоторых, был Македонянин из Стагиры; а как другие говорят, родом Фракиец. Он говорил, что два начала всего: Бог и вещество; и что находящееся превыше луны управляется Божественным промыслом, а то что ниже луны существует без промысла и носится каким–то неразумным стремлением, как бы случайно; он говорит также, что есть два мира: высший и низший; высший нетленен, а низший тленен; и что душа есть ентелехия тела [283]].

Феофраст Ересийский думал одинаково с Аристотелем.

Стратон, из Лампсака, говорил, что теплота есть причина всего; говорил также, что части мира безпредельны и что никакое животное не имеет способностей.

Праксифан Родосский думал одинаково с Феофрастом. Критолай, Фасилит, думал одинаково с Аристотелем.

Зенон, Китиейский, стоик, утверждал, что не должно богам строить храмы, но иметь Божество в одном только уме; даже более того — считать Богом ум, ибо он безсмертен; умирающих должно бросать животным или в огонь; любимцами пользоваться безпрепятственно. Он говорил также, что всем управляет Божество; причины вещей заключаются частию в нас, а частию не в нас, то есть одни из дел зависят от нас, а другия не от нас; говорил и об отделении души от тела и называл душу многолетним духом; говорил также, что она не всецело нетленна, ибо от долговременности истощается до исчезновения, как он утверждает.

Клеанф говорит, что доброе и прекрасное состоит в удовольствии; человеком называл одну только душу, а боги, говорил он, суть таинственные образы и священныя названия; солнце называл пламенником, мир — местом посвящения в таинства, а вдохновенных Божеством — совершителями их.

Персей учил одинаково с Зеноном.

Хризипп Солейский написал, что законы ничего не значат: сыновьям, говорил он, должно иметь совокупление с матерями, а дочерям с отцами. В остальном он согласен был с Зеноном Китиейским. Кроме того он говорил, что можно есть мясо человеческое; говорил также, что конечная цель всего есть сладострастие.

Павэтий Радосский говорил, что мир безсмертен и не стареет; прорицание он принимал за ничто и отвергал то, что говорится о богах: ибо говорил, что речь о Боге есть пустословие.

Посидон Апамейский говорит, что величайшее для людей благо есть богатство и здоровье.

Афинодор Тарсийский думал одинаково с Хризиппом и учил одинаково с Зеноном.

Епикур, сын Неоклея, воспитанный в Афинах, проводил любострастную жизнь и не стыдился публично сожительствовать с распутными женщинами. Впрочем мы прежде сказали о нем [284]. Кроме того он говорил, что богов нет, но что все управляется одним случаем, и ничто в жизни не добровольно: ни учение, ни образованность, ни другое что либо, но все у всех бывает недобровольно. Поэтому не должно ни порицать кого бы то ни было, как утверждает Епикур, ни восхвалять, ибо всякий делает это недобровольно. Говорил также, что не должно бояться смерти; утверждал, как я уже сказал прежде, что все составленно из атомов и что мир находится в безпредельном пространстве.

Гл. 10. Это — еллинские философы, о которых дошло до нашего сведения. Что же касается до мнения других, живущих в земле варварской, в Елладе и в стране Римской и в иных местностях вселенной, то в племени Индийском насчитывается семьдесят две нелепых философских секты, гимнософистов и брахманов, (они одни только и стоют похвалы), затем лжебрахманов, мертвоядцев, студодеев и безчувственных, о которых и о гнусных делах ими совершаемых говорить особо мы сочли излишним и нестоющим: так велика в этих людях испорченность, и столько в них худых дел. Говорят, что еще вь Мидии существуют шесть различных ересей; а за тем в Эфиопии и у Персов, в Парфии, Еламитиде, Каспии, в стране Германской, в Сарматии, между Давнами [285], у Закхов [286] и Амазонок, у Лазов [287] и Ивирийцев [288], и Воспоринов [289], у Гилов [290], Серов [291] и других народов какое разнообразие законов и сколь безмерное множество философских сект и ересей! Так мущины Серские заплетают волосы, и когда сидят дома намащают себя благовониями и нежатся, чтобы нравиться женщинам; а женщины, наоборот, остригают волосы на голове, опоясываются мужским поясом и делают все дела, относящияся к обработыванию земли. У Гилов, в противность здравому смыслу, делающие худое восхваляются самими законами. А у Греков сколько таинств и обрядов! Так женщины совершающия Мегарския празднества и Фесмофории [292] различаются между собою в обряде. Есть еще и другия таинства — Елевзинския в честь Дио [293] и Ферефатты [294], на которых в сокровенных местах происходят срамныя дела и, говоря скромнее, обнажение женщин; при этом являются тимпаны, жертвенное печенье, круговое движение, корзина, выделанная шерсть, кимвал и особый напиток, приготовленный в стакане. Есть и другия таинства — Пифийския в честь Архемора [295] и Истмийския в память Афамаса [296] и Меликерта, сына Ино [297]. А сколько мужчин и женщин носили мужеский член из фиговаго дерева и сколько при этом студодейственных обрядов! А люди, совершающие служение Рее, отсекают у детей мужской детородный член и оставляют их без всякаго признака детородных частей, так что, не будучи рождены женщинами, они не могут быть и мужчинами. Есть и другие — служители Диониса [298]: они посвящают Куретов в таинства и в деление жертвеннаго мяса, носят венок из змей и восклицают: уа, уа! [299] призывая ли Еву, обольщенную змием, или с густым придыханием звука произнося имя змия по еврейски. Ибо словом: Ева с тонким придыханием евреи означают имя жены, а с густым: гевиа — змия [300]].

Гл. 11. Что еще сказать? Не достанет у меня времени разсказывать о невыразимо многочисленных различиях людей по добродетели и порочности. Так, например, сколько в стране египетской совершающих таинства в честь Кроноса, которые связывают себя железными цепями, носят длинные волосы и грязную и смешную одежду, вдевают кольца в свои ноздри на каждый праздник Кроносу в так называемом Асти (это главный город между селениями в местечке, называемом Просопитидою), и это в то время, когда они совершают беззаконныя торжества при всенародном собрании и рукоплесканиями и оргиями ознаменовывают неистовыя священнодействия! Но это люди совершенно погибшие. И у других сколько подобнаго! Таковы например жители Вутийской провинции или самаго городка Вуто [301], питающие Гарпократа [302], уже старики возрастом, которые в священный день месяца возбуждаются демоном совершать фантастические и изступленные обряды Ора [303]. Каждый из граждан и притом уже чрезвычайно старый, вместе с юношами одинаковаго образа мыслей и людьми других возрастов, начиная с юношескаго, а равно и жрецы самаго Ора и Гарпократа, обрившие себе волосы на голове, не стыдясь принимают на себя вид рабский, отвратительный и мальчишеский. Они пускаются в игры, и в глазах людей разумных, которые признают их отдавшимися демону, они представляются неистовыми, безумными и достойными смеха. Они стремительно несутся, и обмазавши сначала лица ячменною и пшеничною мукою и другими сестными предметами, погружают лицо в кипящий котел и таким образом лживым чудом возбуждают народ к изступлению, и, снявши рукою с лица муку, передают ее каждому из просивших, для получения здоровья и как врачевство от болезни.